Охота на Лис - Марк Адамов

А приди Верные, кто бы дал им отпор? Ох уж эти Верные. В иной раз встреча с Шелором и его безумной магичкой запомнилась бы Вариону на долгие луны, но сейчас он уже подзабыл ту злосчастную схватку в Мясницком квартале. Оно и немудрено, учитывая, что было после.

Тогда, отбиваясь от целой шайки головорезов в морозном переулке, Химера не мог отделаться от чувства, что его кто-то выдал. Продал, как откормленную свинью на заклание. Ему не впервой было подозревать Приют в чём-то подобном, а теперь и спросить-то не с кого.

Но такой исход был бы логичен. Настоятель не смог избавиться от Химеры в Баланоше и передал эту заботу местным бандюганам. Однако его возвращение стало для госпожи Гадюки сюрпризом, который она буквально не пережила. Кто-то ещё его сдал? Больше некому, разве что…

— Да ну нахрен, — Химера мотнул головой. — Нет, как бы он это сделал?

Ох уж этот Ладаим. Наверняка, он до сих пор винил Вариона за то, что их пути пересеклись к Касилиамом Броспего. А ведь всё закончилось лучше, чем могло быть. Сдайся Химера по примеру Крысолова, их бы распяли ещё до того, как Кранц Родейн добрался до Лисьего Приюта. Но он не сдался. Он пошёл до конца и нашёл чёртову Лейну Броспего.

Варион вдруг вспомнил тонкую улыбку на её лице. Винный багрянец прекрасно смотрелся на благородно бледных щеках Лейны. Тогда, во время мимолётных свиданий с ней, Химера даже расстроился, что придётся убить такую миловидную и наивную, но отнюдь не глупую девушку.

Он вдруг поймал себя на мысли, что не прочь был бы узнать Лейну получше. Должно быть, она была из тех, кто считает каждого прохожего хорошим человеком, пока не убедится в ином. Лис, напротив, учили видеть врагов даже в собственном отражении.

Как знать, может, Лейна смогла бы разглядеть что-то хорошее и в глубине его души? Она, конечно, впала в истерику и забросала Химеру посудой в последнюю встречу, но тогда её явно науськали Альихор и Кранц. У них попросту не было возможности узнать друг друга как следует. В конце-то концов, даже Арбо допустил, что душа Лиса ещё не сгнила окончательно.

Всем этим мыслям Химера продолжал предаваться в купели. Перед этим он провёл добрую часть дня в своей комнате, но быстро заскучал. Тогда Варион спустился в единственное место, где никто не докучал бы ему наставлениями и обходами.

Он не знал, сколько просидел перед жуткой плитой в основании крепости, но времени прошло немало. Однако глыба осталась столь же мёртвой, сколь и совершенной в своей каменной глади, испещрённой извилистыми надписями.

Тогда-то Варион и решил, что купель его уже заждалась. К счастью, никто больше не претендовал на эту тёплую, манящую воду. Судя по отдалённому гулу, обитатели крепости собирались в общем зале. Ну и пусть. Химере нечего было им сказать.

Блаженный полумрак смывал с него груз тяжёлых мыслей. Варион ушёл в воду по шею и прикрыл глаза. Каждый раз, когда его разум возвращался к гнетущим проблемам, они казались всё менее серьёзными. Пережил же он и падение Приюта, и виселицу герцога Содагара.

Броспего послал какую-то паршивую ищейку по его следу. Наверное, не смог смириться с тем, что кто-то покусился на его ненаглядную Лейну. Глупый Касилиам. Конечно, дураку не сколотить такое состояние, но не думал же он, что может войти в семью герцога Трисфолдского и не насулить беду на своих деток?

В темноте гостиной, что лежала сразу за низкой аркой, кто-то шаркал. Сначала Вариону показалось, что это его собственное дыхание так разносится по голове вместе с шумом крови в разогретых ушах. Но это определённо было шарканье.

Химера не стал зажигать фонари в гостиной, поэтому из купели было не разглядеть, кому приспичило там шуметь. Звуки напоминали походку немощного старика по мостовой. Того и гляди, отклеившаяся подошва зацепит брусчатку, и он поцелует землю.

Лисы так не ходили, как не ходил даже Бертольд. Выглядел он старым и постоянно жаловался на ломоту в руках, но ноги его были в отличной форме. Как иначе бы он перенёс такой поход сквозь холмы?

— Можно потише? — простонал Варион.

Ответа он не получил. Шарканье лишь стало громче и затихло, когда казалось, что вечерний гость уже вот-вот пройдет через арку купальни.

— Крысолов, ты что ли? — Химера провёл рукой по поверхности воды, запустив волну из тёплых брызг в проём. — Хватит уже!

Внезапный дождь не помог. Гость так и остался не видимым, а его шаги переместились обратно в гостиную. Он будто обходил её по периметру, иногда останавливался, но тут же продолжал шаркать. Варион сдался и всё же вышел из купели.

Пол стал скользким от натекшей с его ног воды, но Химера нащупал пустой шкаф у стены и ухватился покрепче. Он прошёл в гостиную и выждал несколько мгновений, пока глаза привыкали к освещению. Отблески коридорных светильников плохо справлялись с этим просторным залом, но очертания его обстановки медленно вырисовывались перед Варионом.

Других людей здесь не было.

Химера ещё раз окинул взглядом всю гостиную, и вновь не увидел никого. Шаги затихли, а потом сразу повторились за спиной Лиса. Он резко обернулся, и следующие шорохи донеслись уже с другой стороны. Кто-то затеял безумную игру.

Камин, что пылился у дальней стены, они так и не разожгли, зато его кочерга пришлась кстати. Лишённый иного оружия, Химера стиснул холодное железо и занёс его над головой. Он кидал быстрые взгляды по всем углам, но шорох почувствовал это и затих.

Варион слышал лишь собственное дыхание и медленно двигался к середине зала. Сердце стало биться сильнее, а его эхо раскатывалось глубоко в голове Лиса. К горлу подкатил ком. Кочерга вдруг показалась тяжёлой и горячей, но он не опустил оружие. Кто бы ни прятался в полумраке гостиной, за такие шутки придётся отвечать.

Незримые ноги шаркнули совсем рядом, скрипнул низкий столик, как будто его задело чьё-то колено. Химера обернулся и прошил пустоту ударом кочерги. Тогда шаги ускорились и устремились в дальний угол.

— Выходи, мразь! — Химера скрежетал зубами. — Нашёл, с кем игры играть!

От грохота за спиной он подпрыгнул. Рука сама отправила кочергу в полёт, но та лишь звучно ударилась в стену и свалилась на пол.

Кто бы ни устроил эти прятки, он сумел навернуть целый стеллаж. Древняя мебель не выдержала падения и теперь обратилась в груду досок, поверх которой покоилась кочерга