Ты должна была знать - Джин Ханф Корелиц

– Хорошо, – наконец кивнула Грейс. – Идея неплохая.

– После восьмого урока зайду за Генри и отведу к себе в кабинет. Перед тем как придете, звоните. Я буду в школе до шести, а может, и дольше.

– Хорошо, – повторила Грейс. Однако поблагодарить Роберта была не силах.

Повернувшись и проложив себе путь через небольшую толпу матерей с детьми, Грейс вернулась на узкую аллею. Там тоже было много народу. Большинство молча уступали дорогу, лишь мельком скользнув по Грейс взглядом. Признаков враждебности никто не проявлял. Но тут одна из женщин застыла прямо напротив Грейс. Прикидывая, как половчее ее обогнуть, Грейс подняла голову и увидела Аманду Эмери, по обе стороны от которой стояли дочери-двойняшки.

– Привет, Аманда, – поздоровалась Грейс.

Та продолжала молча глядеть на нее.

– Здравствуйте, девочки, – прибавила Грейс, хотя с дочерьми Аманды была толком не знакома. Обе полненькие, коренастые, с круглыми лицами и светло-русыми волосами. Должно быть, оттенок унаследовали от матери. Именно так должны были выглядеть волосы Аманды в естественном виде. Между тем Аманда схватила обеих дочерей за плечи, причем вцепилась, будто хищная птица когтями. Грейс едва не попятилась. Аманда продолжала сохранять молчание, хотя одна из двойняшек с недовольным видом взглянула на мать и воскликнула:

– Ой, мам, больно!

Грейс заметила, что позади них на аллее уже выстроилась изрядных размеров «пробка», заворачивавшая за угол. Тут Грейс ощутила нечто вроде паники.

– До свидания, – пробормотала она, обращаясь и к Аманде Эмери, и к девочкам. Хотя, конечно, нелепо прощаться с человеком, который отказался обмениваться с тобой любезностями.

Грейс принялась дальше протискиваться к выходу. Большинство не обращали на нее внимания, но не все. Попалось еще несколько «Аманд» – одни знакомые, другие нет. Однако у себя за спиной Грейс слышала тихое бормотание, а вслед за ним – напряженную тишину.

Пройдя мимо Дженнифер Хартман и очутившись на улице, Грейс обнаружила, что репортеры неровным полукругом выстроились перед входом на аллею. Пригнув голову, Грейс ускорила шаг, чтобы поскорее свернуть за угол. Но репортеры ее так легко отпускать не собирались. Они как будто сбились в хищную стаю и, подобно зверям-охотникам в дикой природе, разделили обязанности, связанные с преследованием жертвы. Кто будет выкрикивать вопросы, а кто – слушать ответы. Кто протолкнется вперед с микрофоном, а кто должен будет остаться в стороне, проверяя качество звука и делая записи в блокнотах. Журналисты действовали, как одна команда, и, чего хотят от нее эти хищники, догадаться было нетрудно. Однако Грейс не собиралась давать им желаемое. Тем более здесь, посреди тротуара, в восемь двадцать утра, когда впереди ждет очень долгий, очень тяжелый день.

– Извините, – твердо, почти грубо произнесла Грейс. – Мне надо идти. Дайте дорогу.

К удивлению Грейс, репортеры подчинились. Видимо, ей крупно повезло – они просто не подозревали, кто перед ними. Думали, очередная мамаша. Похоже, журналисты гнались за всеми подряд, выкрикивая вопросы. Грейс понимала, что они все равно до нее доберутся. Но хотя бы сегодня ее ждала благословенная передышка. И тут кто-то окликнул:

– Грейс!

Опустив голову, Грейс, как таран, устремилась вперед. Скорее бы дойти до угла…

– Грейс, погоди!

Подбежала миниатюрная женщина и взяла ее за локоть. Это была Сильвия, и она явно не собиралась отпускать Грейс просто так.

– Мне надо… – начала было Грейс.

– Пошли, – велела Сильвия. – Вон такси.

Машина остановилась на светофоре на углу Парк-авеню, однако боковым зрением, которому приехавшие со всего мира нью-йоркские таксисты были обязаны заработком, водитель заметил двух женщин, быстрыми шагами направлявшихся в его сторону. Таксист сразу включил правый поворотник. Второй таксист, ехавший следом за первым, естественно, возмутился и принялся гневно сигналить.

Между тем Сильвия открыла дверцу машины.

– Извини, не могу, – заспорила Грейс, однако, даже не успев договорить, как-то незаметно для себя очутилась в такси.

– Очень даже можешь, – возразила Сильвия. Потом попросила таксиста отвезти их на угол Мэдисон-авеню и Восемьдесят третьей улицы.

Мозг Грейс затуманивали раздражение и тревога, тем не менее она попыталась сообразить, что находится на углу Мэдисон и Восемьдесят третьей. Однако на ум приходило только кафе на углу. Названия Грейс не помнила, но это было то самое кафе, из окна которого Мерил Стрип наблюдала за сыном в фильме «Крамер против Крамера». Именно напротив этого кафе Сильвия и велела остановить машину.

Поездка заняла пять минут, и все это время Сильвия молчала. Грейс же пыталась собрать волю в кулак, чтобы сохранить последние остатки самообладания. В сложившихся обстоятельствах это было нелегко – ехать в машине неизвестно куда и непонятно зачем в обществе женщины, знакомство с которой никак не назовешь близким. Глядя, как та расплачивается с таксистом, Грейс гадала – вдруг Сильвия считает, будто она должна догадываться о цели поездки?

– Пошли, – повторила Сильвия. – Закажем кофе. Или тебе нужно что-нибудь покрепче?

Неожиданно Грейс рассмеялась вслух.

– Обнадеживающие признаки налицо, – сделала вывод Сильвия.

Они расположились в кабинке в задней части кафе, прямо под плакатом, инструктировавшим, как правильно выполнять прием Геймлиха[37]. Сильвия почти рявкнула пробегавшему мимо официанту: «Два кофе!», а тот коротко хмыкнул, давая понять, что заказ услышал. Все в лучших традициях Нью-Йорка. Грейс продолжала молчать. Откровенно говоря, она даже не знала, куда девать глаза. Грейс никак не ожидала, что окажется в кафе в компании Сильвии Штайнметц. Почему именно с ней?

И только тут Грейс сообразила, что Сильвия – единственная, кого она с определенной натяжкой может считать подругой. Удивительно, но факт. Грейс сама не понимала, каким образом это допустила и как вообще дошла до такой жизни?

Сильвия что-то сказала, но Грейс не расслышала, поэтому попросила повторить.

– Я говорю – до сегодняшнего утра даже не догадывалась, что у тебя случилось. Салли по электронной почте написала.

– Вот сука, – неожиданно для самой себя выпалила Грейс. И снова засмеялась, как бы неуместно это ни было.

– Согласна. Но это сейчас к делу не относится. Репортеры про всю эту историю не от Салли узнали.

– Но… – Грейс запнулась.

Вернулся официант с двумя чашками черного кофе и поставил их на стол, чуть плеснув через край.

– По-моему, они меня не узнали, – продолжила Грейс. – Во всяком случае, особого интереса не заметила.