Огнем и броней - Сергей Лысак

– Разрешите представиться, адмирал Леонардо Кортес. А вы, насколько я понял, сеньор Хуан Франциско Саэнс?

Сеньор Саэнс поначалу впал в ступор, уж очень форма не соответствовала содержанию, но по напрягшимся выражениям лиц окружающих понял, что розыгрышем здесь и не пахнет, поэтому тут же сдал назад.

– О, простите, ваше превосходительство! Не ожидал увидеть вас в такой же одежде, как и у ваших солдат. Разрешите первым поздравить вас с такой победой!

– Благодарю, сеньор Саэнс. Что касается моей одежды, то такая одежда очень удобна в бою, поэтому в боевой обстановке я всегда выгляжу подобным образом. Что тут случилось?

– Ваши люди не дают мне проучить этих мерзавцев, ваше превосходительство. И мало того, смеют вести себя со мной самым вызывающим образом!

– Каких мерзавцев? И чем мои люди вызвали ваш гнев?

– Тех мерзавцев, что оскорбили меня, испанского дворянина! Они оба сейчас находятся здесь! А ваши люди не позволяют смыть кровью нанесенное мне оскорбление и всячески покрывают их!

– Сейчас все выясним, сеньор Саэнс.

Скрипя зубами и не переставая материть себя за допущенную оплошность, но продолжая мило улыбаться, Леонид обратился к Ковальчуку на русском.

– Фёдорыч, ну какого дьявола ты этих немцев куда-нибудь не спрятал? Ладно я, старый дурак, об этом забыл, но ты-то должен был помнить?

– Ей-богу, не подумал, что все так серьезно может обернуться, Леонид Петрович! Ну кто же знал, что этого мудака именно на «Ягуар» привезут! А он по палубе с утра шарился, вот очевидно немцев и увидел.

– И что теперь делать будем? Кстати, кто именно эти «оскорбители», выяснили?

– Нет, сейчас узнаем!

Выяснение не заняло много времени, и вскоре оберлейтенант Ауст и лейтенант Байссель навытяжку стояли перед Леонидом, который объяснил им сложность возникшей ситуации. Отказать Саэнсу в поединке – испанцы этого не поймут. Тем более, когда все участники инцидента находятся здесь и ничто не мешает им скрестить шпаги. Но позволить это – подать дурной пример, который, как известно, очень заразителен. В следующий раз могут попытаться и тринидадацев на дуэль вызвать, а этого допускать нельзя. К тому же, если немцы будут убиты в поединке, это вызовет негативную реакцию среди других пленных. Максимально спокойно, чтобы не накалять обстановку, Леонид говорил с обоими офицерами по-немецки, отведя их в сторонку.

– Ну кто вас тянул за язык, господа? Неужели никто из вас не подумал, что среди гостей может найтись кто-то, знающий немецкий?

– Простите, экселенц, просто хватили лишнего. Не думали, что этот пастор знает немецкий.

– И что теперь делать будем? Устраивать дуэли я не хочу. Этим мы подадим дурной пример местным. А нас и так слишком мало. Вас, кстати, тоже. И если только мы клюнем на эту удочку, то рано или поздно местные аристократы нас сожрут. Надеюсь, вы это понимаете?

– Понимаем, экселенц. Но я могу вам помочь.

– Как?!

Леонид был очень удивлен. И лейтенант Байссель начал подробно объяснять.

– Экселенц, позвольте мне провести поединок с этим надутым павлином. Иначе они не успокоятся, знаю я эту публику. Перед поединком объявите, что в нашем мире это не принято и мы не знали здешних обычаев. Но мы принимаем брошенный вызов, дабы не было ничего подобного в дальнейшем. Он тут один такой, на нас… обидевшийся?

– Вроде бы один. Из офицеров фрегата спасся еще лейтенант, но он ведет себя гораздо тише и не требует сатисфакции. Больше офицеров нет, а для испанских матросов это всего лишь очередное развлечение. Они бы такой цирк каждый день с удовольствием смотрели.

– Тем лучше. Экселенц, прошу вашего разрешения на поединок здесь же, на палубе, на глазах у всех. Это заставит местных снобов лишний раз подумать, прежде чем задевать нас, людей из другого мира, отмеченных печатью Господа и попавших сюда по его воле. Я имею в виду как наших, так и ваших людей.

