Отдаленные последствия. Иракская сага - Данил Корецкий

Подбежав к человеку с капюшоном, он ударил его ногой в бок, потом рукой по голове, сорвал капюшон с прорезями для глаз, обнажив плутоватую физиономию с испуганно бегающими глазами и редкие волосы с аккуратно выстриженной тонзурой.

— Теперь я отрублю тебе ноги! Я брошу тебя в огонь! — кричал Клод Фара, избивая своего недавнего мучителя.

Тот слабо сопротивлялся и молил Плюи о помощи, называя его то Повелителем Тьмы, то великим Сахадом. Но оттащить уборщика от палача смогла только подоспевшая охрана.

Неизвестно где. Усиленный взвод в переделке 2

Пять тонн на крейсерском ходу остановить непросто. Сотрясаясь всем корпусом, «Лейви» со скрежетом проскреб заблокированными восемью колесами изрядный кусок бетонки, развернулся на сорок градусов и только тогда наконец замер. Смит вжался в сиденье, готовый услышать звук удара о корпус идущего сзади грузовика. Нет, это ерунда, сейчас взорвется фугас!! Он вспомнил ужас, который пережил один раз. Вернее, который не пережил… Холодный пот покрыл спину, волосы зашевелились, и нервный озноб пробил все тело, как разряд тока пробивает смертника на электрическом стуле. Но ни удара, ни взрыва не было — до него доносилась только ругань Хэкмана.

— Тревога! — истошно заорал Смит в микрофон локальной связи. — Это та засада, от которой мы ушли в прошлый раз!

Послышался приглушенный треск, тонкое цоканье, будто по корпусу бегали девушки на шпильках — Смит не сразу понял, что это пули стучат по броне. Сверху в ответ заухал тяжко пулемет Хэкмана, одновременно прорезался его голос в шлемофоне:

— Ну что встал?! Съезжай с дороги, мать твою!!

Впереди раздался громкий взрыв, от которого БТР слегка качнуло, и тут же на обочине засновали какие-то фигуры с автоматами.

Смит очумело дернул рычаги, «Лейви» даже не тронулся — скакнул вперед, выскочил на правую обочину, накренился, подняв облако пыли. В окошке обзора стал виден столб тротилового дыма над воронкой посередине дороги, и араб в гражданской одежде с фугасной миной в руках, который, как загипнотизированный кролик к удаву, двигался к затормозившему «Абрамсу». Короткая очередь из башенного пулемета перерезала его пополам, мина упала на дорогу и откатилась в сторону. В следующую минуту «Абрамс» окутался клубами дымовой завесы, которая растекалась вокруг, поглощая и бронетранспортер.

— Наши по левому борту! Бери правее! Утюжь!

Машина двигалась вслепую, переезжая через какие-то кочки, не все из которых, как подозревал Смит, были кочками, сверху бубнил пулемет, и, кажется, Палман тоже садил из своего крупнокалиберного «браунинга», а перед глазами колыхалось непроницаемое черное облако.

— Ничего не вижу! — заорал Смит.

Под колесами заскрежетало, «Лейви» качнулся вправо.

— Стой, — раздался вдруг спокойный голос Хэкмана.

Когда дым немного рассеялся, Смит увидел, что проехал совсем немного. Съехав на обочину, он пошел обратным курсом по касательной, углубляясь в сторону от дороги, и остановился метрах в десяти-пятнадцати. Где-то в начале этого пути осталось вдавленное, перемешанное с землей тело в ярко-синих спортивных брюках. Танк Палмана застыл на дороге, впереди него — неглубокая воронка от взрыва и тело второго неудавшегося камикадзе. Над бортиком грузовика торчали головы Макфлая и Миллера в наспех нахлобученных касках, Миллер стрелял из винтовки, а профессор из пистолета. Человек восемь, капитан Маккойн в их числе, вели огонь по южной обочине, укрываясь за вторым «Лейви», а на северной обочине, поливаемые огнем Хэкмана, бежали во весь опор, рассыпались по-заячьи в стороны и падали какие-то люди. Один из них на ходу бросил зеленое бревно гранатомета, но тут же споткнулся, клюнул носом в землю и остался лежать. Рядом повалился его товарищ…

