Тевтон - Александр Авраменко

Он вернул пульт часовому. Кивком поблагодарил и вышел из тюремного блока. Хм… А кого это подцепил Роберт? Интересно-интересно… Вернулся к себе, вывел на монитор раухера изображения с камер обзора. Ну ничего себе! Однако… Теперь понятно, почему он так психовал, когда Курт решил взорвать почтовик, не пощадив никого. Громадные глаза на половину лица, тонкий даже для фэллы носик, припухлые губки и идеальный овал лица. Да еще и волосы с желтизной, а не иссиня-серебряные, какие были у Маэй… Внезапно Вальдхайма осенило: да это же полукровка с имперскими шрехтами! Как там говорила Маэй?.. Геджо? Годжо?.. Эх! Уже забыл… А ведь девочка действительно очень красива, даже на тевтонский вкус. Да и возраст, похоже, подходящий – года на два младше этого сопляка. Ну, парень, смотри!..

– …дестроер «Нахтигаль». WGG-0001.

– Вас понял, «Нахтигаль». Вектор 44-24-00. Скорость минимальная. Будьте осторожны, там швартуется Пятая тяжелая эскадра…

Курт привычно слушал дублирующиеся через его систему связи переговоры командира дестроера и диспетчерской верхней точки орбитального лифта номер четыре. Пятая тяжелая? Какое-то новое деление… Интересно, а почему «тяжелая»? Идти на обзорную палубу не хотелось, и Вальдхайм включил обзор с внешних датчиков. И не смог сдержать эмоций – вот тебе и тяжелая эскадра! Все еще не веря, вывел на монитор масштабную линейку и едва не выругался от восхищения. Скажи ему кто два года назад, что Орден способен строить подобные корабли!

Длиной в четыре-пять миль каждый. Знакомые гранено-рубленые очертания приплюснутых корпусов характерного для Тевтонии дизайна. Громадные, даже отсюда, орудийные башни и хищные носы ракетных установок. Многочисленные скорострельные автоматические пушки ближней защиты висели, словно гроздья винных ягод на стволах деревьев. А это что? Совсем новенькое! Таких кораблей Курт не видел! Те же ромбическо-плоские силуэты с широкими крыльями, под которыми подвешены на пилонах… истребители? Очень может быть! Во всяком случае, уж точно не абордажные динго-боты. Слишком много всего видно через камеру обзора. Вон те тонкие трубки – явно пушки… И такая сила могла быть у нас, когда остроухие вторглись на Фобос! Да мы бы их в порошок стерли! Империя бы навсегда зареклась вторгаться в наши пределы и молила бы всех своих еретических богов, чтобы наши астрологи не обнаружили их вонючую планетку в межзвездной туманности! Сволочи…

От тягостных сожалений Вальдхайма отвлекла новая порция переговоров по внешней связи.

– Дестроер «Нахтигаль». WGG-0001. Сбросьте скорость до 0,2. Подправьте вектор на три десятых.

– Вас понял. Исполняю…

Знакомые толчки пульсации коррекционных двигателей, короткие всплески перегрузки торможения. Даже искусственная гравитация не справляется гасить такие резкие скачки.

– «Соловей», отлично! Тормозите.

– Вас понял. Исполняю…

Снова всплески силы тяжести.

– Захваты вышли. Стоп двигатели!

– Двигатели – стоп.

Последний толчок. Тишина. Чуть слышный звук срабатывания швартовочных мачт. На месте!.. Пора! Курт наклонился над микрофоном, отключил прослушку:

– Всем – строиться на верхней палубе! С вещами. При себе – только личное оружие…

Пронеслась многоголосица подтверждений. Дернул краешком губы – еще бы! Ну, устроит он им, когда вернутся на базу, в Новый Вюртемберг… Стоп! Что это?! Россыпь сигналов курсантов, высветившихся на мониторе раухера, была неполной. Одного не хватало. Кто? Роберт?! Что за… Курт с маху рубанул по кнопке тревоги:

– Внимание! Полная блокировка всех помещений! Код – «алый»!

