Все или ничего - Елена Ласкарева

— Вылазь, сопляк.

— Не пойду! — уперся Петька. — Мне и здесь хорошо.

— Леха, помоги ему.

Леха распахнул дверцу и силой выволок Петьку наружу. Тот вцепился пальцами в сиденье и тут же получил сильный удар по почкам.

— Не лапай! Порвешь!

Все пропало… Это конец… И он будет гнить здесь, среди этих мусорных куч… и сам станет таким же мусором…

Петька сжался в комочек, присел и закрыл голову руками. Он хотел закричать что было мочи, но из горла вырвался только приглушенный шип…

— Где шнурок?

— Сейчас. Стас… Вот черт… Держи его…

— Быстрей ты! Не копайся!

И тут до них донесся приближающийся рев мотоцикла…

— Милостивые государи, — сказал он, — испытайте меня, и клянусь честью, что я не уйду с этого места, если мы будем побеждены!

— Как ваше имя, храбрый юноша? — спросил Атос.

— Д’Артаньян, сударь…

— Лучше бы я никогда не встречал вас! — воскликнул он с той грубостью, которую женщины нередко предпочитают изысканной любезности, ибо она позволяет заглянуть в глубину мыслей и доказывает, что чувство берет верх над рассудком.

— Нет… — проговорила г-жа Бонасье почти ласково, пожимая руку д’Артаньяну, который все еще не отпускал ее руки, — нет, я не могу сказать этого: то, что не удалось сегодня, возможно, удастся в будущем…

А. Дюма. Три мушкетера

Владимир рывком сунул руку в карман и заметно побледнел.

Оборвав разговор на полуслове, он отпер дверь и выскочил в приемную. Ирина следом.

— Ты точно это видела? — крикнул он секретарше. — Когда?

— Только что… — Она казалась растерянной и чуть не плакала. — Что нам делать, Владимир Павлович? Ведь… если заявить…

Владимир глянул на Ирину и как-то весь подобрался… взял себя в руки. Губы тронула болезненная усмешка.

— Ничего делать не надо, — стараясь казаться спокойным, сказал он. — Покатается и вернется… Кстати, я совсем забыл, что сам дал ему ключи…

— Но ведь ему только тринадцать! — непонимающе воскликнула секретарша. — У него и прав нет!

— С ним были старшие товарищи, — сухо бросил Владимир. — За рулем будут они. Нет повода для беспокойства…

Но Ирина-то видела, как на самом деле он взволнован! Храбрится… Боится показать посторонним, что не имеет власти над собственным сыном…

И ей тут же передалось его беспокойство. Она словно уловила охвативший Владимира панический, отчаянный страх, которому он и сам не мог бы дать объяснения…

Он в тупике. Боится за Петьку… Но не может же он объявить в городе облаву на своего ребенка…

А Петька хорош! Маленькая сволочь! Всыпать бы ему за такие выкрутасы, да некому…

А «зеленой гадине»? Вот еще! Пусть только посмеет поднять на пасынка руку! Ирина сама ей все ребра пересчитает!

Она еще не успела подумать, зачем она это делает, как уже сорвалась с места и вылетела на улицу.

Главное — догнать Петьку. Разбираться она будет потом…

Ярко-оранжевый шлем привычно стянут под подбородком, руки крепко сжимают руль.

«Хонда» резво сорвалась с места и помчалась по улице.

Хорошо, что здесь одна дорога… А куда они могут повернуть потом? Удобнее на Садовое… Тогда Ирине лучше срезать угол, юркая Мотя ловко умеет маневрировать в проходных дворах…

Какого черта она мчится за этим мальчишкой? Лучше бы закончила разговор с Владимиром. Он ведь так и не дал ей ответа, зато сам вопросами засыпал…

Только сейчас дошел до сознания смысл его обвинений… Он просто ревнует! Он уверен, что она была с любовником… Он подозревает ее в неверности и лжи…

Как ловко перевернул все с ног на голову! Одним махом поменял их местами…

И она выглядела так жалко… Пыталась оправдаться… А он ей слова не дал сказать!

Надо было припереть его к стене, потребовать ответа…

Решено! Сейчас она выскочит на Садовое, развернется и вернется обратно…

Теперь-то ты не отвертишься, дорогой!

…В потоке машин на Садовом мелькнул впереди знакомый «сааб», и Ирина, позабыв о своем решении, нажала на газ.

Это громоздким автомобилям тесно тащиться в вечных пробках центральных магистралей — мотоциклу легко. Ирина ловко протискивалась между машинами, накликая на свою голову нещадную ругань водителей, зато «сааб» значительно приблизился, и Ирине показалось, что она даже различает сквозь заднее стекло Петькину голову.

Автомобиль вдруг свернул на светофоре, даже не обозначив поворот. Он так резко перестроился в правый ряд, что несколько машин впереди Ирины отчаянно завиляли, уходя от столкновения, и сбились в кучу. Пока она вырулила из этой толчеи, «сааб» уже успел набрать приличную скорость.

Он опять оторвался от нее, все-таки «хонда» проигрывала в мощности двигателя… Зато у нее было другое преимущество: маневренность. И Ирина использовала его вовсю.

Она любила лихачить, но таких гонок даже и припомнить не могла. Ей постоянно казалось, что еще секунда — и она вылетит из седла, а мощная стальная махина с ревом опрокинется набок…

Позади раздался свисток постового.

Ирина лишь усмехнулась: поздно спохватился… Теперь не догонишь.

…Уже ясно, что лихая троица рвется за город. Покуражиться хотят на просторе… Недоумки!

Ладно Петька, он совсем мальчишка, ему по душе рискованные выходки… но эти двое! У них-то на плечах есть головы?

Пожалуй, выпороть следует не столько Петьку, сколько этих великовозрастных лбов.

Она чуть не проскочила мимо неприметного поворота на загородном шоссе. Прозевала, как «сааб» резко свернул в сторону…

Ирина все еще искала его глазами среди маячивших впереди машин. А когда спохватилась, пришлось проскакивать прямо перед носом тяжелого «КамАЗа»…

Какого черта их туда понесло? По такой-то дороге — сплошь рытвины да ухабы…

Ирина резко подскакивала в седле на каждой кочке, даже удобное кожаное седло не смягчало удары… Прищурившись, она вцепилась в руль, объезжая особенно глубокие ямы…

Мотор натужно урчал, не нравилось Моте, что хозяйка то резко сбрасывает скорость, то вновь нещадно газует… Не хватало еще заглохнуть или застрять в кювете…

Глухой лес вплотную подходит к дороге… Разве здесь удобно кататься с ветерком, да еще на роскошном золотистом «саабе»? Она на месте бесшабашных угонщиков пилила бы себе по прямой, по хорошей укатанной трассе, по автобану без ограничителей скорости…