Царь муравьев - Андрей Плеханов

– Денису отрубили палец, – глухо сказал Родион. – Большой палец на правой руке. Сглазил ты, доктор: сказал Ледяному, что он может пальцев лишиться, а пострадал наш Денис. Похоже, барыги у аптеки засекли, что мы зацапали Пилипенко, донесли «Некромантам», и последовали карательные меры. Мало того, что покалечили мальчишку, они снова требуют легализации наркотиков!

– Дурдом! – я не поверил собственным ушам. – Кто им легализует наркотики? Президент? И из-за кого? Из-за украденного школьника?

– Брат, это куда хуже, чем дурдом, – хмуро сказал Джеф. – Легализация наркоты – кривая маза, не нужно никому такое дело, особенно барыгам, они же первые через нее и пострадают. Просто у Трупака снова крышу сносит, вот в чем проблема. Бабло, по большому счету, ему не очень нужно, он на своей химии и так тыщи гребет. Он поиздеваться хочет. Славы хочет, чтобы снова об нем все говорили и боялись его все – не менты, конечно, плевать ему на ментов, а свои чтоб шарахались и уважали за безбашенность. Если мы Дениса за несколько часов не найдем – труба пацану, закопают его в земельку живым, как в прошлый раз было. По делу говорю тебе, брат.

– Да, похоже, так, – согласился Родион. – Шансов выжить у Дениса с каждой минутой все меньше. Времени нет, придется вытаскивать парня. Вытащим его сами.

– Вы с ума сошли! – возопил я. – Родион, ты же говорил, что мы не будем туда соваться, что не наше это дело! С чем бы к ним пойдем – с одной твоей пушкой, и с «шилом» твоим? Ведь поляжем все ни за что ни про что! Давай, связывайся с Антоном, вызывай ОМОН, или РУБОП, или что там положено, отдадим им Ледяного, пусть наведет профессионалов на хату, и умываем руки.

– Это мы с тобой профессионалы, – веско сказал Агрба. – Я – профессионал, Женя – профессионал, и Джеф профессионал, и ты, док теперь тоже профессионал. Назвался груздем? Тебе не надо лезть в кузов, ты давно уже там, на самом донце. Кто-то шелестел мне в уши, что ты умеешь драться. Посмотрим, как ты это делаешь.

Тут мне надо было бы героически выпятить грудь, выставить вперед нижнюю челюсть, принять боевую стойку, произвести пару движений, имитирующих хуки, джебы, удары в печень, апперкоты и прочие боксерские штучки. И крикнуть по-молодецки: «Вперед, шеф, мы превратим их в лепешку!» Но почему-то не крикнул я, не кричалось как-то. Я отчаянно мандражировал, нутром чувствовал, что ничего хорошего от предстоящей операции ждать не приходится. И особенно боялся за Женю. Нельзя ей было соваться в дурацкую, беззаконную и никоим образом не подготовленную авантюру. В заварухе ее могли не то что прибить, а даже и убить.

– Отдадим Ледяного РУБОПу, и все будет нормально, – повторил я. – Ледяной покажет им дом, они возьмут «Некромантов» и освободят мальчишку. Все, наше дело сделано.

– Ничего не сделано! А если Ледяной врет? Никакой гарантии, что он говорит правду! Наркоманам доверять нельзя. Пойдут ребятки брать «Некромантов», а он наведет их не на ту хату. И все тогда, пиши пропало! В Гнилухе три сотни домов, и в двух десятках из них – наркоманские притоны. Половина – цыгане, вторая половина – торчки и отморозки славянской национальности. Стоит тебе вломиться в первый дом, и все остальные сразу будут предупреждены. Раньше мальчишки между хатами бегали, а теперь просто по сотовому предупреждают. Технический прогресс, мать его за ногу…

– Тогда я тем более не понимаю, в чем наше преимущество перед милицией.

– В этом, – Родион, кто бы сомневался, показал на свой нос. – Кофту мы зря Денису передавали, что ли?

– Ты хочешь сказать, что сможешь вынюхать кофту с улицы? – Я недоуменно покачал головой. – Ври, да не завирайся. А если Денис в подвале сидит? Тогда его и служебная собака не вынюхает, не то что ты.

– Джемпер не просто пахнет, он меченый. Ты прав: если бы он пах только Денисом, наши шансы были бы ничтожны. Но мы опрыскали джемпер специальным составом. Для обычных людей этот запах не чувствуется, а для нас он – как путеводная дорожка. Он очень стойкий, сохраняется неделями. Не хочу сказать, что учуять его будет легко, тяжелая работенка, но будем надеяться на удачу.

– Ну, вынюхаете его, и что дальше?

– Брать будем.

– Может быть, все-таки связаться с милицией? Мы вынюхаем, а они пусть делают все остальное.

– Нет, нельзя.

– Почему?!

– Во-первых, потому что мало времени, – Родион загнул палец. – Как только мы найдем Дениса, освобождать его нужно будет немедленно – нас засекут, переполошатся, и время пойдет на минуты. Во-вторых, – Родион загнул второй палец, – Антон подозревает, что чистильщики просекли, что мы побывали на квартире у Сухаревых и занимаемся их делом. Поэтому, стоит только нам позвать РУБОП, тут же появятся и чистильщики, и хана нам тогда, да и Денису хана, потому что вся операция завалится. Нет у нас особого выбора, док. Просто нет.

– Ясно… – Я тяжело вздохнул. – Может, Женю с собой брать не будем, сами справимся?

– Без тебя мы, может, и справимся, извини за откровенность. А вот без Жени – никак. Она у нас главный нюхальщик.

– Понятно говоришь…

* * *

Время поджимало, но все же мы не полезли в пекло сломя голову. Нужно отдать должное Родиону: дело свое он знал, и уделил подготовке достаточно внимания. Сперва мы отправились в дом, где «на хранении» находился Костыль. Там снова сменили внешность, перегримировались. Теперь мы стали похожи на длиннопатлых торчков – неухоженных и несвежих. Женю избавили от бержераковского носа и переодели в мужчину, налепили ей жиденькие усики и козлиную бороденку. Я избегал на нее смотреть: по моему мнению, девушка, переодетая в мужчину, выглядит так же нелепо и безобразно, как мужик, переодетый в тетку. Впрочем, бутафория была сработана профессионально, и со стороны Женя смотрелась как парнишка, истощенный на почве употребления всяческой отравы.

Кроме того, мы усилили личный состав – к нам присоединился еще один подлиза. Звали его Рафис, сокращенно Раф, был он татарином лет двадцати пяти, сухощавым и жилистым. Судя по мозолям на костяшках рук и свороченному набок носу, парень имел основательное представление о науке избиения людей, что, конечно, тоже было очень кстати.

Итак, три боевые единицы: Родион, Рафис и я, ваш скромный слуга, доктор врач Бешенцев. Нюхательная единица: Женя. Дополнительная единица, консультант по делам торчков: Джеф Мулькин. Гриша Ледяной не в счет, от него только и жди гадостей. Такая вот оперативная группа для освобождения заложника. Честно говоря, не очень убедительно.

Наверное, я бы не так боялся, если бы мне не прожужжали все уши про дикого, безбашенного и непобедимого Трупака. Я мысленно представлял его: нечто двухметровое в черных кожаных штанах, бугрящееся мускулами, в правой руке окровавленный зазубренный тесак, в левой руке обрез с дымящимся стволом, на черепе вздыбленный панковский гребень, на морде оскаленная пластиковая маска, басистый рык голодного лева. В общем, странно работало мое воображение. Откуда у наркомана мускулы? И рык откуда у него, скажите? Он такой же торчок, как и все, только более умный и активный. Не надо нас пугать, мы и сами злые. Нам поперек дороги не вставай, затопчем!