Игра на понижение - Михаил Луговой

Зато Ланир, пользуясь этим, сделал единственно верный ход. За долю мгновения, пока внимание наемников было отвлечено наверх, он выскочил из-за стойки с аппаратурой и двумя выстрелами почти в упор расстрелял рыжего наемника с вившейся по щеке синей змейкой. Отдачей его отбросило назад и спиной приложило о какой-то агрегат, занимавший угол рубки. Этим он открылся и потерял подвижность на несколько долгих мгновений, вполне достаточных для того, чтобы самому быть убитым. Но последний оставшийся наемник, лишившись двух своих товарищей, запаниковал. Ему внезапно показалось, что их атаковали не двое, а гораздо больше террористов, а второй пилот, которого они не успели прикончить, тоже находится на их стороне и, приведя их сюда, намеренно завел наемников в ловушку.

Его имплантат, пользуясь этими обрывочными сведениями, выдал рекомендацию на срочное отступление, но на этот раз у человека, в чьей крови бушевал настоящий адреналиновый шторм, не было ни малейшей возможности отнестись к этой рекомендации критически. Оттолкнувшись от основания, на котором в рубке были установлены амортизаторы, он, как пробка из бутылки с шампанским, вылетел в переходный отсек быстрее, чем сам мог от себя ожидать, открыл люк в пассажирский салон, схватил за руку укрывшуюся за выступом переборки Дарси, которая с гибелью экипажа «Быковского» была единственным его шансом на благополучное отступление, и, таща ее за собой как на буксире, устремился вперед.

После того как террористы покинули пассажирский салон, Алина несколько минут боялась даже пошевелиться. Молчали и пассажиры. Но постепенно они начали перешептываться, потом разговаривать вполголоса, потом в голос, а наиболее нетерпеливые уже готовы были покинуть свои места.

Алина, помня предупреждение террориста, развернулась в амортизаторе лицом к салону и поспешила вмешаться, пока ситуация не вышла из-под контроля.

– Уважаемые пассажиры, минутку внимания! Я настоятельно прошу вас не покидать амортизаторы и соблюдать тишину. Во-первых, террористы в любой момент могут вернуться. Во-вторых, связь с экипажем вышла из строя, и мы не сможем своевременно получить предупреждение о запуске главного двигателя. Те, кого оно застанет вне амортизатора, могут получить травмы!

– Да куда же мы приземлимся? – поинтересовались из салона. – По моим расчетам, мы сейчас в мертвой зоне и не сможем сесть ни на один космодром!

Мысленно прокляв всезнаек, подвергающих сомнению слова специалистов, а заодно и террористов, за какой-то надобностью вырубивших в салоне всю электронику, лишив ее возможности отвлечь пассажиров, поставив им какой-нибудь фильм, Алина ответила со всей убедительностью, на которую только была способна:

– Мы можем приземлиться в Сибири или в Калифорнии. Конечно, это будет нештатная посадка по неоптимальной траектории и с высокими перегрузками. Тем более важно не покидать амортизаторы и быть готовым ко всяким неожиданностям.

– Но как же…

– Нет-нет-нет, молчите! – замахала руками Алина. – Я понимаю, что у всех много вопросов, но сейчас я все равно на них не отвечу. Доверьтесь нашему экипажу. Командир Танвир – опытный космонавт, летающий на паромах с первых их рейсов! Он способен посадить паром куда угодно. А звуки, которые вы слышали, это уборка радиаторных секций, всегда производимая перед посадкой. Помните, что торможение может начаться в любой момент.

Бортпроводница понимала, что после того, как террористы выгнали из кормового поста управления инженера и энергетика, посадка становится невозможной. Ладно, даже инженер! На двигатели основная нагрузка ложится при взлете, большая часть рабочего тела выработана, но за реактором кто-то должен следить! Не говоря уже о том, что автоматика заблокирует запуск посадочных процедур, если кормовой пост управления будет пуст. Однако необходимость удержать пассажиров на местах, даже соврав им что-нибудь, перевешивала. Алина понимала, что у террористов что-то внезапно пошло не по плану, а значит, когда они снова заявятся в салон, то будут злы, как черти, и, чего доброго, осуществят угрозу расстрелять любого покинувшего свое место.

