Волчий тотем - Цзян Жун

Чень Чжэнь прижал волчонка к груди и пошёл к собачьему гнезду. Когда Илэ обнаружила, что волчонок сосёт её молоко, воспользовавшись, что Чень Чжэнь не готов, быстро вскочила и хотела повернуться, чтобы схватить волчонка зубами. Но волчонок по-прежнему крепко держал во рту её сосок, не выпуская его, как большая пиявка, повис на её животе. Илэ повернулась несколько раз вокруг себя, волчонок, болтаясь в воздухе, поворачивался вместе с ней. Илэ потратила много сил, но так и не смогла укусить волчонка.

Два товарища смотрели на эту сцену одновременно смеясь и негодуя. Чень Чжэнь поспешно разжал рот волчонка и отнял его от соска, как клеща.

Чень Чжэнь успокоил Илэ, дал волчонку наесться досыта. Он решил, что надо, чтобы волчонок и собаки играли вместе. Товарищи отнесли маленьких пухлых щенят на траву. Потом Чень Чжэнь положил волчонка среди щенков, тот, как только соприкоснулся с землей, сразу же помчался как мог туда, где не было людей и собак. Его маленькие лапки ещё плохо держали его тело, а животик волочился по земле, он был похож на большую птицу-черепаху с шерстью. Один щенок догнал волчонка и побежал рядом с ним, волчонок повернул голову и оскалил зубы, издав угрожающий звук.

Чень Чжэнь про себя испугался: «Когда голодный, то признает мамку с молоком, а когда наелся, то она и не нужна. Хотя его глаза ещё не открылись, но нос уже чувствует различия, я представляю, насколько сильный нюх у волчицы».

Возможно, всё то, что он понюхал, было помечено собаками, тогда он пошёл дальше, продолжая нюхать. Люди за ним проследовали больше ста метров и обнаружили, что он вовсе не идет наугад. Его цель была ясна, а именно от монгольской юрты и лагеря, от овчарни и людского духа, от собачьего духа и дыма, подальше от всего чуждого.

Чень Чжэнь почувствовал, что этот ещё не открывший глаза волчонок уже обладает определёнными способностями, он имеет более страшный и сильный характер, чем другие животные. Из всех животных Чень Чжэнь больше всего преклонялся перед воробьями: воробьи славятся тем, что их не вырастишь в неволе. Когда Чень Чжэнь был маленьким, он ловил много воробьев и пытался их вырастить дома. Но воробьи, как только их ловили, закрывали глаза и отказывались от еды и питья. Если несвободен, так лучше уж умереть. Чень Чжэнь так и не вырастил ни одного.

Но волк не такой, он дорожит свободой, но и ценит жизнь, если поймать волка, он и ест, и спит нормально, не только не отказывается от пищи, а, наоборот, ест изо всех сил, набивая живот до отказа, поев и поспав вдоволь, строит планы, как убежать, чтобы получить новую жизнь и свободу. Чень Чжэнь как будто увидел тех бойцов КПК, находящихся в жестокой тюрьме гоминьдановцев, обладающих таким же характером и качествами[38]. Они во всякой нации встречаются, как крупинки золота в песке, а такой характер для волка является обычным. Он дан ему природой и передаётся из поколения в поколение. А обладающий таким характером волк является для монголов тотемом, животным-основателем рода, божеством войны и учителем. Сила этого образца неисчерпаема, а сила духа тотема намного выше, чем образец, он занимает место святого.

Чингисхан высоко ценил охоту, он часто говорил, что охота — это служебная обязанность для командирского состава войск, что воины обязаны получать полезные навыки, они учатся, как гнаться за дичью, как строиться в боевом порядке, как по наличному количеству людей проводить облаву… Когда они не воевали, они очень жаждали охоты и воодушевляли свои войска на это. Всё это не только для того, чтобы охотиться на зверей, но и для того, чтобы привыкать к охотничьей тренировке, хорошо знать лук и лошадей, воспитывать выносливость и трудолюбие.

Чжи Фэйни. «История покорителей мира». Т. 1

Тёплый и влажный весенний ветер повеял в степи Элунь, большие белые облака летали на небе на небольшой высоте и резали глаза. Монотонная степь вдруг оживилась, становилась то яркой, то тусклой, иногда белой, как в движущемся диафильме. Когда белые облака заслоняли солнечный свет, Чжан Цзиюань чувствовал, что холодный ветер пробивает сквозь ватник, делалось очень прохладно. Но когда облака пролетали, яркий солнечный свет снова согревал, как солнце в начале лета, и лицо и руки сразу нагревались так, что выступал пот, и даже поверхность ватника отражала запах и дух солнечного света. Как только он захотел расстегнуть медные пуговицы, чтобы проветриться, то облака снова закрыли солнце, образовав большую тень, и он снова вернулся в пасмурный холодный весенний день.

Лёд размягчился, снег растаял, и снова показались большие участки жёлтой травы, появившиеся раньше весенние росточки уже под снегом пожелтели, только самые их кончики были ярко-зелёными. В воздухе плыл запах залежалой и прелой травы, маленькие канавки заполнялись водой от растаявшего снега, а если посмотреть со склона горы вниз на луг, то бесчисленные впадины все были заполнены водой. Тысячи больших и маленьких временных водоёмов отражали реявшие в небе облака, вся степь Элунь как будто бы летала и кружилась.

Чжан Цзиюань и Бату сидели, спрятавшись, на склоне в высокой траве уже больше часа, они всё это время ждали волков. К одному происшествию с табуном лошадей добавилось ещё одно — «дезинформация» о волках в камышовых зарослях, и из-за этого Бату не мог спокойно смотреть другим в глаза. Всё своё раздражение он хотел выместить на волках. А Чжан Цзиюань из-за неудачи на охоте тоже хотел поймать волка, чтобы восстановить свой авторитет. Они вдвоём после нескольких дней отдыха надели на спины полуавтоматические винтовки и вернулись на склон горы недалеко от болотистого озера. Бату пришёл к выводу, что остальным волкам будет жалко, если мёртвые лошади все полностью утонут в трясине, хотя снег растаял и вода прибыла, но мёртвые лошади, находившиеся на границе трясины и отмели, были вполне доступны волкам, и для волков было соблазнительно, снова не прибегая к боевым вылазкам, попользоваться старыми запасами.

То яркие, то тусклые водоёмчики горного склона продолжали слепить им глаза, они вытирали слёзы и внимательно осматривали в бинокли противоположный склон, каждую подозрительную чёрную, серую или жёлтую точку. Бату, наклонив голову, прошептал:

— Посмотри слева на склоне. — Чжан Цзиюань направил туда бинокль и затаил дыхание, но не смог успокоить своё бешено бьющееся сердце, он увидел, как из-за склона медленно вышли два больших волка.

Чабаны уставились на добычу. Волки только высунулись из-за склона и остановились, внимательно осмотрели все подозрительные предметы. Волки больше не пошли вперёд, а залегли в зарослях высокой травы, спрятались так, что совсем не было заметно каких-либо следов, как будто они сами на охоте. Два человека и два волка, скрылись в высокой вьющейся траве, выжидая удобного случая. Чжан Цзиюань обнаружил, что степные охотники даже выбирать место засады и то научились от волков.