Заложник. История менеджера ЮКОСа - Владимир Переверзин

«А, права! Права человека! С этим у нас все в порядке – я знаю такого человека!»

Занавес.

Изначально я думал закончить сцену показом портрета президента России, но отказался от этой идеи, так как сотрудники администрации могли понять мою иронию. А так они ничего не поняли – или просто не смотрели запись…

Вот так и проходили не самые худшие дни моего заключения. Я и тогда получил от этого удовольствие, и получаю его сейчас, когда с улыбкой на лице пишу эти строки…

Мне не суждено было обрести покой в местах лишения свободы. У меня появляется новый сильный враг – заместитель начальника ФСИН Владимирской области по оперативной работе полковник Анатолий Дейкун. Гроза всех осужденных и милиционеров, молодой полковник любил заглянуть в колонию. Любил он это делать часто, никогда не забывая уделить лично мне свое внимание. Вся зона знала: если Дейкун заходит в колонию, то первым делом он направляется в третий отряд, ко мне в гости. Он не скрывал, что в третий отряд заходит исключительно из-за Переверзина – и громогласно заявлял об этом. Дейкун обожал порыться в моей тумбочке и вещах. Разворошит матрас, сдернет простыни, заглянет в наволочку. Иногда не брезговал прилечь на шконку. В те минуты мне хотелось спросить его, лежащего на моей кровати: «Что, под себя примеряешь?» Я жалел, что у меня не было при себе мобильного телефона с камерой. Такие уникальные кадры пошли бы гулять по Интернету, и не сносить бы полковнику головы и погон. Уж и не знаю, как он сейчас там, без меня, хоть посылку ему отправляй со старыми вещами…

Если вы меня спросите, не сумасшедший ли он, я с уверенностью отвечу: да он настоящий маньяк!

Дейкун радовался как ребенок, когда арестовал меня и посадил в ШИЗО на десять суток. На моей кровати он лично обнаружил два тонюсеньких матраса и два одеяла, доставшихся мне в наследство от освободившегося зэка. Пойманный с поличным, я был торжественно препровожден в изолятор на десять суток.

«Ура, меня освободили!» – такими словами я начну письмо другу, когда меня выпустят из ШИЗО. Некурящий и независимый от чифиря, я хорошо переносил изолятор. Сидеть там летом было бы вполне терпимо, если бы не комары, охотой на которых я коротал время. За окровавленный труп комара на белом потолке можно было получить дополнительные сутки, поэтому приходилось заметать следы. Время в ШИЗО пролетает быстро, и я вновь возвращаюсь к привычному укладу жизни.

Для курящих сидеть в ШИЗО – настоящая пытка. Да и без чаю не многие способны обойтись, поэтому зэки идут на всевозможные ухищрения. В камеру ты заходишь не в своей одежде – тебя полностью переодевают в наряд с надписью «ШИЗО». Пронести можно только в себе. И проносят… Заворачивают, запаивают в целлофановые пакеты чай, сигареты – и в себя… Видел своими глазами. Еще можно разжиться сигаретами, если повезет, во время прогулки, на прогулочном дворике. Завернутые в целлофан сигареты и чай летят по воздуху – их перекидывают зэки. Так устроено в черной зоне. По воровским понятиям, зэк в тюрьме не должен страдать – он должен отдыхать и набираться сил. Тюремщики же считают совсем наоборот. Они уверены, что осужденный обязан страдать, и поэтому всеми силами стараются перехватить запретный груз, а тех, кто его бросает, – изловить и посадить в ШИЗО.

Несмотря на регулярные визиты Дейкуна в отряд, осужденные относятся ко мне хорошо, с пониманием. Сплю я на почетном месте, у стены на нижней шконке. Окружает меня самый разный люд. В бараке проживают осужденные, работающие в пекарне, на стройке и в столовой.

Старший дневальный отряда Резаный – молодой парень с огромным шрамом на шее. Он рассказывает мне свою историю. Из неблагополучной семьи, с тяжелой судьбой, сидит за грабеж. После ареста попал во Владимирскую тюрьму, в пресс-хату, где под руководством местных оперативников руками осужденных создавались невыносимые условия жизни. У нормального человека не хватит фантазии, чтобы представить, что могут творить человеческие существа с себе подобными. Анатолий, тогда еще не Резаный, чтобы не брать на себя чужие дела, вспарывает себе шею и добивается перевода в санчасть. Как выяснится, с прессовщиками из этой камеры Владимирской тюрьмы я тоже сталкивался лично. Они работали завхозами первого и второго отрядов в колонии общего режима во Владимире. Это Жук, Сережа Жукин, и Фанат, Саша Виноградов. По странному стечению обстоятельств их третий подручный по камере Заяц окажется невостребованным и сменит свою специализацию прессовщика на мирную профессию баландера. Резаный в некой растерянности покажет мне своего, ничем не примечательного мучителя… Надо отдать ему должное – получив власть над своим мучителем, Резаный ограничится лишь однократным избиением и воздержится от каких-либо дальнейших издевательств над своим врагом. Несмотря на совершенное преступление, благородства и такта у Анатолия побольше, чем у многих находящихся при исполнении лиц.

* * *

В местах лишения свободы сидят разные люди. По моим оценкам, невиновных процентов тридцать. Разные обстоятельства привели людей в тюрьму. Сидит много подлецов и отъявленных мерзавцев. Но то, что с ними делает система, не поддается описанию. В этих условиях хороший станет плохим, а сомневающийся потеряет последние остатки надежды на справедливость и веру. Плохой станет еще хуже. Людей в погонах я бы вообще не подпускал к осужденным, тем более к решению вопроса об их условно-досрочном освобождении. На них – только охрана по периметру колонии, чтобы заключенные не разбежались. Психологи, врачи, учителя – вот люди, которые могут принести пользу осужденным. Работает осужденный – получи балл, учится – еще балл, ходит на занятия к психологу – еще два. Все добровольно. Набрал условные десять баллов, получил рекомендацию психолога – иди на УДО. Не хочешь – сиди весь срок. Всё. И не надо ничего придумывать.

Порой сотрудники ФСИН демонстрируют неплохую фантазию. Нас ожидало еще одно масштабное событие. Приближалась спартакиада осужденных колоний Владимирской области. Футбол, волейбол и настольный теннис – три дисциплины, где соревнуются зэки. Право принимать у себя участников соревнований выиграла колония строгого режима в Мелехово. Принять участие в спартакиаде – дело обязательное и ответственное. В нашей колонии спешно собираются команды. Желающих набирается немного. Местные понятия не позволяют порядочным арестантам принимать участие в подобных игрищах, поэтому в командах много вакантных мест. Идея побывать в Мелехово, где я провел три года, захватывает меня, и я записываюсь в волейбольную команду. В волейбол я не играл ни разу в жизни. Капитан команды, завхоз третьего отряда Анатолий Резаный, подбадривает меня:

«Главное – выйти на поле, просто для галочки».

Добровольцев, готовых выйти на поле для галочки, набирается семь человек. Появляются и футболисты, и теннисисты. Смотрящий за зоной по настоятельной просьбе администрации колонии дает добро на участие порядочных арестантов в спартакиаде.