В этот момент за передней переборкой ударили выстрелы и почти сразу же грохнул взрыв. Глухой ропот пассажиров мгновенно стих, все они вперили взгляды в закрытый люк. Алина почувствовала, как ее пробирает крупная дрожь. Кидаться камнями, живя в стеклянном доме, категорически не рекомендуется, что уж говорить об аналогичном занятии в стеклянной лодке над океанской бездной? Пускай паромы выглядят крайне надежными машинами, но только те, кто летает на них постоянно, знают, что от мучительной смерти в вакууме людей отделяют считаные сантиметры. Нужно быть беспросветным идиотом, чтобы устраивать перестрелку на борту корабля, напичканного тысячами сложнейших агрегатов, отказ каждого из которых может грозить гибелью всем, кто находится на борту.

А в кого, кстати, они стреляют? – подумала Алина, в то время как ее руки помимо воли отщелкивали замки привязных ремней. – Неужели друг в друга? Главное, чтобы не пострадал экипаж.

Додумать эту мысль до конца ей не удалось, потому что впереди снова грохнуло. На этот раз звук был приглушенным, зато по корпусу корабля прошла вполне ощутимая вибрация, под потолком замигали красные тревожные огни, и бесстрастный женский голос речевого информатора провозгласил:

– Аварийная тревога! Разгерметизация переднего переходного отсека! Пассажирам немедленно занять места в амортизаторах!

Алину пружиной выбросило из амортизатора наружу. Доигрались, – стучало в висках, – доигрались! Секунда потребовалась ей, чтобы нырнуть в свою выгородку, вцепиться в мертвое тело и изо всех сил рвануть его на себя. В нише под ним лежал аварийный комплект – кислородный аппарат с маской и устрашающих размеров накидной ключ. Три секунды отводилось на покидание амортизатора и включение в кислородный прибор. Еще десять – на то, чтобы достать ключ и вручную затянуть уплотнения на люке, исключив всякую возможность падения давления в пассажирском салоне. Действия при разгерметизации все бортпроводники отрабатывали до автоматизма – может быть, кручение гаек вручную и выглядело смешно, но было реальным способом сохранить пассажирам жизнь. Однако сейчас доступ к аварийному комплекту преграждал мертвец, мышцы которого окоченели и расперли труп в узкой нише. Чуть не плача от страха, Алина уперлась ногами в переборку и, схватив убитого за руку, с трудом вырвала его из ниши. В висках билась кровь, в ушах шумело, но скорее от адреналина в крови, чем от падения давления, тем более что за переборкой сквозь шум сирены продолжали раздаваться хлопки выстрелов. Кое-как нацепив маску, вдохнув и ощутив, что легкие наполняются прохладным кислородом, Алина подхватила ключ и уже приготовилась наложить его на ближайшую гайку, как вдруг сигнал тревоги стих, люк распахнулся, и в салон ввалился вооруженный мужчина. Пассажиры дружно завопили.

Воздух не устремился в распахнувшийся люк, да и не так уж просто было бы его открыть, упади давление в переходном отсеке ниже критической величины, но Алине было не до тонкостей. Она вдруг как-то сразу вспомнила главаря террористов и его кровожадное обещание застрелить любого покинувшего амортизатор, самым позорным образом завизжала и обрушила ключ на голову вооруженному мужчине, сунувшемуся в пассажирский салон. На какую-то долю мгновения она еще успела удивиться, поскольку ни среди террористов, ни среди пассажиров, ни тем более среди экипажа не было никого со странной прической в виде фиолетового гребня. Гаечный ключ, заслуженный, со стертым воронением инструмент, с выгравированной неизвестными шутниками надписью «custos virginum» на ручке с деревянным стуком опустился на затылок вооруженному человеку, и отдачей бортпроводницу подкинуло вверх. К сожалению, не настолько высоко, чтобы зацепиться за поручни на потолке или дотянуться до ближайшего амортизатора. Можно было бы отбросить ключ, благо до заветных поручней оставались какие-то сантиметры, но Алина даже не подумала об этом, поскольку вслед за «отоваренным» ключом фиолетововолосым человеком в салоне оказалась женщина, которая тоже заведомо не принадлежала ни к террористам, ни к пассажирам, ни к экипажу – негритянка лет тридцати с небольшим, в пилотском комбинезоне, но непонятного белого с зеленым цвета, и биркой с именем над правым нагрудным карманом. Фиолетововолосый тащил ее за руку, и теперь, лишившись своего проводника, она круглыми глазами глядела на Алину снизу вверх. В глазах плескалась паника и изумление, при виде которых бортпроводница неожиданно почувствовала себя увереннее, сняла маску и строго вопросила: