Первый Зверь - Елена Синякова

Как можно помочь тому, кто обладал силой и знаниями, данными Велесом?!

— Ради всех Богов!!!

Я упала перед ним на колени, хватая его руку в свои ладони и пытаясь согреть ее, когда услышала, словно кто-то скребется в дверь — настойчиво, громко и истерично, отчего стало не по себе.

Стараясь не думать о том, что могло происходить в лесу, который прозвали в четь его странного и устрашающего хозяина Черным, я все таки распахнула дверь, с облегчением увидев волков, что быстро ринулись в дом, окружая Черного.

Они ложились вокруг него кругами, укрывая собственными телами, словно живым мохнатым одеялом, до тех пор, пока не осталось на поверхности лишь одно лицо.

Я не мешала, только села на пол так, чтобы положить одну руку на грудь Арьяна, ощущая его размеренное дыхание, и вторую на щеку Черного, чувствуя, что постепенно он становится теплее и его веки начинают трепетать, понимая, что теперь я могу дышать вместе с ними, потому что все налаживалось.

Волки помогут. Я знала это. Они были нашими ангелами, заступниками, хранителями.

Слезы текли по моим щекам, но не от страха, а от облегчения, что скоро все закончится и встанет на свои места, и моя новая семья встанет на ноги все так же крепко и уверенно, как всегда.

Когда дыхание Черного стало ровным и кожа потеплела, я гладила волков, стараясь передать им свою благодарность и огромную любовь, заглядывая в желто-зеленые глаза через пелену слез и с улыбкой.

Я молилась на них всем Богам, больше не мечтая об ином, и понимая, что это и было мое место в мире. Там, где мое сердце успокоилось и нашло приют, вдали от лжи и ненависти людской толпы.

Теперь они оба дышали ровно, глубоко и размеренно, отчего моя душа успокоилась и в какой-то момент даже начало клонить в сон, но мне было настолько тепло и уютно сейчас после пережитого ужаса и страшных воспоминаний, что я боролась с ним, растягивая каждую блаженную секунду.

С моей семьей.

С обнаженным Арьяном, которого не пугал мороз, когда он крепко спал, согревая своим жаром.

С Черным, который продолжал лежать в плотном коконе волков, и теперь выглядел гораздо лучше. И стаей волков, которые учили нас верности, преданности своей семье и твердости духа.

— Принеси студёной воды.

От голоса Черного я широко улыбнулась, на секунду склоняясь над ним и быстро коснувшись ладонью его лица, чтобы убедиться в том, что теперь оно теплое, как и полагается, снова замечая, как мужчина поморщился от этого прикосновения, заставляя меня хохотнуть.

Как можно быстрее я вылетела на улицу, чтобы зачерпнуть чистого снега, и принести его в дом, поставив у огня лишь на пару минут, когда появилась вода, но сверху остался снег, чтобы протянуть Черному.

Он пил жадно, до последней капли, блаженно выдыхая и откидывая голову назад на волков, что продолжали мирно спать вокруг него, не выпуская из кокона своих тел.

— Теперь ты в порядке? — прошептала я, отмечая, что на вид Черный выглядел определенно лучше, словно к нему вернулась его сила, когда мужчина кивнул в ответ, глядя на меня из-под пелены черных ресниц пытливо, но молча, пока я снова рассматривала его, в этот раз зацепившись за то, что в тонкую косичку за ухом в копне его волос была вплетена прядка, которая явно не принадлежала ему.

Странно, что я не заметила ее раньше — в иссиня-черных волосах, где иногда блестела благородная седина, эта каштановая прядка была словно маленький огонек среди черной непроглядной мглы.

Чью прядь волос стал бы хранить мужчина? Особенно такой, как Черный, казалось, что земные чувства не трогают его, если только дело не касалось его семьи — Арьяна и волков.

Только той, что была так глубоко в его загадочном холодном сердце, что стала дорога даже эта прядка.

— Это волосы той девушки? — прошептала я, даже если понимала, что не стоит затрагивать этой темы и делать ему больно воспоминанием о ней. — Той, о чей доброте и сострадании ты помнишь до сих пор?..

Думаю, я не ожидала того, что Черный ответит. Но он кивнул в ответ, а я затаила дыхание.

— …ее убили люди?

— Это сделал я.

Ничего подобного я просто не ожидала, замерев и перестав дышать на вдохе.

Эта короткая откровенная фраза просто не могла поместиться в моей голове, порождая бурю непонимания, отрицания и волну вопросов, которые кружили голову, до судорожной пульсации в висках.

И Черный знал это. Видел своими пронзительными хищными глазами, словно ждал этого разговора и был готов отвечать, что завораживало и пугало.

— Сделал это случайно? Не сдержался? — еще тише выдохнула я, словно пытаясь заранее найти оправдание тому, к кому так привязалась за это время, несмотря на то, что в его душе всегда была зима и холод, вспоминая о том, что рассказывал Арьян в отношении девушек, которые были мертвы, не пережив близость с ним.

— Не случайно. Так было нужно.

Черный ломал все барьеры, которые я пыталась выстроить, не просто удивляя своими словами и поступками, а часто шокируя. Но в этом был он весь! Мужчина с темной загадочной душой, за которой хранилось столько тайн, что, наверное, лучше было не знать о них.

Да, лучше было бы продолжать жить, не вдаваясь в подробности его жизни, но как было остановиться, когда он смотрел в глаза, давая понять, что в этот момент ответит на все вопросы, какие бы я не задала?..

— Как ты стал таким?

Черный усмехнулся, чуть выгибая брови:

— Каким?

— Не человеком. Хотя был рожден среди людей.

— Моя судьба была предрешена тем, в какой день я родился. Как и судьба того, кто стал моим братом, — Черный пожал плечами, словно сейчас это уже ничего не значило, и возможно он был прав. Разве теперь он мог что-либо поделать с тем, как чудовищно и жестоко сложилась его жизнь?

— Вы были рождены, чтобы получить великие знания?

Черный улыбнулся, но жестоко и безрадостно, эта улыбка напоминала скорее звериный оскал.

— Мы были рождены, чтобы стать рабами в руках того, кто считал, что мог повелевать судьбами.

От каждого ответа Черного я начинала теряться в том, что знала о нем все больше и больше, понимая только одно — все далеко не так, как могло казаться, и как я успела придумать в своей голове из коротких рассказов Арьяна о своем отце и Черном.

— Вас забрали из рук матерей еще младенцами?

— Нас выкупили, едва нам исполнилось четыре, — отозвался Черный, чуть улыбаясь моему полному недоумению и смятению от каждой услышанной фразы. — Смысл нашего бытия в том, что, отбирая насильно, мы зарабатываем себе кровавую проплешину в судьбе, которая затем может вылезти в любой момент и в самой ужасной форме. Таков закон бытия: если ты что-то забираешь, то должен отдавать. А если хочешь забрать что-то, то тебе должны это отдать по доброй воле, дабы не было последствий. Тот, кто когда-то пришел за мной и братом знал это. Поэтому принес с собой много золота и даровал нашим матерям то, о чем они мечтали, взамен попросив нас.