Дорога сильных. На пороге мира - Анна Попова

чуя под собой ног, она бежала к мосту. Ее не слышали — или не желали слышать, — и девушка скользнула к щитам, упала чуть ли не под топор и ухватила веревку. Полотно моста, что дернулось и накренилось, собираясь упасть, замерло.

— Дьярх тебя раздери, девка! Что творишь?! — раздалось над головой.

Но Марина смотрела лишь на свои ладони, из-под которых все ползли и ползли корни. Сильные, гибкие, они обвивали опору моста и закручивались вокруг досок настила, скрепляя их не хуже веревки.

А потом застучали дробно копыта: на мост без перил влетела серая кобыла. Как она не упала, Марина не поняла. Помог ли случай — или Паша, который стоял за плечом девушки и что-то шептал, но лошадка пронеслась по шаткому полотну, вылетела на берег и скрылась в лесу.

На спине ее, распластавшись и вцепившись намертво в гриву, лежала Мия.

Марина выдохнула и вздрогнула вновь, уже от рыка гьярраваров. Лучники принялись куда-то стрелять, и девушка измученно оглядела тот берег. Сердце замерло и заколотилось вновь.

— Лин, Вик, быстрее! — заорала она вместе с остальными, — Тимур!

Они бежали так, словно за спиной были крылья. И все же — слишком медленно. На берег у опоры моста выскакивало все больше торийцев. Раз, два, три… пять. Еще двое бежали слева, в лесу чудилось какое-то шевеление. Слишком много. Даже добегут если, им не пройти.

— Не отпускай мост, — как-то очень спокойно и строго велел ей Паша.

Она покосилась на юношу. Он зашевелил пальцами и губами, сплетая заклинание, но грен Лусар оборвал на полуслове:

— Держите мост, оба!

И запустил на ту сторону комок силы, который рос, и рос, и рос, и когда, наконец, достиг берега, взорвался, разметав вражеских воинов. Те разлетелись, как кегли.

Марина сглотнула.

Кегли не орут и не ломаются. И кровь из них не течет.

«Держи мост, дура» — одернула сердито сама себя. Корни под ладонями зашевелились, закрепляя успех. На плечо положили руку — Ваня — и стало будто бы легче.

Из пыли и дыма, что поднялись на том берегу, вынырнул Тим, следом Линда и, наконец, Виктор. Сначала осторожно, а потом все смелей, они побежали по мосту. А тот, прежде шаткий, а сейчас вовсе без перил, едва дрожал под их весом. В них стреляли, но стрелы вязли на подлете, словно воздух вокруг моста стал густым и плотным. Пашка за плечом сосредоточенно пыхтел, и девушка поняла, кому ребята обязаны щитом.

Поняла — и разозлилась. Неужели нельзя было раньше поставить защиту?! Еще один человек был бы жив.

Мост дрогнул и качнулся, но тут же замер. Это Ваня положил руку рядом с ее, Марининой, думая, что ей не хватает сил. Кровь хлынула к щекам, и девушка опустила голову.

Маг должен держать себя в руках. Что бы ни происходило.

Мимо прогрохотали шаги, Снур рыкнул, чтоб отпускали, и Марина устало плюхнулась на землю. Гьярравар, который прикрывал ее щитом, подмигнул, но девушка лишь зябко передернула плечами.

Полыхнуло, и перегорели, словно бумажные, веревки моста. Длинное полотнище дрогнуло и понеслось вниз, хлестнуло о скалы, и брызнули в стороны щепки и камни. Марина потерла зудящие ладони, глянула выше, на берег. Кто-то лежал, не шевелясь, раненые стонали, и воины в черном оттаскивали их под сень деревьев.

И все это — из-за них? Из-за чьих-то амбиций и веры в то, что кучка необученных магов — тот приз, которым обязательно нужно завладеть? Как же все это… глупо? нелепо?

Страшно.

Хотела бы она сказать, что лучше было не выжить при переходе, остаться там — в песке и пыли, — чем стать причиной смерти стольких людей. Но… Марина не могла. Она хотела жить. Пусть даже так.

— …надо торопиться, — долетел до нее голос грена Иртена. — Скоро сюда все местные твари стянутся и начнут пировать. Лусар поставит защиту, но… слишком много тут колдовали.

— Надо, — вторил ему голос Снура, — пока эти твари мост не наладили.

И он кивнул на торийцев. Девушка вскинулась.

— Как это — мост?

Гьярравар смерил ее взглядом и вместо ответа указал на сосны на том берегу. Высоченные, прямые, они стояли почти у самого края, правее опор моста, и ущелье в том месте казалось уже.

— Обойдут, — возразил другой гьярравар. — Вниз по течению переправа.

— Это полдня пути, если не больше…

Они заспорили, но девушка уже не слушала. Она все смотрела на сосны на той стороне. И правда, высокие. А рядом еще. И еще…

Воины уходили с берега, внимательно глядел Ваня, ожидая ее, а девушка, отойдя почти до самых деревьев, присела на одно колено. Ладони легли на землю, глаза, хоть и открытые, перестали что-либо видеть. Она слушала землю.

Она сама была землей.

Тяжелой, древней, полной жизни и не-жизни, помнящей разные времена. И те, когда здесь была дорога и мост покрепче нынешнего. И те, когда здесь еще не ступала нога человека.

Просыпаться земля не хотела, но Марина очень просила. На шею что-то легло, скользнуло в вырез рубахи, и стало легче в разы. Родная стихия сдалась, каменистый берег словно вздохнул и задрожал. Раз, другой, а потом рядом с ладонями ударили пяткой копья, и камень раскололся. Трещина, сначала узкая, стремительно увеличивалась и разрезала землю — вдоль края обрыва, но в стороне, и дальше, за поворот. Замерев на миг, огромный пласт отвалился и съехал вниз — поднимая облака пыли, выворачивая кусты и оголяя корни деревьев, заглушая грохотом все остальные звуки.

— Теперь… хватит? — прошептала Марина и повалилась набок, во тьму.

Маргарита

Рите казалось, что стоит ей открыть рот, и она начнет орать. Начнет — и не прекратит еще долго.

Это утро настало слишком рано и растянулось слишком надолго. Нападение торийцев, безумное бегство под стрелами, боевые молитвы, выжигающие нутро будто огнем. Столько потерь — и с той, и с другой стороны. Столько раненых. Колотые и резаные раны, дыры от стрел, а уж ссадин и ушибов вовсе не счесть.

Рита чистила и шила, перевязывала, вливала энергию — размеренно, по каплям. Ее руки были по локоть в крови, и вовсе не фигурально. У нее не было времени ни выдохнуть, ни умыться, а еще, наконец, посчитать всех своих: они никак не могли собраться в одном месте, а она — отвлечься от дел.

А сейчас тэн Снур говорил грену Лусару, что пора уходить, и маг хмурился, задумчиво тер подбородок и — кивал. Чтоб его, он кивал!

Рита вдохнула. Медленно выдохнула. Сказала, пытаясь не сорваться на рык:

— Мы не можем