– Вы приняли наши правила игры? И не хотите разрушать созданную нами легенду?

– Не хотим, экселенц.

– Почему?

– Из-за обычного прагматизма. Это выгодно и нам и вам. Вы были правы, когда сказали, что и вы и мы чужие в этом мире. И если только станем враждовать, то это лишь на руку нашим врагам. Поэтому лучше зарыть топор войны, как говорят местные дикари, и объединить наши силы. Только так мы сможем противостоять здешним королям, инквизиции и прочим «милым» атрибутам средневековья.

– И вас не задевает ваше теперешнее положение?

– Нисколько, экселенц. Нет ничего зазорного в том, чтобы проиграть намного более сильному противнику. Тем более, своим потомкам.

– Ну что же, господа. Я рад и очень надеюсь, что мы найдем общий язык. Но что вы хотите сделать сейчас, лейтенант? Зачем вам эта дуэль? А если испанец убьет сначала вас, а потом вашего товарища? Не лучшее начало для нашего будущего сотрудничества. Тем более, на глазах у всех ваших людей.

– Не волнуйтесь, не убьет. Только позвольте мне самому выбрать оружие…

Переговорив с немцами и с майором Мендосой, который согласился взять на себя обязанности гаранта соблюдения правил поединка, и согласовав правила, Леонид обратился к Саэнсу с предложением решить дело миром, поскольку его недавние противники не знали местных обычаев и, возможно, их просто неверно поняли. На что взбешенный испанец ответил категорическим отказом, настаивая на немедленном проведении дуэли. Скрипнув зубами, Леонид согласился, но выставил условия.

– Бой будет происходить здесь же, на палубе, с применением холодного оружия, до результата, время не ограничено. Результат – либо смерть одного из противников, либо тяжелое ранение одного из них и отказ другого от продолжения боя, либо отказ от боя обоих противников. Ведение боя по способности. Утеря или поломка оружия, а также любое ранение не является основанием для остановки боя. Разрешается использовать различные посторонние предметы в качестве оружия, оружие, утерянное противником, удары руками, ногами и головой, применять различные отвлекающие приемы. Начало и окончание боя по сигналу гаранта – майора Мендосы. Нарушением правил считается нападение до сигнала о начале боя и после его окончания, а также применение дополнительного оружия, скрытого до начала боя и не заявленного. Все прочее допустимо. Сигнал о начале боя и о его окончании – выстрел гаранта в воздух. Нарушивший правила будет немедленно и без предупреждения застрелен морскими пехотинцами по приказу гаранта, следящего за соблюдением правил.

Среди испанцев пробежал удивленный ропот. Последний пункт был для них необычен. Саэнс тоже удивился и попросил разъяснений, на что удостоился довольно резкого ответа:

– Сеньор Саэнс, вы хотите провести поединок? Но это будет именно поединок, а не убийство из-за угла. Если такие правила вас не устраивают, то давайте не будем и начинать.

Отступать испанцу было некуда, пришлось согласиться. Участок палубы на шкафуте «Карлсруэ» быстро опустел, все с интересом смотрели на разворачивающееся действо. Решили обойтись без секундантов. Распоряжался всем майор Мендоса, тоже несколько сбитый с толку необычными условиями поединка, но считавший их вполне справедливыми. Расставив в трех точках своих подчиненных с оружием наготове и тщательно проинструктировав их, велел принести оружие для немцев, так как у них при себе ничего не было. Первым вызвался лейтенант Байссель. Из десятка принесенных клинков он выбрал старую испанскую шпагу, причем не парадную золоченую «висюльку», а настоящее боевое оружие, чем сразу вызвал уважение Мендосы, понимающего в этом толк. Саэнс, хоть и добирался до берега вплавь, все же сумел сохранить свою шпагу и от предложенных клинков отказался. Майор Мендоса вышел на середину пустого пространства палубы и предложил противникам встать в пяти шагах друг от друга. Когда это требование было выполнено, в последний раз предложил решить дело миром, на что Саэнс ответил категорическим отказом. Лейтенант Байссель лишь усмехнулся и мотнул головой. После этого Мендосе ничего не оставалось, как отойти назад, достать револьвер и выстрелить в воздух, объявив о начале поединка.