Принц для сумасшедшей принцессы - Татьяна Устименко

Маг возмущенно всплеснул руками:

– Вот упрямец-то! Эткин, ну скажи ему…

Тело, впернутое в воду,

Выпирает на свободу

Силой выпертой воды

Телом, впернутым туды… —

дурашливо продекламировал летун, благодарно подмигивая некроманту.

– И что это значит? – осоловело моргнул полуэльф, совершенно запутавшийся в непонятных фразеологических оборотах.

– Всего лишь то, что драконы – не тонут! – весело рассмеялся Марвин.

– Знаю я еще кое-что этакое, тоже не тонущее… – якобы отвлеченно бормотал Огвур, с помощью песка и подобранного обломка кремния старательно доводящий до немыслимого совершенства лезвие своей любимой Симхеллы. – И нашли бы лет через …дцать на этой речке кости, некогда принадлежавшие дракону…

– Найденные кости бесспорно принадлежали дракону, – с готовностью развил орочью мысль гигант. – Сейчас нашедший их археолог лечится от ожогов третьей степени и очень сожалеет о том, что трогал чужую еду…

Смеялись все, даже ворчун Генрих. А потом отлично понявший намек Марвин развязал свой походный мешок, сшитый из непромокаемого эльфийского шелка, и предложил подкрепиться чем боги послали. Его скудных припасов оказалось явно недостаточно для пяти молодых прожорливых ртов, включая бездонную драконью утробу, но трапеза проходила оживленно. Ведь каждый из них понимал, что пережить можно все, кроме собственной смерти, а посему от души радовался негаданному спасению. Маловероятный вариант стал самым выигрышным.

Изрядно подсохшие сыр и хлеб, вареные яйца, пучок квелой зелени, кружок колбасы и несколько ломтиков нагло экспроприированного летуном шпика показались изголодавшимся путешественникам самыми лакомыми в мире кушаньями. Они по-братски разделили все до последней крошки и с аппетитом умяли не совсем свежие продукты, дружно подхихикивая над явно не насытившимся драконом и его двусмысленными репликами типа: «Пальцами и яйцами в соль не тыкать!»

– А если у нас от этой плесневелой жратвы живот заболит? – вдруг спохватился Ланс, запивая пищу проточной речной водой.

– Не успеет, – флегматично отмахнулся орк. – Сами раньше помрем…

– С чего бы это? – чуть не захлебнулся шокированный полукровка.

– Я так подозреваю, мы попали в загробный мир богов, а здесь умереть – это самое быстрое, что может произойти с каждым живым человеком…

– Неужели смерть настолько быстра? – недоверчиво изогнул бровь Генрих. – А как же слово, которое вылетит – не поймаешь?

– Быстрее всего – магия! – авторитетно заявил Марвин. – Эткин, подтверди…

– А фиг его знает, – задумчиво пошуршал крыльями дракон. – Но вот давеча у меня диарея случилась, так я ни слова сказать, ни колдануть не успел… Быстрее всего, вернее – быстротечнее, сама жизнь. И никто в этом не виноват…

Ланс смешливо прыснул, некромант скептично надул губы:

– Эткин, тебя не поймешь. То ли ты излишне добрый и прощаешь всяческое причиненное тебе зло, то ли настолько глупый, что просто не умеешь обижаться…

– Если кто-то сделал тебе зло, – с добродушной улыбкой произнес дракон, – то не обижайся на него, а дай ему конфету. Он тебе опять зло – а ты ему опять конфету… И так до тех пор, пока у этой поганой сволочи не разовьется сахарный диабет…

– Так мы что, пришли в этот мир ради того, чтобы совершить что-то хорошее? – озаренно расширил глаза полукровка, ухвативший глобальную идею дракона, преподнесенную в столь иронично-завуалированной форме.

– А для чего же еще? – величественно склонил голову Эткин. – Разве не ради этого мы живем и дышим?

Жизнь – быстротечна. Острее всего это осознается вот в такие наиболее опасные моменты, когда возникает реальная угроза с нею расстаться. А обиднее всего то, что ты никогда к этому не готов, потому что за спиной остается целый ворох невыполненных обещаний, нереализованных желаний и невоплощенных надежд. А это уже звучит как самый настоящий афоризм.

– Что, я не вовремя? – злорадно усмехнулась Ринецея, угрожающе сжимающая рукоять Полумглы – меча, некогда принадлежавшего моему умершему возлюбленному. Увидев священное оружие, попавшее в недостойные руки и сейчас обращенное против новорожденного сына его бывшего владельца, я испытала спонтанный приступ вполне обоснованного раздражения. Похоже, жизнь не только быстротечна – она еще и чудовищно несправедлива.

– Гениальная фраза! – Я не глядя сунула сынишку Кса-Буну и с трудом поднялась на ноги, ощущая предательскую дрожь в еще слабых после родов коленях. – Но не по моим меркам.

– Если гений не понят и не признан, значит, он еще жив! – издевательски хохотнула демоница, словно невесомым перышком, легко поигрывая огромным мечом. – От тебя невозможно избавиться, принцесса. Я специально подкинула Нить Бальдура на Поющий Остров, надеясь, что она рано или поздно попадет в твои руки и приведет тебя к погибели. И тогда моим замыслам уже никто не сможет помешать…

– Ну это упущение мы сейчас поправим! – щедро пообещала я. – В итоге я все равно спроважу тебя на тот свет и позабочусь о том, чтобы ты задержалась там как можно дольше…

Ринецея почти восхищенно покачала черноволосой головой:

– Почему-то при сильном испуге у женщин в первую очередь атрофируется именно та, очень небольшая часть мозга, отвечающая за умение думать! Ты еще не поняла, глупышка? Меня нельзя убить.

– Демиурги тоже говорили о себе нечто подобное, – вызывающе парировала я. – Но, увы, смертны даже они. Одна из них уже скончалась…

– Кто? – панически расширила глаза моя врагиня.

– Оружейница! – послушно ответила я, сильнее всего изумленная явным испугом, демонстрируемым несгибаемой охотницей за властью.

– О-о-о, – длинные локоны демоницы почти встали дыбом от ужаса, – это конец всему. Она хоть немного сдерживала прочих своих сестер, но сейчас… мы обречены…

– Изволь объясниться, – заволновалась я. – Я тоже кое-что о них знаю, и, возможно, если мы объединим свои усилия по спасению нашего мира, то…

– Дура! – презрительно припечатала демоница, взирая на меня с нескрываемым отвращением. – Глупая наивная девчонка! Ты не понимаешь происходящего…

– Неправда! – в свою очередь возмутилась я. – Оружейница дала мне знания…

Но Ринецея не желала слушать, безнадежно погрязнув в своем высокомерии и замшелом снобизме.

– Не верю, – пронзительно верещала она. – Как смеешь ты равнять себя со мной? Ты, тупая деревенская девка. Я посвятила сотни лет постижению высших тайн, а тут приходит какая-то дрянь, совратившая, а затем и погубившая моего брата, и начинает учить меня жить…

– Сестра, будь же благоразумна, – предприняла я последнюю попытку успокоить Ринецею, взывая к ее рассудку. – Если враг не сдается, то… нужно найти себе другого врага. Наши проблемы мы решим позднее, а сейчас нам нужно разобраться с оставшимися демиургами…