Последний вираж штрафбата - Антон Кротков

Борис подкатил почти к самому бараку, где жила жена его фронтового товарища. Появление в трущобном районе невиданного иностранного автомобиля произвело сенсацию среди местных обитателей. Машину сразу окружила толпа зевак. Стоило Борису отойти от автомобиля на десяток шагов, как в открытую кабину спорткара забрались мальчишки. Кто-то из них нажал на звуковой сигнал. Но Нефедову сейчас было некогда заниматься спасением четырехколесной любимицы босса от юных вандалов. Он торопился увидеть Свету.

У входа в барак летчика встретила ее сестра. Она рассказала Борису, что после того, как он укатал до полусмерти на самолете выселившего Светлану из квартиры генерал-интенданта, тот решил отомстить. Вызвать на дуэль или как-то наказать известного своим драчливым бесшабашным нравом «Анархиста» он не решился, поэтому решил отыграться на знакомой Нефедова. По словам сестры Светланы, вчера вечером Полубояров со своими людьми подкараулил молодую женщину, когда она возвращалась с железнодорожной станции, где работала в бригаде ремонтников путей, и велел двум своим ординарцам вначале избить натравившую на него своего сумасшедшего дружка мерзавку, а потом изнасиловать ее.

— Эти кобели два часа над ней измывались, — тараторила простоволосая баба, будто спеша произнести заученный текст, — Светка едва живая домой приползла.

Стоящая напротив Нефедова женщина говорила так, словно пересказывая услышанную у колодца от местных сплетниц историю. При этом она все время воровато озиралась. И вообще от нее веяло чем-то искусственным, наспех отрепетированным под руководством некоего режиссера.

— Хорошо, что вы приехали. Света вас так ждет, так ждет! А вы один?

— Да, один. Как прочитал вашу записку, сразу выехал.

Выпученные рыбьи глаза девицы вдруг подернулись мокрой пленкой, уголки ее рта опустились, губы задрожали. Она оглянулась на окна второго этажа и сделала порывистое движение, словно собираясь о чем-то очень важном сказать Борису. Но тут из-за близлежащего сарая возник какой-то парень лет двадцати пяти. С приторной вежливостью он спросил, где находится такой-то дом. При его появлении девица словно онемела и вытаращила на парня свои и без того выпученные глаза. А случайный прохожий вдруг затеял с ней непринужденный разговор:

— В этом районе все такие симпатичные?

Светланина сестра смотрела на флиртующего с ней парня, как кролик на приближающегося удава, и отвечала невпопад. Заметно было, что у нее обрывается сердце от одного вида этого человека.

Борис уже догадался, что его заманивают в ловушку. Естественное чувство самосохранения требовало без промедления бежать отсюда к ожидающей неподалеку стремительной красной комете, пока ему окончательно не отрезали путь к отступлению. Но вместо этого Нефедов зашел в барак.

Он поднялся по скрипучей, пахнущей котами лестнице на второй этаж, подошел к нужной двери, прислушался. Вокруг сгустилась абсолютная тишина. Казалось, что ты стоишь на внутренней палубе брошенного экипажем и пассажирами корабля, который обречен с минуты на минуту пойти ко дну. Нефедов постучал. Из комнаты никто не отозвался, но дверь гостю сразу открыли. По ту сторону порога было темно, так что требовалось некоторое время, чтобы адаптироваться к здешнему полумраку. Стоя в коридоре, «Анархист» услышал, как в глубине комнаты поскрипывают чьи-то крадущиеся шаги, а также едва слышный сдавленный женский плач.

— Светлана! Это я, Борис.

Ему не ответили. Тогда Нефедов переступил порог и сделал несколько шагов.

— Стой! Не двигаться! — строго приказал голос за спиной.

— Руки за голову! — добавил еще кто-то.

Борис обернулся и одновременно скользнул своей правой рукой в карман, вставляя пальцы в стальные кольца трофейного кастета, что отобрал у жадного водителя грузовика.

