Выход А - Евгения Батурина

И тут раздался странный звук.

Я услышала его первой. Шипящий, ноющий, высокий. Как будто ветер свищет и стонет. Или вода льется под большим напором. Или газ прорывается сквозь трубы.

Господи, вот только газа не хватало!

– Слышите? – спросила я остальных, в тайне уповая на то, что мне все померещилось. Вот такой я человек: до последнего надеюсь на галлюцинации.

Но нет, теперь звук слышали все. Опасный звук, нехороший.

– Может быть, холодильник решил окончательно сломаться? – предположила мама.

– Похоже! – обрадовался Антон, выключил холодильник и застыл в ожидании со шнуром в руках.

Зppззз… Ииии… Бзззз…

Холодильник ни при чем.

– Краны везде закрыты? – спросил Владимир Леонидович.

Кузя побежал в ванную проверять. Жозефина лихо закрутила кухонный. Ничего не изменилось.

– Может, это вообще не у нас? – осенило меня. – Здесь, на кухне, странная акустика. Иногда мы друг друга не слышим, зато слышим, как соседи укачивают ребенка и поют ему про серенького волчка. Если встать вот под эту арку, как раз телепортируешься в соседскую квартиру.

Владимир Леонидович легко отодвинул меня и встал в арку сам. Все затаили дыхание, только я тихо переводила Горану, что происходит. Он взволнованно крутил головой.

Звук не прекращался.

– Возможно, соседи принимают душ, – резюмировал Владимир Леонидович.

– Давайте я к ним сбегаю и спрошу? – предложил Антон. Виски его активизировал.

– Странное время они выбрали для душа, – засомневалась мама. – Новый год почти.

– Ну вот, решили помыться. Чистенькими встретить.

– В ванной вода не течет! – прокричал Кузя.

– Все-таки пойду к соседям, – решил Антон.

– Если они в душе, не откроют, – предупредила Жозефина. – Разве что крикнут через дверь, все в порядке, мы голые!

– А вдруг у них резьбу сорвало и вода хлещет! – испугалась я. – Или даже газ. А они уехали. В Эмираты или в Прагу. А мы остались.

Ииии… Зззз…

– Детям нужно выйти на улицу. Здесь опасно, – объявила мама, кивнув на «детей» – меня, Кузю и Жозефину. – Попугая возьмите, его одеяло на полотенцесушителе.

– Никуда я не пойду! – возразила сестра Ж. – Вряд ли это газ.

– И я газ не чувствую, – поддержал ее Горан на английском. – А я последним пришел, заметил бы.

– Окей, давайте еще раз подумаем, откуда может идти звук, – снова вступила мама. – Антон, проверь вентиляционное отверстие.

Антон мигом прыгнул на ручку кресла и потянулся к решетке вентиляции:

– Ничего не слышу. Это не здесь.

Тут все повскакивали со своих мест и принялись кружить по квартире. Я дважды выходила на лестничную клетку и выяснила, что там звук точно не слышно. Даже в прихожей он заметно стихал. Значит, кухня.

– Дыра! Дыра в стене! – закричала счастливая мама. – Мальчики, берите Нью-Йорк.

И правда, как же я забыла! В одной из кухонных стен была огромная дыра, под которой проходила газовая труба – Нехорошую квартиру когда-то изрядно и не вполне легально перепланировали. Дыру мы завесили большим панно из «Икеи» с черно-белым изображением Нью-Йорка.

Горан и Владимир Леонидович сейчас снимали панно со стены, а мама страховала снизу – чтобы Нью-Йорк не упал кому-нибудь на голову. Операция удалась, мы прощупали трубу так и эдак, но звук все-таки шел не оттуда.

Мы начали заново, а потом еще раз. Вернулись к версии с соседями. Антон сбегал вниз и всех там напугал – да еще и разбудил. Нет, эти люди не принимали душ, они мирно спали, уложив своего младенца. Заодно мы и познакомились – приятная молодая пара. Только в их квартире звука слышно не было.

– Надо вызывать газовую службу, – упавшим голосом сказала мама. – И водопроводчиков. И пожарных…

– И шестнадцатую бригаду, – нервничала я. – Да откуда ж этот чертов звук!

Мы снова рассредоточились по кухне. Антон балансировал на спинке кресла и кричал в вентиляцию «эгей!». Мама как заведенная включала и выключала холодильник. Сестра Ж. пыталась просунуть голову в дыру с газовой трубой, Владимир Леонидович уговаривал ее этого не делать. Горан вглядывался в сливное отверстие кухонной раковины, как в бездну. Проголодавшийся Кузя ел салат на углу Бродвея и Пятой авеню – сидел, прислонившись к панно с Нью-Йорком. Я ползала по полу вдоль батареи и прикладывала к ней ухо – теперь казалось, что звук идет откуда-то снизу.

– Что это вы тут делаете? – раздался громом голос Илюхи.

Мы все разом вздрогнули и уставились на него. Илюха переформулировал вопрос:

– Делаете вы что?

А потом поморщился – тоже услышал противный звук. Сосредоточился на секунду, опустился на колени рядом со мной, протянул руку и закрутил крышку на бутылке с колой. На моей бутылке с колой.

И звук прекратился.

Потрясенные, мы воззрились на спасителя Илюху. В полной тишине мама сказала:

– Ну что ж, это все-таки был газ.

Все, кроме Илюхи, начали истерически смеяться. Антон подал мне руку, поднял с пола и повис на мне, как полотенце.

– О господи, – стонал он от хохота. – Бутылка! Я тебя обожаю!

Помрачневший Илюха сверкнул глазами и сказал:

– Между прочим, Новый год наступил. А там в прихожей вомбаты.

Вомбаты, подумаешь. Я ничуть не удивилась. В этой квартире сегодня мог появиться кто угодно и в любом количестве. Всех приму и обогрею. Только бы жуткие звуки всегда оказывались всего лишь веселыми пузырьками, покидающими пластиковую бутылку.

В обнимку с Антоном, человеком-полотенцем, я направилась в прихожую. Но в дверях увидела не вомбатов, коал или сусликов, а озадаченного Гошу. И человек двадцать за ним.

– Вот, мы приехали, – сказал он, глядя больше на Антона, чем на меня. – Английская группа «Вомбаты» напросилась с нами, хотела увидеть, как в России традиционно встречают Новый год. Это ничего? Их всего трое, и они ненадолго.

– Ничего, – улыбнулась я. – Правда, теперь они будут считать, что русские встречают Новый год, ползая по полу и засовывая голову в стену. Но так даже интереснее.

Я протянула Гоше руку и позвала за собой. Антон перестал на мне виснуть и отошел в сторону. Толпа, в которой угадывалась группа «Поддоны БУ!» и несколько симпатичных англичан разной степени кудрявости, двинулась в кухню.

Потом долго было весело и никто новый не приходил. Горан очень обрадовался сыну. Вблизи оказалось, что у них с Гошей одинаковые глаза – серые и добрые. Илюха все время говорил о музыке, хвалил «Поддонов», «Вомбатов» и особенно звукоинженера Хана. Мама предложила все-таки перенести празднование в холл, и мы перенесли – буквально, перетащили туда стол, стулья, еду и вино.