Дикая Флетчер - Кэти А. Такер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отец вздыхает и, нажав кнопку питания, чтобы отключить изображение, бросает пульт на приставной столик.
– Может быть, завтра вечером. Сегодняшнее волнение вымотало меня.
– Да, я тоже очень устала.
Папа медленно поднимается со стула, забирая свою грязную кружку.
– Ты точно в порядке? Ты выглядишь немного… взволнованной.
– Я в порядке. Эй, во сколько ты собираешься уехать завтра утром?
– Наверное, как обычно. До шести, в любом случае.
– Мне стоит поехать с тобой, раз уж Джона никуда не поедет.
Отец смеется.
– Несколько швов на лбу не удержат его вдали от «Дикой Аляски», даже если он пока не может летать.
– Точно. Ладно.
«Отлично». Я поджимаю губы.
Отец бросает на меня еще один любопытный взгляд.
– Что ж, хорошо тогда. Увидимся утром.
– Ага.
Он замечает два чемодана, стоящие в дверном проеме возле кухни.
– Эй! Я же говорил, что они найдутся!
– Ага, они нашлись, – бормочу я себе под нос.
Рассказать ли ему, что сделал Джона? Какая-то часть меня хочет настучать на его золотого мальчика, но еще большая часть хочет сначала сама выслушать бредовые объяснения Джоны.
Кроме того, теперь это касается только его и меня.
Отец хмурит брови.
– Как они сюда попали?
– На такси. Как раз когда я возвращалась домой.
– Хмм… – Папа хмурится еще больше, словно знает, что это наглая ложь. Но потом он пожимает плечами. – Ну, теперь у тебя есть все твои вещи. Это замечательно. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, пап.
Он задерживается, чтобы одарить меня короткой, довольной улыбкой, а затем исчезает в своей комнате.
Я издаю дрожащий вздох, как только за мной закрывается дверь моей спальни. Джона получил по заслугам. Кроме того, я же не изуродовала его. И волосы отрастают. Если он предпочитает выглядеть так, будто ему самое место в пещере, и таскать за собой дубину, то ему не понадобится много времени, чтобы трансформироваться обратно.
Я начинаю распаковывать свои вещи.
* * *
Двести сорок четыре.
Кто-то пририсовал соски двумстам сорока четырем уткам. Это одна тысяча четыреста шестьдесят четыре соска, нарисованных вручную на кухне моего отца.
– Калла?
Я оборачиваюсь и вижу, что папа стоит в дверном проеме кухни.
– Привет! Я делаю нам кофе. Он почти готов.
Его удивленный взгляд переходит с меня на кофеварку, которая с шумом выпускает последние капли горячей жидкости из носика, а затем снова на меня.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Ага. Я не могла уснуть, поэтому решила подготовиться и поехать с тобой.
Папа изучает мои уставшие глаза, которые, кажется, не смогут замаскировать ни консилер, ни «Визин».
– Я тоже плохо спал прошлой ночью, – признается отец, и мешки под его глазами подтверждают это. – Держу пари, что, увидев Джону в таком состоянии, ты расстроилась.
– Ага, может быть.
Моя бессонная ночь связана с Джоной, но не столько с крушением, сколько с его потенциальным гневом, когда он проснется и обнаружит, что его обрили, подобно животному на ферме. Будет ли он смеяться над этим или мы вернемся к началу наших отношений – взаимной ненависти?
– В любом случае, я решила что могу начать день пораньше. С тобой.
– В этом нет ничего плохого. – Папа наливает себе чашку из кофейника и делает глоток. И начинает кашлять. – Сколько ложек ты положила?
– Столько, сколько было написано на упаковке. Он плохой?
Отец сжимает губы и качает головой, а затем отвечает сдавленным голосом.
– Он отличный.
Я одариваю его безучастным взглядом.
– Ты лжешь.
– Возможно, немного крепковат.
Он улыбается, делая еще один глоток, и отворачивается, чтобы спрятать гримасу.
– Мне жаль. Я не умею варить кофе. Тебе не обязательно его допивать.
– Ты шутишь? – Папа делает еще один глоток через силу, за которым следует звук притворного утоления жажды. – Моя дочь сделала эту чашку специально для меня. Я обязательно допью его, черт побери.
Я разражаюсь смехом, пока смешиваю свою чашку с соевым молоком и наблюдаю, как отец с усилием проглатывает остатки, чередуя драматические гримасы и дрожь всем телом.
Поставив чашку в раковину, он берет жилет и ключи.
– Ну, раз я не проснулся раньше…
Я выхожу за дверь следом за ним и направляюсь к его грузовику.
– Они симпатичные. – Он с улыбкой любуется моими красными сапожками от «Хантер» и кивает на красную фланелевую куртку от Джоны, перекинутую через мою руку. – И они сочетаются.
– Поразительно. По крайней мере, я наконец-то могу надеть что-то подходящее.
Я откопала свои любимые рваные синие джинсы, дополнив их серебристой трикотажной рубашкой с открытыми плечами и соответствующим кружевным бюстгальтером.
– Ты имела полное право быть расстроенной. К тому, как здесь все устроено, нужно привыкнуть.
«Мои проблемы с багажом не были связаны с Аляской, – хочу сказать я. – Они были связаны со спящим гигантом по соседству».
Оба наших взгляда падают на тихий желтый дом.
– Интересно, как он себя чувствует сегодня утром, – бормочет отец.
Он забирается в машину со стороны водителя, захлопывая за собой дверь. Двигатель оживает.
Я огибаю капот грузовика, не в силах отвести взгляд от дома Джоны. У меня перехватывает дыхание, когда мне кажется, что занавеска на кухне шевельнулась. Всего лишь чуть-чуть.
Но сейчас шесть утра. Джона еще не проснулся, уверяю я себя.
Но когда запрыгиваю на свое место и пристегиваю ремень безопасности, моя совесть не успокаивается.
Руки отца лежат на руле, но он не делает ничего, чтобы начать движение.
– Может, кому-нибудь из нас стоит заглянуть внутрь и проверить, как он там.
– Может, дадим ему поспать? Еще рано.
Кончики моих пальцев барабанят по колену в торопливом темпе, пока я смотрю вперед.
Я чувствую подозрительный блеск в папином взгляде, пока он рассматривает меня.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке, Калла? Ты ведешь себя дергано.
– Да? – беспечно спрашиваю я. – Должно быть, это кофе.
– Нет. Это началось вчера вечером. – Отец медлит. – Между вами двумя что-то произошло?
Я больше не могу этого выносить.
– Кроме того, что я обнаружила свой багаж на крыльце Джоны? – Это будет моим официальным оправданием, когда меня будут расспрашивать о моем преступлении.
Глаза папы расширяются.
– Твой багаж был у Джоны?
– Спрятан под одеялом.
Отец вздыхает в отчаянии.
– Этот сукин сын… Я поговорю с… О, похоже, уже встал, – кивает он в сторону двери Джоны, которая открывается.
Мой желудок сжимается.
– Я схожу к нему позже и удостоверюсь, что он. – Папины слова затихают, когда на крыльце появляется застывший Джона в тех же штанах и футболке, в которых он и заснул. Мы слишком далеко, чтобы разглядеть зашитую рану на его лбу.
Однако я нахожусь не так далеко,