Предвестники викингов. Северная Европа в I-VIII веках - Александр Хлевов

Однако самое главное заключается в том, что начинают распространяться камни с классической формулой: «Некто поставил камень по такому-то». Через несколько столетий, в конце X и первой половине XI в., эти камни станут абсолютно доминирующим видом рунических памятников, так что само руническое искусство будет ассоциироваться почти исключительно с ними. Однако золотому веку рунической эпиграфики предшествовал длительный период генерации форм и оттачивания стандарта формулировки, и начался этот процесс именно в переходный период. Для него типичны небольшие (20–30 знаков) надписи на камнях, чаще всего без графических изображений, которые демонстрируют создание классической формулы надписи эпохи бурных заморских походов.

Одна из самых важных тем — руны, сохранившиеся на предметах вооружения. Находки рунических надписей на оружии демонстрируют нам, вероятно, наиболее мощную форму воздействия человека на окружающий его мир. Руны являлись, несомненно, самым действенным магическим инструментом, в то время как оружие выступало в качестве самого авторитетного и непререкаемого аргумента в сфере материальной жизни. И то и другое, с точки зрения человека архаической эпохи, наиболее эффективно преобразовывало реальность, изменяя ее в требуемом направлении. Сочетание же двух столь действенных орудий в единый комплекс, несомненно, должно было существенно усиливать результативность предпринимаемых шагов. В этом контексте любопытно подвергнуть исследованию те закономерности, которые можно различить при анализе фонда рунических памятников, связанных с предметами вооружения.

Следует отметить, что количество надписей на оружии, известных к настоящему времени, относительно невелико и в целом составляет сравнительно небольшой процент от общего числа рунических памятников, причем бросается в глаза совершенно непропорциональное распределение их по эпохам. Так, если от интересующей нас эпохи старших рун и переходного периода до нас дошло не менее 26 надписей на предметах вооружения, то период младшерунической письменности (примерно с 700 по 1300 г.) сохранил лишь около двух десятков объектов подобного рода. Напомним, что старшерунических надписей известно немногим более 250, в то время как количество эпиграфических памятников эпохи викингов и Средневековья исчисляется почти в 6000 единиц. В результате мы получаем весьма показательные цифры: старшерунические надписи на оружии составляют примерно 10 % от общего числа находок, в то время как младшерунические — лишь около 0,0035 %.

Руническая надпись из Эвре Стабю (Норвегия)

При этом ни в коей мере нельзя списать такую разницу на какие-либо различия в состоянии источникового фонда — мы располагаем, как известно, огромным количеством находок предметов вооружения эпохи викингов, неизмеримо превосходящим суммарное количество аналогичных артефактов времен Великого переселения или иных эпох. То есть представленное соотношение получено на основании анализа вполне корректной базы данных и отражает некую закономерность, реально существовавшую и нашедшую отражение в источниках. Разумеется, фонд надписей увеличивается, и с течением времени, как и в любой иной сфере рунической эпиграфики, происходят определенные изменения статистического порядка, однако столь колоссальный разрыв в цифрах, несомненно, уже не подвергнется существенной корректировке.

Руническая надпись из Эвре Стабю (Норвегия)

Интересно соотношение находок внутри этой группы. 23 рунические надписи из 26 нанесены на предметы наступательного вооружения. Среди них 14 экземпляров мечей и их конструктивных элементов — наверший, обкладок ножен и т. д., 8 наконечников копий и дротиков, 1 древко стрелы. При этом лишь три находки связаны с предметами оборонительного вооружения — 2 умбона от щитов и шлем.

В своем исследовании, посвященном проблеме рунических надписей на оружии, К. Дювель выделяет четыре группы находок, дифференцируемых им по хронологическому и географическому признакам, Первую группу составляют находки, происходящие из болот Южной Ютландии и Северной Германии. Второй блок образуют надписи на наконечниках копий и дротиков, относимые к периоду III в. н. э. Третья группа включает англосаксонские надписи на предметах вооружения, датируемые VI в. н. э. Наконец, в четвертой группе представлены наиболее поздние надписи, относимые к VII в. и обнаруженные за пределами Скандинавского полуострова, в континентальной Европе (171; 131). Подобная классификация не является идеальной, однако позволяет привлечь внимание к определенным закономерностям, присутствующим в данном фонде находок. Бросается в глаза, например, универсальный характер колющего и метательного оружия — надписи на копьях и дротиках присутствуют во всех хронологических подпериодах рассматриваемого отрезка времени. В то же время предметы оборонительного вооружения относятся преимущественно к наиболее ранним эпохам рунической письменности и не представлены среди поздних находок. Отметим также, что, за редчайшим исключением (кроме надписи из Эвре Стабю), находки оружия связаны с континентальной Европой, Британскими островами или Данией, но не со Скандинавским полуостровом. Это подчеркивает достаточно подвижный характер того образа жизни, который был присущ германцам на протяжении периода переселений да и в эпоху ранних варварских королевств, хотя, разумеется, свидетельствует также и о большей плотности населения в нескандинавских областях германского мира, а также о широком распространении здесь рунической грамотности и активности применения рун в воинском обиходе.

Ковельское копье

Итак, наиболее локальную и вместе с тем наиболее долго существующую группу образуют надписи на предметах вооружения из болот пограничья Германии и Дании. Обстоятельства их обнаружения далеко не всегда дают ответ на вопрос о том, каким именно образом тот или иной предмет попал в болото. Отнести все эти объекты априорно к результатам жертвоприношений вряд ли возможно, хотя бы уже потому, что мы не можем совершенно исключить и другие возможные обстоятельства, в результате которых предмет оказался в глубине топи. Например, владелец мог обронить и потерять его при переправе через болото либо утонуть вместе с ним, метнуть копье в противника, который, в свою очередь, уже не смог выбраться на сухое место, и т. д. То есть у нас нет никаких оснований видеть в каждой находке именно жертву богам, вне зависимости от того, что представляет собой сама надпись.

Находки из болот датируются примерно от 200 г. н. э. до VI столетия включительно. Наиболее показательны в этой группе следующие надписи.