Рецепт страсти - Поппи Андерсон

— Мы не можем позволить себе больше инвестировать в «Крэб Инн», Брук, мы и так почти обанкротились. — Он снова покачал головой и, казалось, твердо решил воплотить план в жизнь. — После продажи мы снова будем на плаву. Нам не придется каждый месяц высчитывать копейки и искать, на чем бы сэкономить. Ты бы смогла вернуться к прежней профессии. Тебе не нужно будет ютиться в крошечной комнатушке над рестораном. Разве ты сама этого не хочешь?

Таким подавленным Брук отца еще не видела. Она тяжело сглотнула, когда тот заговорил о том, что ей придется взяться за прежнюю работу и вернуться к журналистике. Это говорило лишь об одном: он понятия не имел о положении вещей. Не все было так просто. Даже если Брук и не сожгла еще все мосты, она радовалась работе в ресторане. В последние месяцы вся ее жизнь вертелась только вокруг «Крэб Инн». Несмотря на все заботы, она была счастлива в родительском заведении и работала там с удовольствием. Мысль о том, что ресторан прекратит существование, что там возникнет филиал какой-то ресторанной сети, просто сводила ее с ума. Но также ее сводила с ума мысль, что отец ничего не подозревал о чувствах Брук. Он действительно был уверен, что Брук жертвует жизнью ради семьи. Но он должен был наконец-то осознать, чем она живет: не газетной редакцией, а рестораном «Крэб Инн».

Ее голос сорвался, когда Брук заявила отцу:

— Ты же ненавидишь туристические забегаловки! А теперь хочешь продать землю именно этому концерну?

— Я не говорил, что хочу, — печально проворчал он. — Как ты думаешь, как я себя чувствую, когда дочь вкалывает каждый день в моем ресторане, чтобы мы как-то свели концы с концами?

— «Крэб Инн» — это не только твой ресторан, но и мой и мамин, — заявила ему Брук. — Мне нравится там работать, и я вкладываю в него все свои силы, потому что так хочу. Ты не можешь продать ресторан, это будет для всех нас словно оплеуха!

Отец чуть наклонил голову вперед:

— Пойми, Брук. Твоя мать больна, ее нужно постоянно возить в больницу. А я уже не молод и хотел бы уйти на пенсию, решив хотя бы частично свои проблемы.

— Так для этого не нужно продавать ресторан! — возразила Брук.

— Это хорошее предложение, дочка, — угрюмо ответил отец. — Если я продам все этому инвестору, мы сможем разумно распорядиться деньгами, и у нас не будет больших проблем.

Брук беспомощно покачала головой:

— Еще вчера ты отбивался от моих идей руками и ногами, папа. Все время приводил какие-то доводы, только чтобы я сюда не привлекала туристов. А теперь вдруг рассказываешь мне, что лучше просто продать «Крэб Инн»? Я этого не понимаю.

— Меня мучает совесть, когда я вижу, как моя дочь…

— Папа, оставь меня в покое! — громко протестовала Брук. — Я уже взрослая и могу сама принимать решения.

Спустя мгновенье отец мрачно возразил:

— Ты всю жизнь хотела стать журналисткой, Брук. Никогда речь не заходила о том, что ты когда-нибудь будешь заниматься кулинарией. И я никогда не ставил тебе это в укор. Почему же ты теперь так печешься о том, чтобы мы сохранили ресторан?

Брук облизнула губы и отвернулась вправо, чтобы смотреть в темную ночь через стекло. Она не знала, что ответить на это, поэтому молчала.

Остаток дороги до «Крэб Инн» никто не произнес ни слова.

Глава двенадцатая

Брук вышла на парковку перед «Крэб Инн», чтобы забрать из фургона последние покупки, как вдруг на дороге к ресторану показался внедорожник. Машина выглядела очень знакомой. Но этого ведь не может быть?..

На секунду ее сердце замерло. Со смешанным чувством надежды, досады и недоверия девушка наблюдала, как авто припарковалось прямо возле фургона. Спустя мгновенье она услышала, что двигатель умолк.

Брук решила, что овощи могут еще несколько минут полежать в машине, и захлопнула дверь. Упрямо скрестила руки на груди и не спеша подошла к внедорожнику. Молча понаблюдала, как Дрю вылезает из машины и в знак приветствия поднимает руку:

— Доброе утро, Брук.

Девушка что-то неразборчиво буркнула себе под нос. Сразу было видно, что она очень удивлена его приездом.

Она все же состроила скептическую мину, но в животе у девушки все сжалось от волнения. Понедельник. Дрю стоял перед ней в свободных джинсах, кедах и тонкой толстовке с капюшоном. В свете ясного утра глаза его сверкали ярко-зеленым цветом, светлые волосы необычно растрепались. Захотелось поднять руку и убрать его непослушные пряди со лба.

Но все же она взглянула на него недружелюбно:

— Что тебе здесь нужно?

Откашлявшись, Дрю улыбнулся, ничуть не испугавшись. Он кивнул человеку, который выбирался из машины с другой стороны, прижимая к уху мобильный телефон.

Брук растерянно наблюдала, как лысый мужчина, ростом не выше ее, закончив телефонный разговор, тяжело вздохнул, обошел авто и протянул ей руку, словно это было нечто само собой разумеющееся.

— Приветик. Вы, должно быть, Брук, не так ли? Меня зовут Стюарт. По дороге из Бостона сюда Эндрю мне о вас все уши прожужжал. — Он склонил голову набок и крепко пожал ее руку. — Я слышал, в вашем ресторане лучшая кухня во всем штате Мэн. Моя бабушка родом из Августы, она регулярно готовила внукам клэм-чаудер и пастуший пирог. А Дрю только сейчас мне пообещал, что ваши блюда настолько хороши, что таких я в жизни никогда не пробовал.

Брук молча моргала, наблюдая за эйфорией совершенно незнакомого мужчины, который все еще не выпускал ее руку. Девушка вопросительно взглянула на Дрю и многозначительно вздохнула:

— Дрю?

Тот вел себя намного спокойнее, чем его экспансивный спутник:

— Стюарт — режиссер.

Ее брови удивленно полезли на лоб:

— И по какой же причине… мне это должно быть интересно?

Дрю едва заметно улыбнулся и нерешительно поднял руки:

— Потому что мы здесь, в «Крэб Инн», хотели бы снять первый сезон нового телешоу — с тобой.

Девушка резко отдернула руку, а режиссер весело помахал и задорно спросил:

— Мы не могли бы все обсудить за чашкой кофе?

Брук сейчас охотнее выпила бы виски. Горячий кофе больше подходил для того, чтобы вылить его на голову Дрю, но девушка любезно ответила:

— Что ж, охотно. Проходите внутрь.

Спустя несколько минут оба мужчины расположились в зале «Крэб Инн» и попивали черный кофе. Брук раздумывала над тем, кто больший идиот: она или Дрю. Ей ведь следовало знать, что он точно не мог приехать с добрыми намерениями, если появился здесь в ее выходной день. Заметив внедорожник, она сразу почуяла неладное. Неужели Дрю действительно считал, что сможет ее умаслить, привезя с собой какого-то режиссера? Зачем только она пустила их обоих в ресторан, да еще и сама пригласила войти? Такое нелогичное поведение можно было списать лишь на растерянность. Или все-таки на то, что она действительно влюблена в Дрю? Иначе ничем не объяснить такую странную глупость. Не давал покоя вопрос: неужели Дрю таким образом хочет извиниться?