Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга IV - Алексей Ракитин

покончить жизнь самоубийством. И уже после взятия Лео Франка под стражу его жена делилась с кухаркой переживаниями по этому поводу, из чего можно было заключить, что она находилась в растерянности и даже в панике.

Учитывая то, что на протяжении 2 недель Люсиль не навещала арестованного Лео, всё это в совокупности наводило на мысль об осведомленности жены в виновности мужа в убийстве девочки и её желании дистанцироваться от этой отвратительной истории.

Но самая большая загадка «стейтмента» Минолы МакНайт заключается не в этом, вернее, не только в этом. А в том, что солиситор Дорси, получив столь ценный для обвинения документ, почему-то не освободил Минолу из-под стражи. Адвокату Гордону пришлось буквально выцарапывать её из лап полиции и для этого обращаться в суд. Что может означать странное нежелание Дорси отпускать свидетельницу на свободу, ведь она, вроде бы, выполнила свою миссию и дала весьма полезные для обвинения показания?!

Ответ может быть только один — Хьюг Дорси рассчитывал склонить Минолу МакНайт к некоему изменению первоначально продиктованного ею «заявления», дабы в новой редакции этого документа обвинительные доводы были максимально усилены. То, что рассказала свидетельница в «стейтменте» от 3 июня, бросало тень на Лео Франка, но многие утверждения Минолы можно было трактовать весьма широко и притом безо всякой привязки к убийству Мэри Фэйхан. Ну в самом деле, мало ли какие интимные обстоятельства могут послужить поводом для размолвки супругов! То, что Люсиль впала в панику после ареста мужа — так это естественная для любой любящей жены эмоциональная реакция, то, что Люсиль отказалась лечь вместе с пьяным мужем, также можно объяснять массой всевозможных причин, никак не связанных с признанием в убийстве. И увеличение денежных выплат кухарке ничего не доказывает, кроме того, что она вкусно готовит!

Другими словами, рассказ Минолы МакНайт о событиях в доме Селиг был, конечно же, для обвинения интересен и во многих отношениях полезен, он ничего не доказывал и мог быть по многим позициям оспорен в суде адвокатами. Солиситор Дорси явно рассчитывал «выжать» из чернокожей кухарки много больше и наверняка бы он добился бы своего, но упрямый адвокат Гордон сломал «игру» обвинителя и тому пришлось довольствоваться полученным результатом.

А теперь давайте вспомним как видоизменялись заявления Джима Конли по мере того, как с ним работал солиситор Дорси. Начиная с 18 мая Конли неоднократно видоизменял свои «признания» и в конце концов отредактировал их до такой степени, что его утверждения от 29 мая [в 4-й по счёту их редакции] не имели вообще ничего общего с первоначальными утверждениями. Подобный фокус стал возможен потому, что у бедолаги Конли не было адвоката, а вот у Минолы таковой имелся, поэтому отличная задумка Дорси по «шлифовке показаний свидетеля» в случае кухарки осталась нереализованной.

Этот момент следует постоянно иметь в виду, поскольку оба упомянтых документа — речь идёт о «стейтменте» Джима Конлина от 29 мая и «стейтменте» Минолы МакНайт от 3 июня — сделались краеугольными камнями обвинения в отношении Лео Франка. И для верной оценки этих документов важно знать не только, что в них написано, но и то, как именно они были получены солиситором.

Заканчивая обсуждение истории появления и содержания «заявления» Минолы МакНайт от 3 июня, остаётся ответить на последний вопрос, важный в контексте настоящего повествования. А именно, насколько подписанный Минолой текст соответствовал тому, что она рассказывала детективам, и был ли её рассказ правдив? Разумеется, ответ на этот вопрос интересовал и адвоката Гордона, который задал его подзащитной при встрече 5 июня, то есть ещё до того, как ему удалось ознакомиться с содержанием «стейтмента». Минола ответила утвердительно, заявив, что нотариус в целом записал её слова точно и она ничего в своём рассказе не выдумывала.

Итак, возвращаемся к хронологии событий. Адвокат Джеймс Гордон, узнав 3 июня, что Минола МакНайт подписала некие бумаги во время допроса, немедленно помчался в дом Селиг, к своим нанимателям. Ещё не зная сути сделанных Минолой признаний — или заявлений, если угодно — адвокат предположил, что они не очень-то благоприятствуют защите Лео Франка. Плохо представляя истинное положение дел, адвокат Гордон предложил мероприятие полезное для защиты во всех смыслах, хотя и уже несколько под запоздавшее. Он настойчиво рекомендовал Люсиль Селиг Франк собрать журналистов и сделать заявление в поддержку мужа.

Люсиль явно не была настроена появляться на людях и вообще привлекать к себе внимание общества, но ситуация явно требовала убедительной демонстрации крепости семейных уз и абсолютной поддержки арестованного мужа. На следующий день — 4 июня 1913 г. — Люсиль сделала лаконичное заявление для прессы, в котором, подчеркнула свою уверенность в том, что муж невиновен и она не сомневается в торжестве Правосудия.

Мэри Фэйхан

Этот демонстративный шаг, в принципе, нужный и полезный, заметно запоздал, что в значительной степени его обесценило. Со времени ареста Лео минуло более 5 недель и если бы отношения супругов действительно были так безоблачны, как это попыталась изобразить Люсиль, подобное заявление должно было последовать намного ранее. Так что эта инициатива произвела впечатление двойственное: сказано вслух было одно, а скрытый подтекст показался иным.

Как сказано выше, 5 июня адвокат Гордон добился освобождения Минолы МакНайт, но это очень важное для защиты Лео Франка событие прошло совершенно незамеченным на фоне скандала, устроенного защитой управляющего фабрикой. В тот день адвокат Фелдер, рассказывавший всем, будто он представляет интересы семьи убитой Мэри Фэйхан, заявил журналистам, что «некомпетентное и коррумпированное расследование» под руководством шефа детективов Ньютона Лэнфорда завело поиск убийцы в тупик. И добавил, что когда Уилльям Барнс, глава детективного агентства имени самого себя, приедет в Атланту и ознакомится с собранными полицией материалами, ему станет стыдно за коллег из Департамента полиции.

Шеф детективов разумеется, очень скоро был проинформирован об этом резком выпаде. В крайнем раздражении Лэнфорд вышел к журналистам, всегда дежурившим в холле Департамента полиции и эмоционально воскликнул, что возмущен инсинуациями Фелдера и требует от адвоката подтвердить сделанное им заявления о коррупции.

Эта заочная перепалка, как можно догадаться, попала в выпуски вечерних газет, благодаря чему жители Атланты узнали о разгорающемся скандале. И чтобы правильно понять, какова истинная причина этого скандала, необходимо сделать ещё одно отступление от сюжета. Как скоро станет ясно, отступление это не только оправдано, но и не лишено определенной бытописательной ценности.

Адвокат Томас Фелдер (Thomas B. Felder), обычно представлявшийся «полковником» Фелдером, являлся человеком харизматичным, циничным и авантюрным. Он действительно пытался сделать карьеру