И тут только до Смита дошло: автоматы, гранатометы, воронка от фугаса… Но всего этого не должно быть! Они едут в средневековый Багдад, в город Тысячи и одной ночи! Там нет огнестрельного оружия! Нет фугасов! Тринадцатый век, мать вашу! Там люди даже не смеют приближаться к Железному Змею! И уж точно не носят синих тренировочных штанов!

Смит смотрел, как скачут по корпусу, падают на землю пустые гильзы от хэкмановского пулемета. Он ничего не понимал. Что случилось? Поднес к лицу грязную вспотевшую ладонь, сжал пальцы, разжал. Несильно двинул себе в скулу. Ничего не поменялось. Впрочем, нет: гильзы перестали падать. Пулемет замолчал. «Хаммер» съехал с дороги, весь увешанный морпехами, помчался в поля.

— …уснул, что ли? Смит! Разворачивай, говорю!

Это Хэкман. Смит включил передачу, неуклюже развернулся, едва не заглохнув, — это он-то, парень на все руки! — пополз обратно на дорогу. Старательно объехал раздавленный труп, собирался вообще не смотреть на него, но все-таки посмотрел. Увидел три белые полоски на штанах и какую-то надпись на английском. «Puma», — кажется.

Выгнав «Лейви» на дорогу, он откинул люк и выбрался наружу. Первое, что увидел, — это Фолз и Прикквистер, которые мочились над широким разломом в земле. Разлом шел от самой дороги, края его были вздуты и приподняты, а нутро черное, затянутое внизу туманной дымкой.

— Опять землетрясение, что ли?

Фолз даже не повернул голову в его сторону, а Прикквистер сказал без всякого выражения:

— Как видишь.

По обочинам сновали морпехи, собирали трупы и оружие. «Хаммер» возвращался почти пустой, внутри сидели два грязных бородатых типа, прикованных наручниками к раме. Их охраняли Санчес и Руни. У Санчеса на каске косой след от пули, мрачное лицо усыпано бисеринками пота. Остальные морпехи возвращались пешком, растянувшись цепью. Иногда кто-то наклонялся, подзывал идущего рядом — вдвоем они выхватывали из травы чьи-то ноги в пыльной обуви, с натугой тянули за собой, словно пахали землю тяжелым плугом. Капитан Маккойн подошел к пленным и о чем-то говорил с ними, наверное, проводил первоначальный опрос.

Казалось, кроме Смита никто ничего не замечает, что происходит что-то не то, что взвод опять угодил в какое-то завихрение времени…

— Прик! — окликнул Смит. — Мы что, вернулись?

— Похоже на то, — пожал плечами Прикквистер. — Вон, Крейч опять животом мучается — полюбуйся. Скоро в обморок кинется, как и тогда.

Крейч стоял, уперевшись головой в борт грузовика, лицо у него было зеленоватое. Заметив уставившегося на него Смита, Крейч виновато улыбнулся.

Из кузова пер густой сигарный дым. Смит схватился за бортик, подтянулся, заглянул внутрь. Под брезентовым пологом было душно и сумрачно. Профессор Макфлай сидел в дальнем углу в сдвинутой на глаза каске, которая была ему комично мала. Он раскуривал сигару, но у него не получалось, потому что в правой руке он держал «глок».

— Кажется, я ни в кого не попал, — сообщил он и сунул пистолет под мышку.

— Это очень хорошо! — сказал Грох. — Правда, коллеги?

Чжоу и Кенборо кивнули. Они были заметно напуганы.

— Профессор! Вы видели? — крикнул Смит и почему-то сразу перешел на полушепот: — У них автоматы! Здесь война! Это снова двадцать первый век! Как же так?