Победителей не судят - Владислав Колмаков

Эолай, сын Карена из Спарты, машинально погладил рукоять кинжала, висевшего на поясе. Этот кинжал стал своего рода счастливым талисманом для Эолая. Ни за какие деньги он бы не согласился продать его. Ведь этот кинжал был подарен Эолаю, тогда еще простому стрелку-арбалетчику, его командиром полковником Александром.

«Теперь Александр уже не полковник, а главный царский стратег! – мысленно поправил себя Эолай. – Да и сам я сделал просто невероятную карьеру для простого парня из Спарты!»

Эолай все еще не мог поверить своему счастью. Теперь он сам стал полковником, и под его командованием находились пять тысяч бойцов. А ведь прошел всего год с той поры, как он и еще три десятка товарищей по несчастью сменили рабский ошейник на долю наемного солдата в отряде полковника Александра из Массилии. Уже тогда освобождение от рабской участи казалось чудом, но дальнейшие события оказались просто невероятными.

Эолай ни разу не пожалел, что судьба свела его с полковником. Хотя сейчас их бывший командир стал приближенным самого царя Селевка, но его бывшие подчиненные из наемного отряда продолжали меж собой по привычке называть его полковником. Они все последовали за своим командиром и не раскаялись в этом. После того как Александр стал главным стратегом, он освободил бойцов своего отряда от всех клятв и обязательств. Теперь они могли идти куда пожелают. Они были свободны и богаты, но все решили остаться и продолжать службу под командованием своего командира.

Если бы Эолая спросили, почему он захотел остаться, а не уехал обратно в Спарту, то он бы не смог ответить однозначно. Александр был для него почти богом. Есть люди, выбранные богами для великих дел. Они ведут за собой других и навсегда становятся частью чего-то великого, о чем будут вспоминать потомки. Вот такое величие было в полковнике Александре из Массилии.

В детстве Эолай много читал о героях древности и походах Александра Македонского. Он мечтал о подвигах и сокрушался, что уже не может встать в строй вместе с легендарными тремястами спартанцами в Фермопильском проходе или идти в бой под штандартами Александра Македонского.

Позднее, став воином и участвуя в сражениях, он в душе жаждал великих дел. И наконец-то его тайные мечты сбылись. Это случилось в битве в ущелье Красного Ветра, когда они дрались с многочисленными врагами. Он помнил, как на них накатывали волны вражеских гоплитов. Тогда у него дрогнуло сердце, но он моментально отбросил все страхи, когда увидел своего командира, уверенно смотревшего на приближавшегося неприятеля. Тогда Эолай понял, что он мечтал именно о таком моменте. Он будет драться до конца, не отступая и не прося пощады, как те самые триста спартанцев, вставшие против огромной персидской армии. Ведь на него, Эолая, надеется полковник, и нельзя подвести его ожиданий.

Дальше все было, как во сне. Эолай методично перезаряжал арбалет, стрелял, рубил и колол. Потом был грохот горного обвала и победа – невероятная и неожиданная. Он как бы вынырнул из боевого транса. Эолай отчетливо помнил пьянящий горный воздух и радостные крики своих товарищей. А еще он помнил ощущение того огромного счастья от того, что все наконец-то закончилось, и он остался жив, а рядом стоят его товарищи, которые стали ему роднее братьев. Потом он посмотрел на своего полковника, и сердце его затрепетало от преданности и обожания. В этот миг он был готов отдать жизнь за своего командира и сразиться хоть с сотней врагов, если бы тот ему приказал это сделать.

Тряхнув головой, Эолай вынырнул из воспоминаний и вернулся к действительности. А она совсем не радовала. Царская армия в данный момент находилась посреди горного прохода, ведущего к озеру Ван. Возле этого обширного водоема раскинулась плодородная долина со множеством богатых поселений армянских мятежников. Эолай, побывавший на царском военном совете (после того, как он стал полковником, он был обязан посещать все военные советы), уже знал, что завоеванию этой области царь Селевк придает большое значение. Однако, чтобы выйти на простор Ванской долины, необходимо было прежде всего пройти через узкий горный проход. И вот тут-то у царского войска возникли большие проблемы.

Сегодня утром Эолая вызвал к себе сам главный царский стратег и поставил его полку боевую задачу.

– Наша конная разведка обнаружила, что проход, по которому движется наша армия, перекрыт каменными завалами, – произнес Александр, посмотрев на Эолая. – Но это половина беды. С завалами наши саперы быстро бы справились. Основная проблема в армянах, которые торчат на склонах гор. Их немного. Всего около трех сотен, но они настроены серьезно. Мои «тени» взяли пленного, и он рассказал, что мятежный Арташес после той трепки, что мы ему устроили на переправе, собрал остатки своего войска и умчался в глубину страны. А эти смертники остались, чтобы нас задержать и дать своему вождю время, чтобы собрать большую армию.

– Что я должен делать? – перебил своего кумира Эолай.

– Возьми своих людей и разберись с этой проблемой. Тебе понадобятся все твои инженеры, чтобы разобрать завалы. Ну, а чтобы согнать армян с высот, используй арбалетчиков и карабаллисты. В рукопашную схватку не рвись. Зачем нам лишние потери. Твои стрелки имеют преимущество в дальности стрельбы. Вот и используй его. Докажи, что ты умный командир и что я не зря назначил тебя полковником. Не подведи меня! – ответил Александр, похлопав Эолая по плечу.

Подвести Александра! Да ни за что на свете! И вот сейчас полковник Эолай смотрел, как его люди выдвигаются к первому завалу, перегородившему проход. Конечно, он волновался. Нет, пехотинцы через этот завал переберутся без особых проблем. А вот для кавалерии, карабаллист или обоза эта груда камней была просто непреодолимой преградой.

Армяне все рассчитали правильно. Через такое препятствие армия пройти не может и будет вынуждена остановиться. Для разбора завалов нужно время, а если на тех, кто их разбирает еще и падают стрелы и дротики, то это значительно замедляет темп работ. Правда, слепо следовать вражескому плану Эолай не собирался. Он очень хорошо представлял себе возможности своих арбалетчиков. Недаром гонял их всю зиму на тренировках. С карабаллистами дело обстояло гораздо хуже. Стрелять по рассыпному строю мятежников они будут, но вот эффективность обстрела под большим сомнением. Это вам не по неподвижному плотному строю лупить. Тут надо бить прицельно. А для прицельной стрельбы арбалетчики в самый раз.

Поэтому сейчас вперед выдвинулись пять рот арбалетчиков и двадцать карабаллист, которые начали обстреливать скопившихся на склонах гор мятежников. Эолай хотел сначала подогнать сюда всех своих стрелков, но, осмотрев местность вместе с Александром, понял, что в проходе едва поместятся пять сотен бойцов. Главный стратег никак не вмешивался в принятие решений, но у Эолая сложилось впечатление, что его командир внимательно оценивает все действия молодого полковника.

Армяне начали нести потери. Однако сами ничем не могли ответить. Их луки были не такими дальнобойными, как арбалеты. В такой ситуации они могли либо ринуться врукопашную, либо отступить. Для рукопашной их было слишком мало. Кроме того, за спинами своих стрелков Эолай демонстративно построил отряд катафрактов и пять рот копейщиков, которые всем своим видом намекали мятежникам, что если они только попытаются спуститься с гор и напасть на стрелков, то тут их и похоронят.