Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга IV - Алексей Ракитин

публикации, затрагивающий память Мэри Фэйхан или интересы ещё близких. Разумеется, никто из журналистов не поставил под сомнение это утверждение, ведь коли адвокат говорит, что действует в интересах того или иного лица, стало быть, так оно и есть.

Но не в этом случае, ха-ха! Как мы вскоре увидим, «полковник» Фелдер решил сыграть на всеобщей доверчивости и умышленной расплывчатости собственных формулировок.

Итак, в конце апреля Фелдер назначил самого себя «законным представителем семьи Коулман» и на этом основании развил бурную и не совсем понятную деятельность. Чуть выше отмечалось удивительное рвение адвоката в сборе средств для приглашения в Атланту детективов Барнса, правда, деньги в конечном итоге пришлось вернуть, но сам «заход» выглядит весьма красноречиво. Другой ide-fix полковника стало стремление получать всю информацию, поступавшую полиции в рамках проводимого расследования. Полковник явился в здание Департамента полиции Атланты и предложили шефу детективов Лэнфорду «делиться всеми собранными сведениями». Подобное пожелание, разумеется, поразило Ньютона Лэнфорда наглостью и безапелляционностью, а когда шеф детективов узнал, что Фелдер говорит якобы от имени супругов Коулман, то он удивился ещё больше.

Адвокат не смог обвести вокруг пальца опытного полицейского, а потому его общение с Лэнфордом закончилось весьма нелицеприятным препирательством. Шеф детективов усомнился в полномочиях адвоката, поскольку ничего не слышал о таковом от супругов Коулман, а адвокат в свою очередь пригрозил Лэнфорду потерей места и увольнением из полиции.

Угроза выглядела, конечно же, запредельной наглостью, но Ньюпорту Лэнфорду приходилось уже сталкиваться с такого рода заявлениями, так что он не особенно испугался, хотя, разумеется, прекрасно понимал, с каким человеком имеет дело. Фелдер же, несмотря на острый разговор с шефом детективов, активность свою не только не снизил, но напротив! — всемерно умножил. В мае 1913 г. буквально в каждой газетной публикации, касавшейся в той или иной степени Мэри Фэйхан и её семьи, мелькала фамилия «полковника» и порой ему даже давали слово для комментариев тех или иных событий, имеющих отношение к расследованию.

Представляете, какую изумительную рекламу получил полковник, причём не заплатив за неё ни единого цента. Вот уж воистину мастер разговорного жанра заболтал всех!

Ньюпорт Лэнфорд, разумеется, не мог смириться с подобным положением дел. В проводимое им расследование пытался вмешаться какой-то мутный авантюрист, не стеснявшийся грозить начальнику сыска — ну как подобное поведение можно игнорировать?! Лэнфорд пригласил к себе отчима убитой девочки и получил от него «стейтмент», из которого следовало, что супруги Коулман никогда не нанимали адвоката Фелдера представлять их интересы и даже более того — прямо отказывали ему в его попытках навязать свои услуги.

Получив на руки «стейтмент» нужного содержания, шеф детективов сдала так, чтобы информация об этом стала известна адвокату. Фелдер, узнав, что Джеймс Коулман в кабинете шефа детективов сделал некое официальное заявление, решился на поступок довольно неожиданный и даже экстравагантный. Через своего помощника адвокат вступил в контакт с государственным нотариусом Джорджем Фебруари, исполнявшем функции секретаря шефа детективов, и предложил тому встретиться для представляющего обоюдный интерес конфиденциального разговора. Эта встреча состоялась в последней неделе мая на «нейтральной» территории в отеле. В ходе заинтересованной беседы адвокат Фелдер предложил нотариусу 1 тыс.$ за возможность ознакомиться с документами, проходящими через руки последнего.

Предложенная адвокатом сумма по тем временам была огромна — тогдашний доллар был примерно в 100 дороже нынешнего [если пересчитывать их курс через стоимость золота]. Чтобы лучше соотнести эти деньги с доходами госслужащих, можно указать, что предложенная адвокатом Фелдером взятка равнялась 3-месячной зарплате окружного прокурора в большинстве штатов страны. Или годовому жалованию самого Фебруари, что выглядит ещё более наглядно.

Нотариус явно заинтересовался сделанным предложением, но осторожно заметил, что не совсем понимает практическую реализацию предложенной схемы — как он должен выносить документы из здания полиции, как он будет их возвращать, удовлетворится ли полковник Фелдер копиями или ему необходимо будет представлять оригиналы? В общем, адвокату пришлось дать кое-какие детальные разъяснения по поводу задуманной им схемы посягательства на тайну следствия и, хотя технические вопросы остались, в целом он мог быть доволен результатом своего неожиданного во всех отношениях шага.

Государственный нотариус Фебруари работал в Департаменте полиции Атланты секретарём шефа детективов Ньютона Лэнфорда. Иногда его называли просто «секретарём», но это не вполне корректно — Фебруари занимал должность секретаря, но действовал именно как нотариус, официально заверяя те документы, которые оформлял. И подписывался под ними он именно как «государственный нотариус», а не «секретарь», «стенограф» или «референт». Во многих документах как начала XX столетия, так и нынешних, его фамилию иногда воспроизводят без буквы «r» — Febuary — что неверно. Сам он всегда писал свою фамилию как February (по-русски «Февраль»).

Однако Томас Фелдер не знал того, что их разговор прослушивался и даже записывался на диктограф детективами, находившимися в соседнем номере. Оказались они там неслучайно — Фебруари верно просчитал логику адвоката и предупредил своего начальника о том, что в ходе конфиденциального разговора полковник предпримет попытку вручить взятку. Так и вышло…

Лэнфорд, получив в своё распоряжение запись компрометирующего разговора, некоторое время выжидал. Он явно не хотел обострения отношений и рассчитывал, что Фелдер сам откажется от дела, не сулившего ему сколько-нибудь ясных перспектив.

Однако 5 июня адвокат позволил себе совершенно недопустимые выпады в адрес полиции и вот тут Лэнфорд вытащил из рукава заблаговременно припасенный «джокер». Собрав журналистов, шеф детективов дал им прослушать запись, сделанную диктографом, и сумел произвести нужное впечатление. Это был очень хороший удар, парировать который было практически невозможно. Ещё более болезненным для адвоката оказался удар по его формальному статусу, поскольку Лэнфорд прямо назвал Фелдера «так называемым полковником» и далее уточнил, что нет никаких данных о том, что Фелдеру когда-либо это звание присваивалось.

Посрамление получилось тотальным!

«Полковник», конечно же, попытался сделать хорошую мину при очень скверной игре — да и то сказать, промолчать в его положении было равносильно самоубийству. Собрав журналистов в офисе своей юридической фирмы «Felder, Anderson, Dillon & Whitman» он пустился в пространные рассуждения о происхождении «записи с предложением взятки», настаивая на том, что никакой взятки никогда нотариусу Фебруари не предлагал и шеф детективов попросту морочит газетчикам головы. Дескать, Лэнфорд сделал нарезку из продолжительного разговора в результате чего смысл сказанного Фелдером оказался напрочь потерян.

Достоверность такого объяснения читатель может оценить самостоятельно! Фокус с дачей взятки явно входил в секретный арсенал адвоката