Жизнь мальчишки. Книга 2. Люди и призраки - Роберт МакКаммон

— Пожениться?

Должно быть, я это выкрикнул, потому что мисс Гласс Голубая подскочила на своем диване.

— Пожениться, — мрачно подтвердила она.

…пожениться, и я от души надеюсь, что ты сумеешь понять: таким образом мы не просто претворяем в жизнь наши бренные мечты и желания, а исполняем волю Великого Маэстро.

С любовью и наилучшими пожеланиями,

твоя сестра Катарина.

— Разве справедливо так со мной поступать, черт возьми? — спросила мисс Гласс Голубая.

Ее нижняя губа задрожала.

— И с кем же убежала ваша сестра?

Мисс Голубая назвала мне имя, от звука которого ее хрупкое тело, казалось, вот-вот переломится пополам.

— Вы хотите сказать, что ваша сестра вышла замуж… за мистера Каткоута?

— За Оуэна, — пролепетала сквозь слезы мисс Голубая. — Мой милый Оуэн сбежал от меня с моей собственной сестрой.

Я не мог поверить своим ушам. Оказывается, мистер Каткоут не только сбежал с мисс Гласс Зеленой и женился на ней, но еще и крутил с мисс Гласс Голубой. До сих пор я был уверен, что в нем все еще сохранилась толика ковбоя с Дикого Запада, но, как оказалось, в нем жив еще и удалой южанин, не менее дикий.

— Не кажется ли вам, что мистер Каткоут для вас несколько староват? — спросил я мисс Голубую, осторожно положив записку рядом с ней на софу.

— В душе мистер Каткоут все так же юн и молод, — отозвалась она, и глаза ее подернула мечтательная поволока. — О господи, как я тоскую по нему! Как мне не хватает этого мужчины!

— Я хотел вас кое о чем спросить, — поторопился сказать я, прежде чем краны мисс Голубой открылись снова. — У вашей сестры был попугай?

Теперь мисс Голубая уставилась на меня так, будто у меня с головой было не в порядке.

— Попугай? — недоверчиво переспросила она.

— Совершенно верно, мэм. Насколько я знаю, у вас был голубой попугай. Может, у вашей сестры был зеленый?

— Нет, у нее нет попугая, — ответила мисс Голубая. — Я твержу тебе, что мое сердце разбито, а ты болтаешь о каких-то попугаях!

— Прошу прощения. Мне просто нужно было узнать.

Вздохнув, я обвел глазами комнату. Кое-что из безделушек исчезло. Я глубоко сомневался, что мисс Зеленая когда-нибудь вернется, и чувствовал, что и мисс Голубая это понимает. Птичка наконец выскользнула из клетки. Засунув правую руку в карман, я нащупал там зеленое перышко.

— Извините, что побеспокоил вас, — проговорила, направляясь к двери.

— Я осталась одна, даже мой попугай и тот покинул меня, — пожаловалась мисс Голубая. — А ведь он был такой ласковый и внимательный.

— Да, мэм. Мне очень жаль.

— Не то что грязная жадная птица, принадлежавшая Катарине! — в ярости выкрикнула она. — Как я была слепа, почему не разглядела ее истинную суть? Оказывается, все это время она имела виды на моего Оуэна!

— Подождите! — воскликнул я. — Вы ведь только что сказали, что у вашей сестры не было попугая?

— Я сказала не так. Я сказала, что у нее нет больше попугая. Когда он наконец издох, дьявол в аду перевернулся!

Возвратившись от двери, я вытащил из кармана зеленое перышко и, держа на раскрытой ладони, показал ей. Мое сердце билось как сумасшедшее.

— Попугай вашей сестры был вот такого цвета, мисс Гласс? Такого, как это перо?

Она мельком взглянула на мою руку.

— Да, такого. Бог свидетель, уж я-то всегда узнаю его перья: ведь он постоянно бился в клетке и выбрасывал перья наружу. А перед смертью он почти совсем облысел.

Внезапно спохватившись, она замолчала.

— Постой-ка. Откуда у тебя перо этого исчадия ада?

— Я нашел его. В одном месте.

— Эта птица издохла… Не помню, когда же это было?

— В марте, — подсказал я, потому что знал наверняка.

— Точно, это случилось в марте. Только-только начали набухать почки на деревьях, а мы с Катариной разучивали пасхальные гимны. Но„. — Мисс Голубая нахмурилась, на минутку забыв о своем разбитом сердце. — Откуда ты это знаешь, Кори Маккенсон?

— Птичка на хвосте принесла, — быстро ответил я. — А от чего умер попугай мисс Катарины?

— От мозговой лихорадки, как и мой попугай. Доктор Лезандер сказал, что среди тропических птиц это обычное явление и, если такое случается, ничего нельзя поделать.

— Доктор Лезандер?

От этого имени у меня перехватило дыхание.

— Он так любил моего попугая! Говорил, что в жизни не видел такую ласковую птицу.

Губы мисс Голубой презрительно искривились.

— А как он не любил попугая Катарины, просто ненавидел! Иногда мне казалось, что он готов был убить его, как, впрочем, и я, лишь бы от него избавиться!

— Да, он вполне на это способен, — тихо проговорил я.

— На что способен? — удивленно переспросила мисс Гласс Голубая.

Я пропустил ее вопрос мимо ушей.

— Что же случилось с зеленым попугаем после того, как он умер? Доктор Лезандер забрал его?

— Нет, попугай заболел, отказался есть и пить, и Катарина сама отнесла его к доктору Лезандеру. А на следующий день попугай издох.

— От мозговой лихорадки, — добавил я.

— Да, от мозговой лихорадки, — кивнула мисс Голубая. — Почему ты задаешь такие странные вопросы, Кори? И откуда, скажи на милость, у тебя взялось это зеленое перо?

— Я не могу сказать вам… пока не могу. Мне очень жаль, мисс Гласс.

Почуяв какую-то тайну, мисс Голубая подалась вперед.

— Что ты от меня скрываешь, Кори? Если это секрет, клянусь, я не выдам его ни одной живой душе!

— Я не могу вам сказать. Честно, не могу!

Я засунул перышко обратно в карман, видя, что мисс Голубая снова опечалилась.

— Я лучше пойду. Поверьте, я ни за что не стал бы вас беспокоить, но дело очень важное.

Направляясь к двери, я заметил пианино, и тут меня внезапно пронзила мысль — словно стрела вождя Пять Раскатов Грома впилась в голову прямо между глаз. Я вспомнил слова Леди, что в кошмарных снах про озеро Саксон она слышит фортепианную музыку и видит руки, сжимающие рояльную струну и бейсбольную биту. В то же время я припомнил пианино, стоявшее в комнате с керамическими птичками, которые мне показывала миссис Лезандер.

— Доктор Лезандер тоже брал у вас уроки игры на фортепиано? — спросил я.

— Не он, а его жена.

Жена дока Лезандера Массивная Вероника, похожая на лошадь.

— Когда это было? Недавно?