Взревел рог тревоги, наполняя тела внезапным адреналином. Заклацали многочисленные замки, намертво изолируя корабельные помещения друг от друга. Проклятье! Я же чувствовал, что-то тут не так… Ой не так! Вальдхайм сорвал со стены штурмовую винтовку, потом спохватился, передернул затвор, меняя обойму и выбрасывая боевой патрон наружу. На мгновение склонился над микрофоном:

– Всем сменить боевые заряды в оружии на парализующие!

Снова череда многоголосицы подтверждений. За помещения экипажа Курт не боялся – туда никто не мог проникнуть без личного жетона. Так что тот, кто… Он боялся признаться себе, что Гелена нет в живых, хотя сердце подсказывало, что это так. Если тот, кто убил парня, еще на корабле, а деваться ему некуда, значит его цель здесь! Уйти ему не удастся, и он это знает. Получается, он либо попытается спасти, либо убить пленников, чтобы те не смогли рассказать на допросе ничего лишнего. А значит…

Курт включил камеры наблюдения. Полное сканирование помещений, коридоров. Пусто. Пусто. Пусто… Стоп! Камеры тюремного блока не работают! На мгновение сердце сжалось, потом сообразил: даже часовой не может войти в блок пленника. Только сам генерал-фельдмаршал. Но окошко… Достаточно ножа, или просунуть ствол трофейного автомата… Датчики обоих фэллов еще работают. Значит, пока живы.

Вальдхайм мигом оказался у двери, нажал кнопку замка и… едва успел отпрыгнуть назад, избегая молниеносного удара ножом! Вскинул штурмовую винтовку, выпустил очередь по проему, но неизвестный, напавший на него, уже успел спрятаться за краем переборки. Впрочем, по силуэту, показавшемуся лишь на мгновение, было понятно, что это – женщина. И Курт даже знал – кто. Та самая девочка-красавица, на которую запал Роберт фон Гелен… «Ну, девица, ты еще не знаешь, с кем связалась! Я не стану вылезать отсюда, а устрою тебе сюрприз…» Большим пальцем Курт выщелкнул из запасной обоймы с десяток парализующих зарядов. Прикинул по весу – пойдет. Подошел к монитору раухера, переключил изображение камер. Вот она! Затаилась за углом. Словно знает, что сейчас они – один на один, и никто до отмены тревоги не сможет прийти ему на помощь.

Но какова наглость! Курт даже удивился: «Она что, за дурачка меня держит?! Или просто не считает за противника? Ну-ну…»

Пули сами вылезли из прессованного тарунтина и, чуть подрагивая, повисли в воздухе. Не сводя с боеприпасов глаз, Вальдхайм напрягся, и тупоносые цилиндрики с прозрачными наконечниками, в которых плескалась жидкость, медленно поплыли к выходу…

Все десять угодили точно в цель. Кажется, эта тварь даже не поняла, что произошло! Просто рухнула на пол, когда все конечности вдруг отказали. Курт вышел в коридор, подошел к распростертому телу, перевернул. На него уставился ненавидящий взгляд черных, с коричневыми искорками глаз. Жертва была в полном сознании, только не могла пошевелиться. Даже дышать ей удавалось, лишь напрягая все силы.

– Так я и думал, – пробормотал себе под нос Вальдхайм. – Она самая. Красавица Далила, так сказать…

Между тем девушка начала задыхаться. Слишком большая доза парализатора ей досталась. Губы уже посинели… Не колеблясь, Курт отцепил от пояса наручники и сковал ей руки и лодыжки. Затем вытащил антидот и осторожно, даже бережно, ввел его в шейную вену. И вовремя, фэлла уже стала закатывать глаза.

Курт втащил ее в каюту и, оставив возле стола, вновь склонился над интеркомом: