Лезвием по уязвимости - Дина Серпентинская

После недолгих колебаний решила отправить сообщение. Настроилась и принялась строчить: «Твоя Олеся – с бурным прошлым…» Как вдруг вскочила с места и подошла к окну. Взглянула на соседний дом и увидела то, чего раньше никогда не замечала: на третьем этаже среди выцветшей серости зеленел один-единственный балкон. То ли его совсем недавно покрасили (что в декабре навряд ли), то ли Алла невнимательно смотрела прежде, но это стало для нее открытием, как и мысль, осенившая следом.

«Что я вообще творю?! Какая дура, оно мне надо? Затеяла игру против самой себя!»

Алла отбросила иллюзии и посмотрела на ситуацию под другим углом. Сейчас она имеет то, чего и близко не имела. Продолжай она работать в банке, то только за полгода заработала бы сумму, какую получала каждый месяц, не напрягаясь. Один к шести, два к двенадцати; авсе благодаря чему? Удачному стечению обстоятельств, встрече с Витей, от которого на тот момент ушла Олеся, которая «Карина». И если бы та вдруг осталась в «деле», то шиш ей, Алле, а не спонсор! Бегала бы дальше по отелям, каждый раз к разным мужикам, зависела бы от клиентского спроса, кризиса, курса валют… И кто знает, сколько сейчас, в нестабильное время, богатые дяди готовы выложить, чтобы развлечься с девочкой, как раньше.

Олеся освободила место – Алла заняла. Они поменялись, и всех все устраивало – зачем теперь воду мутить? Формула была проста: тебе – мой парень, мне – твою кормушку, твой автомобиль. И стоит ей разжечь конфликт… Последствия непредсказуемы, опасны в первую очередь для нее самой. Использовав запись с диктофона, Алла подставит своего любовника. И ладно бы Пашка молча выставил подругу! Но этого не будет, разгорится скандал, всплывут подробности и эта запись! А если вдруг дойдет до Вити? Тот поймет, откуда ветер дует, решит, что Алла «крыса», которая копает под него. И мигом все накроется: и «Ауди», и дорогие тряпки, и в целом содержание. Она не готова была платить такую цену. За правду, которая, по сути, никому и не нужна.

«Какой же надо быть дурой, чтобы так рисковать, играть против себя и ставить под удар свои же интересы!»– одумалась она.

Тот, кому действительно стоило знать правду,– это Павел, которого держали за дурака. Но Аллу быстро отпустила мысль о «благородстве». Ни бывший, ни его репутация ее не волновали. Она скорее рада была подгадить девице, чем помочь ему. И теперь, взвесив все за и против, оставила эту затею. Навсегда.

«А так ему и надо: это судьба над ним смеется! Поверил сплетням обо мне? Так пусть теперь живет с реальной шлюхой! Он рано или поздно обо всем узнает; чем дальше, тем сильнее будет удар. Пускай живет и любится, пускай…. С чего мне печься о его никчемной репутации?»– потешалась Алла. И, в принципе, была права.

Простак поверил на слово Олесе; икогда, вернувшись из Гонконга, та «продала» машину Киселеву, предложил часть суммы «бабушке на операцию». Девица не растерялась и взяла. Павел посчитал, что отдал деньги на благое дело.

А к Новому году щедрый жест сделал Киселев: Алла получила вожделенный «Ауди», но по доверенности. Эта доверенность и стала ложкой дегтя в бочке меда. Алла обманулась: она ждала автомобиль в подарок, в собственность, а оказалось, получила его во временное пользование, пока ходит в любовницах у важного лица. Ее постигло разочарование, но она ничем не выдала себя. Натянуто заулыбалась, а про себя подумала:

«Хотя бы так. Со временем вотрусь в доверие, и он оставит мне автомобиль».

