Череп на флаге - Виктор Губарев

Вернувшись в гавань вместе с трофейным парусником, «Черный мститель» снова бросил якорь в том самом месте, где стоял ранее. Сэру Уильяму капитан сообщил, что взятый приз — судно незаконных торговцев, занимающихся тайными сделками с морскими разбойниками «и прочим отребьем».

— Конечно, шкипер пинки, некто Жуан Перейру, все отрицает, но крыть ему нечем, сэр. Ни паспорта, ни других документов у него нет. Зато в трюме находятся весьма подозрительные товары. Мой старший помощник составил опись конфискованного груза. Не желаете взглянуть?

Губернатор молча протянул руку и, взяв опись, внимательно ознакомился с ней.

«Что тут подозрительного? — подумалось ему. — Обычный набор вещей и товаров… Разве что несколько рабов… Если они хорошего качества, я мог бы их купить».

— Что вы сделали со шкипером и его командой?

— Посадил под замок, сэр, — ответил Брэдли. — Хочу нынче вечером их допросить. Не исключено, что кто-нибудь из них поможет нам выйти на след пиратов.

— Завтра жду вас у себя к десяти часам, капитан.

— Благодарю за приглашение, ваше превосходительство. Буду непременно.

Отвесив вежливый поклон, Брэдли вышел из губернаторского дома на улицу, не спеша одел треуголку и, закурив трубку, с задумчивым видом направился через посёлок к берегу.

Лоб его прочертила глубокая складка. «Поверил он моим объяснениям или нет? — вертелось в голове капитана. — Не дал ли я маху? Пожалуй, все выглядело убедительно…».

Спустившись по песчаному откосу к кромке прибоя, Брэдли подошел к ожидавшей его шлюпке, но, прежде чем сесть в нее, обернулся и загадочно улыбнулся.

«Первое отделение спектакля закончилось, ваше превосходительство, — обратился он мысленно к сэру Уильяму. — Сменим декорации и перейдем ко второму».

В эту ночь Кэрол, запертая в каюте лекаря, долго не могла заснуть. Ее одолевали тревожные предчувствия, и мысли, одна другой страшнее, хаотическим хороводом вертелись в раскалывавшейся от боли голове. Она не знала, чем занимаются пираты на острове, но то, что им удалось скрыть от губернатора свое подлинное обличье, не вызывало никаких сомнений. Прошло уже четыре дня с тех пор, как бриг прибыл в гавань Пойнт-Гэлли. За это время ей ни разу не позволили выйти на палубу средь бела дня. Патрик, прислуживавший своей госпоже, был чем-то напуган и нем, как рыба. Все ее попытки разузнать, что же происходит за пределами лекарской каюты, заканчивались одним и тем же: негритенок звонил в колокольчик, часовой открывал дверь, выпускал его наружу, и дверь снова запиралась на ключ.

Поведение Гвинейца Пата объяснялось ужасом, который внушил ему капитан Брэдли.

— Учти, — сказал он ему в первый же день прибытия в Пойнт-Гэлли, — если ты, негодяй, прислуживая мисс Моррис, не будешь держать язык за зубами, я прикажу бросить тебя на съедение трюмным крысам. Ты когда-нибудь видел этих тварей?

— Только дохлых, сэр, — пролепетал Пат, не в силах унять охватившую его тело дрожь.

— Так вот, в их компании ты можешь стать еще дохлее.

— Я буду молчать, сэр.

— Уж постарайся, малыш. Лучше помолчать несколько дней, чем умолкнуть навеки.

— Да, сэр.

— Часовому, приставленному к каюте мисс Моррис, велено следить за каждым твоим шагом, — добавил Брэдли.

Кэрол не знала об этом разговоре капитана с ее слугой и поэтому не могла понять, почему его поведение и его отношение к ней так резко изменились. Не давали ей покоя и мысли о судьбе Джона Барни. Что с ним? Пользуется ли он свободой передвижения по судну или его так же посадили под замок? Не поддался ли он на уговоры Билли Брэдли и не примкнул ли к пиратам?

«Боже, а что будет с сэром Уильямом? — эта мысль заставила ее сердце болезненно сжаться. — Неужели разбойникам удастся захватить его? Если бы я могла увидеться с Джеком… Он наверняка что-нибудь придумал бы… Впрочем, сомнительно, чтобы за ним не был установлен строжайший надзор».

Осторожно поднявшись с койки, Кэрол подошла к окну и, ухватившись руками за чугунную решетку, попробовала ее сорвать. Тщетно! Капитан знал об умении мисс Моррис плавать и позаботился о том, чтобы не дать ей возможности спрыгнуть за борт.

Сознавая свое бессилие, она запрокинула голову и, закусив нижнюю губу, тихо опустилась на покрытый ковром пол каюты.

В это самое время Гвинеец Пат, закончив драить котлы на камбузе, вышел на палубу. Отыскав возле кабестана бухту якорного каната, он сладко зевнул, свернулся калачиком и попытался часок-другой вздремнуть. Но не успел он погрузиться в волшебное царство Морфея, как мимо, тяжело топая ботфортами, прошли двое вахтенных. Они о чем-то переговаривались.

Приоткрыв один глаз, Патрик заметил два темных силуэта, застывших у фок-мачты. Минуты через три вахтенные двинулись в обратном направлении.

— Нет, Билли больше не будет ждать, — долетел до слуха негритенка сиплый голос плотника Свена Улофссона. — Завтра, подарив губернатору полдюжины черномазых, он пригласит его к нам на борт.

Пат напряг слух.

— Захочет ли губернатор покинуть берег? — с сомнением спросил другой вахтенный, костлявый матрос по прозвищу Припадочный Джим.

— Билли пообещает ему хороший стол, выпивку и фейерверк. Ты бы отказался от такого приглашения?

— Нет.

— Вот видишь. А губернатор — он ведь тоже человек и, как всякий человек, любит праздничные застолья.

«Значит, завтра капитан снова сойдет на берег, — отметил про себя Гвинеец Пат. — И пригласит на корабль губернатора острова…».

— Как ты думаешь, Свен, сколько может стоить голова губернатора? — спросил Припадочный Джим.

— Тысяч сорок, не меньше.

— Коль к этому прибавить выкуп за мисс Моррис, получится кругленькая сумма, да?

— За девчонку мы можем взять еще тысяч двадцать, — пробормотал Улофссон. — А всего выйдет шестьдесят тысяч.

— Не дурно. Таким образом, при дележе ты и я получим по тысяче фунтов?

— Как минимум. Но в случае захвата «Феникса» наша доля может возрасти в несколько раз.

— Знаешь, у меня руки чешутся от нетерпения — до того хочется сцапать этот плавучий банк!

— Я попрошу капитана, чтобы во время абордажа он поставил тебя в авангарде, — усмехнулся Улофссон.

— Гы-гы-гы, — затрясся Припадочный Джим, — шутишь, приятель…

— Шучу, — кивнул плотник.

«То, что я слышу, не предназначено для моих ушей, — с тревогой подумал Патрик. — Это тайна, за которую мне, дурьей голове, грозит прогулка по доске в море! Зачем я здесь лежу? Марсовый огонь светит ярко, и меня нетрудно обнаружить. Ну-ка, Пат, снимайся с якоря и греби отсюда под палубу…».