Идем на Восток - Александр Афанасьев

Ночью, в местах, где есть фермы — не так опасно, как кажется. Большинство хищных кошек охотится ночью, это верно — но они стараются избегать обитаемых мест, зная, какую опасность могут представлять вооруженные люди. Да и добыча — зебра, буйволенок или молодой буйвол — ее было в избытке, незачем лезть к краалям. Человек — и вовсе в большинстве случаев — не рассматривается хищниками как объект для охоты. Слишком мало мяса, голод человеком не утолить. Опасность представляет только старый, и одряхлевший хищник, изгнанный сородичами и не способный охотиться на свою обычную добычу. Вот он — может решить попробовать человечинки. Еще — надо вовремя уклоняться от мест, где есть львы — их можно опознать по нескольким признакам. Если наткнуться на львов и побежать — они бросятся, даже если сыты. Как и все кошачьи — они не могут устоять перед бегущей добычей…

Ужасающий горловой рык взрослого льва раздался совсем рядом — и Роберт бросился на землю, благодаря Господа, что места эти — покрыты травой. Взрослый лев — серьезная опасность, но прежде чем он успел придумать, что делать — раздались выстрелы, судя по всему из винтовок, а может и из чего другого — а потом все перекрыл грохот пулемета…

Роберт лежал, боясь двинуться…

Лев рыкнул еще раз, скорее даже мяукнул, обиженно — выстрелов больше не последовало. Потом, минут через десять — скаут услышал шорох травы под ногами нескольких людей и голоса.

— Dit is nie goed om 'n dier dood te maak as jy dit nie kan eet[102]…

— Is dat jy ook om te lees van die Bybel, man?[103]

— Jy durf nie te laster nie. Die Here sal straf.[104]

— Swyg almal! Ons gaan voort om te beweeg![105]

Говорили на африкаанс. Роберт, сам на четверть бур — хорошо представлял возможности бурских охотников — следопытов. Но они — прошли мимо, восемь человек, судя по звуку шагов. И шли они — к тому месту, где были его родные.

Где-то неподалеку — возможно, был раненый лев. В африканском буше — нет ничего опаснее раненого льва, не счесть могил тех, кто преследовал раненого льва или просто столкнулся с ним. Если есть лев — рядом может быть и прайд с самками и детенышами.

Но надо было идти…

Роберт вскочил и побежал в темноту…

* * *

На отряд — он наткнулся, когда совсем рассвело.

Это был кавалерийский отряд, настоящие кавалеристы, скауты, которых осталось совсем немного в армиях развитых стран мира — все чаще и чаще кавалерии превращалась в бронекавалерию, меняя лошадей на боевые машины. Но это была именно кавалерия: сильные, рослые лошади, полуавтоматические винтовки, запасные, «заводные» лошади на которых было навьючено снаряжение. Лошади не нежен бензин, лошадь не нужно ремонтировать в местах, где нормальная мастерская в сотне миль от места поломки, лошадь умна как собака, и чует, когда кто-то скрывается рядом, будь то зверь или человек. На одной из лошадей ехал, держась за белого маленький черный следопыт, зажмуривший глаза от ужаса, всадники были в основном белыми — черные тоже были, но меньше в несколько раз. В отличие от Оранжевой республики, где негров считали за говорящих животных — в Родезии все было сложнее. Единственное бесспорное ограничение для негров — негр не мог владеть землей. Во всем остальном — все зависело от денег. Был имущественный ценз, равный для белых и черных. Тот, кто проходил по цензу — мог избирать и быть избранным, мог служить в армии, мог учиться в университете, если было чем заплатить. Так что, черные кавалеристы среди Скаутов Грея — а это были именно они, кавалерийская разведка — тоже были, хоть и немного.

— Подождите! Постойте! — Роберт бросился навстречу кавалерийскому отряду.

Идущий первым всадник — на скаку выхватил Маузер, но тут же опустил его, поняв, что переборщил

— Ты кто такой, мальчик? — всадник был высоким, со светлыми глазами и лицом, наполовину прикрытым шейным платком как у ковбоев Дикого запада. Но в седельной кобуре вместо Винчестера — был Ремингтон восьмого номера, мощное и скорострельное полуавтоматическое оружие. Родезия, ввиду того, что и Германия и Трансвааль объявили эмбарго на поставки военного снаряжения и оружия — закупала где и что придется, в основном гражданские образцы. Но иногда это было даже в плюс — Ремингтон восьмого номера с полицейским, длинным магазином — на коротких дистанциях не уступал ручному пулемету Брен.

— Я Роберт Брук, сэр, с фермы. Нас разгромили матабелы, у нас восстание.

Всадник нахмурился

— А как ты здесь оказался?

— Прибежал, сэр. Нам нужна помощь.

Подъехал еще один всадник, бородатый, с веселыми глазами и в кожаной куртке — куртку из кожи буйвола хотят охотники на львов. Поглядел на мальчишку, распорядился

— Трубите привал, пятнадцать минут. Лошадей напоить, но немного…

Соскочив с лошади — он оказался рядом с пацаном. От него пахло лошадиным потом и почему то смазкой.

— Твои родные — далеко?

— Около тридцати миль сэр, в холмах. Я покажу.

— Парень, ты хочешь сказать, что пробежал тридцать миль по ночному бушу? — недоверчиво и насмешливо спросил первый всадник

— Да, сэр, чтоб вы знали! — окрысился Роберт — я не вру!

— Заткнись, Берк… — устало сказал бородатый — займись своим делом. Парень, ты не лжешь? Лгать нехорошо. Ты знаешь меня?

— Нет, сэр.

— Капитан скаутов Эдмунд Стивен Харрис.

Смертельно уставший пацан — изумленно уставился на военного. Перед ним была легенда. Военный — и одновременно охотник на крупную дичь, о котором писали все газеты. Год назад — он, вместе с восьмерыми своими людьми — прижал к ногтю и истребил банду скотокрадов, в которой было больше пятидесяти человек. Не потеряв ни одного своего!

— Сэр…

— Иногда меня и так называют. Итак, ты ничего не хочешь еще вспомнить?

— Да, сэр. Я слышал пулемет в буше ночью!

— Пулемет?!

— Да, сэр!

Роберт коротко рассказал о ночном происшествии в буше.

— Так значит… они говорили на африкаанс. Ты ничего не путаешь? Может, это был… к примеру немецкий?

— Нет, сэр. Я знаю, как говорят по-немецки. Закупщик мяса у нас немец, герр Штайнер.

— Герр Штайнер, значит. Давно он тут?

— Да года два…

Пацан не понял, зачем ему задают такой вопрос. Он просто еще был слишком молод и неопытен для этого. А вот капитан Харрис, действовавший в свое время и в Германской Центральной Африке — за что немцы приговорили его к повешению — отлично понимал, кто на самом деле скрывается под видом закупщиков мяса, торговцев швейными машинками Зингер, тракторами и патентованными лекарствами, за дипломированными врачами и механиками. Один к одному, джентльмены, один к одному. Наверное, даже мясо пошло в дело: африканцев сложно поднять на восстание деньгами и посулами, зато легче легкого — оружием и сушеным мясом. За мясо — африканцы, тем более матабелы — пойдут за тобой хоть на край света.