Пара неизвестных мрачно-решительно навалилась на визитера. Чужая сильная лапа крепко сжала его запястье и резко качнула на себя в борцовском приеме.

— Без глупостей, дядя! — тихо и грозно предупредил обладатель строгого голоса. Борис попытался ударить его носком ботинка по колену, но по тому, как тот ловко сместился чуть в сторону, не разжимая бульдожьей хватки, Нефедов сообразил, что имеет дело с опытным волкодавом из бывшего Смерша.

Зато напарнику строгого оперативника летчик сумел съездить по челюсти боксерским крюком снизу. Но в темноте удар у Нефедова, похоже, получился слишком размашистым и прошел вскользь. Но и этого могло оказаться вполне достаточно, чтобы вырубить голубчика. Другой бы, получив такой тычок в морду, тут же с воем грохнулся на пол и долго приходил бы в себя, распластавшись полутрупом, или ползал бы на брюхе со стонами и жалобными причитаниями. А этот ничего — устоял, только пошатнулся. У мужика, лица которого Борис пока не видел, оказался на редкость крепкий подбородок. Выругавшись почему-то на ломаном немецком вперемешку с русским матом, он с широкого замаху врезал Нефедову в ответ. С такой грубоватой прямотой брали «языков» фронтовые разведчики из простых окопников, не поднаторевшие в схватках с хорошо подготовленными абверовскими инструкторами «паршами».[45]

Подсечкой Нефедова повали на пол. Пока взявшие Бориса в оборот хлопцы заламывали ему руки за спину, они пыхтели и сипели ему в затылок, словно борцы. Вскоре долгожданного гостя скрутили, защелкнули на его запястьях наручники. По профессиональной манере проведения обыска нетрудно было определить, из какого ребятки заведения.

— Товарищ полковник, оружия при нем нет, — кривясь от боли, шепеляво доложил кому-то невысокий оперативник, которого Нефедов только что ткнул железкой в челюсть.

— Хорошо, Скулов, давайте его, голубчика, сюда.

Голос, идущий из глубины комнаты, принадлежал Артуру Тюхису. Тут же чья-то рука зажгла керосиновую лампу. Борис увидел Артура. Тот сидел, вальяжно закинув ногу на ногу, за столом в центре комнаты. Рядом к стулу была прикована в позе «руки за спину» Светлана. Всех ее родственников, кроме оставшейся на улице сестры, организовавшие засаду чекисты, загнали за ширму. Об их присутствии Нефедов догадался по иногда доносящимся из-за занавески всхлипам, тихим горестным причитаниям и вздохам.

Рябое, будто налитое свинцом лицо молодого парня, чьи быстрые руки так умело пробежались по карманам и всем швам одежды Нефедова, неожиданно расплылось в широкой некрасивой улыбке, обнажив крепкие крупные зубы.

— Проходите, товарищ.

Рябой слегка подтолкнул Нефедова к своему шефу.

Борис сделал несколько шагов вперед. Бывший фронтовой разведчик злобно процедил ему вслед сквозь уцелевшие зубы:

— Я бы тебя, гнида, сразу на месте в расход пустил.

Широкий, массивный подбородок невысокого крепыша был действительно словно вырублен из куска гранита. Его обладатель — мужчина лет тридцати пяти с гордым мужественным профилем и кустистыми бровями — имел крайне расстроенный вид. Он уже сплюнул полный рот крови вместе с несколькими выбитыми зубами. А теперь с удивленным видом ощупывал пальцами нижнюю часть своего лица — острым краем кастета Борис глубоко рассек ему кожу на подбородке. Даже на фронте, не раз побывав в серьезных переделках во вражеских траншеях, бывший разведчик сумел уберечь лицо от немецких штыков и прикладов, а тут в темноте зацепился ногой за табурет, чуть промедлил с уклоном и получил кастетом по морде.