Через Гоби и Хинган - Юрий Завизион

Что касается утверждений, что летаргия японцев отражала низкое качество и боеспособность их войск, а также слабость офицерского корпуса, то отчеты японских частей и соединений по боевым действиям в проведенной операции опровергают подобные утверждения. Тактические приемы Советов в проведенной операции удивили и смутили японцев. Использование русскими небольших, ориентированных на выполнение конкретных задач боевых групп, при сильной инженерной и огневой поддержке, контрастировало с их представлением о волнах наступающих масс пехоты русских при наступлении. Японцы узнали, что Советы больше полагаются на технику и огневую мощь, чем на численный перевес. Видимо, основываясь на оценках финского и германского командования наступательной тактики русских, базировавшейся на атаках волн (цепей) масс пехоты, которая превалировала в их операциях 1939, 1941 и 1942 годов, японцы не знали, что заметно сократившийся потенциал человеческих ресурсов и существенно возросшее мастерство советских командиров привело к развитию тактических приемов, в основе которых лежали огневая мощь, маневр танков и самоходных орудий. Таким образом, японцы пали жертвой своего ложного представления о возможностях противника, основанного на стереотипах тактики Советов в первые годы войны, и которое к 1945 году не соответствовало действительности.

Вероятно, самым неприятным для японских командиров стали маневренные передовые отряды русских, которые постоянно прощупывали их оборону, обходили и атаковали их на большую глубину. Действия этих передовых отрядов не давали японцам восстановить прочную оборону. Наиболее удивительным для японцев стало то, что советские командиры на всех уровнях проявляли инициативу, чего от них не ожидали. То, что практически не существовало в операциях 1941–1942 годов, ярко проявилось в 1945 году, и это удивило и смутило японцев.

Командование 9-го гвардейского механизированного корпуса: в центре сидит командир корпуса гвардии генерал-лейтенант танковых войск М. В. Волков, в центре вверху – командир 30-й гв. мбр гвардии полковник И. Я. Воронов, справа от него – Герой Советского Союза командир 18-й гв. мбр гвардии полковник А. М. Овчаров. Второй ряд: первый справа – заместитель командира корпуса К. Ф. Селезнев, первый слева сидит – начальник штаба корпуса А. А. Масленников. 19 декабря 1945 г., Мукден

Упор, сделанный советским командованием на маневренные боевые действия, усиливал положительный эффект от внезапности их наступления. Следуя рекомендациям их полевого устава образца 1944 года, Советы на практике продемонстрировали маневренную войну в каждом командном звене на всех этапах проведенной операции. Весь план операции основывался на маневренных действиях с целью расчленить Квантунскую армию и нейтрализовать ее остатки.

Наиболее ярко преимущества маневренной войны проявились в операции Забайкальского фронта. Использование танковой армии в первом эшелоне по труднопроходимой местности было ярким свидетельством уверенности русских в этом маневре и в конечном успехе. Широта, стремительные глубокие продолжительные марши советско-монгольской конно-механизированной группы, 17-й армии, 6-й гвардейской танковой армии, 39-й армии – эти решительные маневры принесли безусловный успех Советам на данном участке фронта.

Почему Советы победили? В сущности, конечная победа русских была неизбежна. Концентрация крупных группировок советских войск, неграмотное стратегическое положение японцев на западе Тихоокеанского театра военных действий, разрушительное воздействие бомбардировок (включая и атомную бомбу) и ослабление Квантунской армии – все это неизбежно приводило к поражению Японии. Советы ожидали трудной кампании, когда они вошли в Маньчжурию, и они соответственно к ней подготовились. Результатом явился четкий план их операций. Советы с уважением отнеслись к возможностям Квантунской армии, они, кроме того, уже имели опыт боевых действий с японскими войсками и знали силу и отвагу японского солдата. Даже их знания, что Квантунская армия образца 1945 года не была такой же, как эта же армия образца 1941 года, не ослабили их уважения к противнику. Советы, видимо, были хорошо осведомлены о японских планах обороны и внесли соответствующие коррективы в расстановку своих войск.

Тем не менее они, вероятно, переоценили возможности японских сил прикрытия границы и сконцентрировали крупные массы войск для начального удара. Советы также ожидали более сильного сопротивления японцев в Южной Маньчжурии. Планирование операции советским командованием отражало эту переоценку и выразилось в ряде их решений: овладеть Центрально-Маньчжурской равниной, нанести поражение изолированным японским войскам по частям и расчленить их до того, как они смогли бы консолидировать свои силы. Поэтому операция проводилась сразу на нескольких направлениях, включая удары с выходом на территорию Кореи. Но даже советские командиры были удивлены масштабами и быстротой достигнутого ими успеха…»

Первый справа – член Военного совета 6-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенант танковых войск Г. Л. Туманян; второй справа – командующий 6-й гвардейской танковой армией генерал-полковник танковых войск А. Г. Кравченко. 1945 г.

В результате проведенной операции была полностью разгромлена миллионная Квантунская армия. Ее потери убитыми составили 84 тысячи человек, взято в плен 639 635 солдат и офицеров. Из них 65 245 человек были освобождены распоряжением советского военного командования с августа по декабрь 1945 года. 15 986 военнопленных умерли от ран и болезней во фронтовых лагерях. По данным НКВД СССР, на советскую территорию было вывезено 546 086 человек.

Безвозвратные боевые потери СССР составили 12 031 человек. Боевые санитарные потери – 24 425 человек.

Политические и военные итоги Маньчжурской операции имели огромное значение. Красная армия разгромила сильную Квантунскую армию Японии. Советский Союз, вступив в войну с Японией, внес весомый вклад в ее разгром и ускорил окончание Второй мировой войны. Американские лидеры и историки не раз заявляли, что без вступления в войну СССР она продолжалась бы еще не менее года и стоила бы еще нескольких миллионов человеческих жизней.

Для американского командования на Тихом океане решение Японии о капитуляции было неожиданным. Всего за несколько дней до капитуляции оно заявило, что война на Дальнем Востоке кончится не ранее середины 1946 года, и даже назначило высадку десанта в Японии на конец 1945 года.

Тогдашний министр обороны США Стимсон писал: «В связи с заявлением о капитуляции Японии президент Трумэн собрал высокопоставленных лиц в Белом доме. Вашингтон был взволнован, мало кто верил в правдоподобность случившегося…»

Государственный секретарь США Э. Стеттиниус утверждал следующее: «Накануне Крымской конференции начальники американских штабов убедили Рузвельта, что Япония может капитулировать только в 1947 году или позже, а разгром ее может стоить Америке миллиона солдат…»