Власть - монополия на насилие - Олег Кашин

Символическое наказание за символическое преступление — да это даже и неплохо, в самом-то деле, не сажать же их за эти жетоны. И сам факт, что полиция признала хотя бы одну и хотя бы самую маленькую свою ошибку — это, наверное, действительно неплохая новость. И, может быть, даже те 12 участников того митинга, которые сейчас сидят в тюрьме за драки с полицией, тоже будут рады этой новости, хотя я подозреваю, что они были бы более рады, если бы их тоже лишили каких-нибудь премий, а не держали под арестом.

19 июля. Даже как-то неловко вспоминать рассказ Чехова про отставного унтер-офицера, который сошел с ума на почве борьбы со сборищами и пытался разогнать зевак, столпившихся возле мертвеца, лежащего на улице. Но сейчас, мне кажется, тот случай, когда стоит преодолеть неловкость; конечно, конфликт Приморского управления Минюста с приморскими же мусульманами — это чистая унтерпришибеевщина.

Когда принимали закон против митингов, никто, даже депутат Сидякин, не имел в виду ни намазов, ни крестных ходов. Антимитинговые поправки в законодательство, и это всем было понятно, носили абсолютно утилитарный характер и имели отношение только к протестным митингам. Но в законе ведь так прямо не напишешь.

Закон требует пресекать сборища без каких-либо уточнений, и приморские чиновники повели себя в строгом соответствии с законом. А получилась какая-то глупость, абсурд.

И это, наверное, главный парадокс и антимитингового закона, и всего пакета новых законов — и про клевету, и про «иностранных агентов». По поводу этих законов все ясно, зачем они нужны. Выражение «закручивание гаек» звучит слишком заезженно, но вообще-то да, это оно. Но про гайки в этих законах не написано, с виду это совершенно обыкновенные законы, которые, если применять их всерьез, могут обеспечить и гигантский штраф за очередной несогласованный «путинг», и уголовное дело за клевету против авторов очередной «Анатомии протеста». Но понятно, что ни «путингам», ни «Анатомии протеста» по этим законам ничего не грозит.

И случай в Приморье показывает, что если эти законы будут действовать как настоящие законы, то начнется тотальный правоприменительный бред.

Вероятно, мы имеем дело с первым в истории пакетом законов, которые заведомо невозможно исполнить всерьез. Я не могу вспомнить, когда у нас еще принимались законы, которые нельзя исполнить. И в этом смысле интересно будет проследить за первым серьезным процессом против нарушителей правил проведения митингов или против клеветников — я почему-то не уверен, что власть сумеет справиться с ролью унтера Пришибеева. Он все-таки был маньяк, а у нас власть состоит, я надеюсь, по крайней мере, из циников, а не маньяков.

18 июля. Новость об аресте провокаторов в Крымске — как ее нужно понимать? Поймали агентов какой-то законспирированной сети, которые занимались информационным терроризмом, сознательно дестабилизировали обстановку и хотели помешать властям наводить в городе порядок? Судя по всему, нет.

Даже официальные сообщения по поводу этих провокаторов звучат как-то неуверенно. Выкрикивали, что погибших больше, чем сообщается. Ругались с казаками. На допросе в полиции сказали, что о количестве погибших прочитали в Интернете. 15 суток.

Я видел таких людей, когда был в Крымске на прошлой неделе. Они тоже рассказывали мне, что погибших тысячи, что тела вывозят в рефрижераторах в другие города, что на город идет вторая волна наводнения. Эти же истории они рассказывали друг другу. В социальных сетях такое бывает каждый день — когда какая-нибудь непроверенная новость расползается по аккаунтам, обрастая новыми подробностями.

Буквально вчера все пересылали друг другу ссылку на выдуманную новость о том, что в Нидерландах запретили фильм «Гостья из будущего» за то, что он пропагандирует педофилию. Новость заведомо бредовая: кому вообще в Нидерландах придет в голову смотреть старое кино про Алису Селезневу, но многие поверили. Если у нас борются с педофилией и совершают в рамках этой борьбы множество глупостей, почему бы не поверить, что так же обстоит дело за границей?

В Крымске, кстати, был еще один замечательный слух. Местные жители вылавливали в центре города толстолобиков. Толстолобик — озерная рыба, с неба с дождем она не падает. Если в центре города ловят толстолобика, значит, вода не с неба и не из рек, а из водохранилища, которое, стало быть, и затопило город. Люди пересказывали эту историю, были даже те, кто этих толстолобиков видел сам. Потом выяснилось, что место, где ловили рыбу, находится рядом с рыбными рядами затопленного городского рынка — смешно и убедительно, вот только из этого совсем не следует, что люди, которые рассказывали про толстолобиков и связь между ними и водохранилищем, сознательно распускали слухи. Слухи вообще-то распространяются сами, и способность слухов распространяться находится в прямой зависимости от реальной обстановки. Если кто-то даже с помощью заказных статей в газетах и блогах начнет распускать слух, что в Москве на улицах нет пробок, у такого провокатора ничего не получится, потому что все знают ситуацию с пробками.

Про Крымск правды не знает никто, и желающих доверять властям тоже немного. Даже эту цифру — больше тысячи погибших, — я слышал не только от анонимных прохожих в Крымске, но и видел, например, в репортаже Дмитрия Быкова и в твиттере депутата Геннадия Гудкова. Я не верю в эту цифру, но я не считаю Быкова и Гудкова провокаторами.

А губернатор Ткачев, видимо, считает. Собственно, в истории с арестом тех четверых молодых людей в Крымске все началось не с того, что эти люди что-то говорили — в Крымске с самого начала все друг другу что-то говорят. Началось все с того, что Ткачев сказал: «Я думаю, что в Крымске работают профессиональные провокаторы». На Кубани так принято — если губернатор что-то говорит, значит, так и есть. Найти виновных оказалось уже делом техники.

И получается теперь, что в пережившем наводнение городе Крымске за любое неосторожное слово тебя могут посадить на 15 суток. Эту историю, я уверен, еще долго будут пересказывать друг другу люди в городе, тем более что это — уже точно не слух, а чистая правда.

17 июля. Когда усложнили способ избрания членов Совета Федерации, предполагалось, что это делается для того, чтобы не пускать в сенаторы людей, не имеющих отношения к регионам, которые они представляют. Сама по себе эта ситуация выглядела достаточно лицемерно — вопреки воле Кремля в российской политике вообще практически ничего не делается, и если бы Кремль действительно не хотел, чтобы в Совет Федерации попадали посторонние регионам люди, Кремль и без каких-либо поправок в законы их бы туда не пускал. Но ладно, может быть, хотелось соблюсти какие-то внешние формы, поэтому появилось это правило — что сенатором может быть только депутат муниципального собрания, регионального парламента или Госдумы от региональной группы. Но когда это правило уже существовало, прошлым летом, случилась история с Валентиной Матвиенко и муниципалитетом «Красненькая речка». Вы помните, срочно потребовалось провести Валентину Ивановну в сенаторы, и прошли эти выборы, даже по российским меркам выглядевшие жутковато. Сейчас мы наблюдаем такую же операцию уже на новом уровне. Потребовалось сделать сенатором бывшего статусного кремлевского чиновника и топ-менеджера «Единой России» Алексея Чеснакова, а для него подходящих очередных выборов не нашлось.