Но тут же встал вопрос: агде его держать? Автомобиль слишком хорош, чтобы оставлять его в таком дворе, как у нее. Есть платная стоянка, можно снять гараж…

«Но все не то… Я и водить такой боюсь… А если разобью?– засомневалась вдруг она.– Не лучше ли водить пока «Ниссан»? А наберусь побольше опыта – «Ниссан» продам и попрошу у Вити «Ауди».

И отказалась. Любовник поразился, стал допытываться, в чем причина.

–Я так подумала, машина слишком дорогая. Я не могу ее принять. Пока что не могу… Ты извини,– сказала Алла с поникшим видом, полагая, что такой ответ возвысит ее в спонсорских глазах.

–Да ладно, что ты… – возразил ей Виктор.– Ты так ее хотела!

–Нет, не могу,– стояла на своем она.

–Тогда как хочешь. Упрашивать не буду,– пожал плечами тот.

На том и порешили.

***

Пока Алла собиралась в Шанхай, Ольга бегала по собеседованиям и параллельно звонила в одно, другое, третье место. Где-то не отвечали, а где-то отвечали отказом. Мол, извините, мы уже нашли; вакансия закрыта. Из вещевых магазинов ей так и не перезвонили, а вакансии уборщиц она не рассматривала в погоне за более крупной рыбой; вот только рыбка не клевала.

И Ольга начала догадываться, в чем причина. Опыт опытом, а смотрят на лицо. И когда на собеседование с ней приходили хорошенькие девушки возраста Аллы, она понимала, почему предпочтение отдают им, а не ей. Морщинистая, сгорбившаяся под грузом проблем, эта мрачная женщина в обносках излучала тяжелую энергетику. Ее вид пугал, а ей предстояло работать с клиентом, обслуживать, улыбаться… Администратор старался поскорее закончить разговор, поскольку видел сразу, что она не подходила. Ей предлагали заполнить анкету, которую рвали и выбрасывали под стол, стоило Ольге выйти за дверь…

Она была в отчаянии. Деньги утекали как вода. Загрипповал Димка, и кошелек похудел на полторы тысячи рублей.

«Как же все подорожало! Каких-то пару месяцев назад, еще по осени, все то же выходило в тысячу! Теперь же…»– поражалась Ольга.

И куда ни кинься, продукты, техника, лекарства, вещи – на все установилась новая цена. За две недели она потратила восемь тысяч, в то время как раньше умудрялась протянуть на одиннадцать месяц, еще и с сыном вдвоем. Такими темпами сколько же выйдет за декабрь? Шестнадцать? А впереди ведь Новый год, нужно накрыть мало-мальски приличный стол, и Димка ждет подарок… Те пятьдесят тысяч, что она отложила для племянницы, уйдут за три каких-то месяца. Прогноз ее пугал, и Ольга приняла решение.

Первым делом она отбросила иллюзии, внушенные ей Аллой, утратила наивные мечты о работе «в тепле и чистоте». При взгляде на ухоженных женщин в белых рубашках она ощущала, что недостойна находиться здесь, среди красивого белья. Ее мозолистые руки привыкли к грубой работе, ее пальцы не знали ухода, а ногти – маникюра. Она терялась в этом царстве кружевных вещиц, чувствовала себя здесь не в своей тарелке. И ей не оставляли шанса: на должность продавца она не подходила, была вороной в стае лебедей.

«Послушала, блин, Аллу и потеряла время! Да не нужна я им, ведь не-нуж-на. Там фифы все с ногтями, а мне б попроще магазин найти. Чтобы не ждать, пока одобрят, а сразу выйти да работать, чтобы зарплата шла. И хватит мне советов, никого не буду слушать! У Аллы все легко, она с образованием, а мне что на нее равняться? Мне, что ни день, так капает с дырявого кармана по рублю».

Ольга настроилась на любую работу, что ей предложат, и, купив газету, наткнулась на объявление: «В супермаркет (район Борисенко) требуются продавец-кассир, уборщик». Ольга оживилась: как удобно! Это же рядом, пять минут ходьбы от дома, не нужно тратить на проезд. Зарплата кассира такая же, что она получала у китайца, зарплата уборщицы пониже…