След оборотня - Конрад Левандовский

За все это время королева не нападала ни на кого за пределами своей мрачной обители. Могло создаться впечатление, что она не слишком заинтересована в том, чтобы пугать живших во дворце…

В такой ситуации Редрен довольно быстро поддался на лихорадочные уговоры советников и, чтобы не дразнить упыриху, прекратил посылать усиленные отряды стражи в угрюмую путаницу сырых коридоров. Казалось, будто существует некий неписаный договор. Во дворец начало возвращаться спокойствие. Через неделю жизнь пошла почти своим чередом, и лишь более многочисленные и чаще расставленные посты свидетельствовали о том, что это не так.

Особо надежная охрана непрерывно окружала самого короля и королеву. Даже в спальне их величеств, вокруг супружеского ложа, каждую ночь стояло полроты гвардии. То же происходило и в укромных местах…

Надежды на покой, однако, оказались ложными. Неожиданно исчез недоразвитый карлик, который иногда помогал настоящему шуту веселить короля. Разодранный матрас и смятая постель не вызывали сомнений в том, Кто был тому виной, а отсутствие крови свидетельствовало о том, что его похитили!

Невозможно было определить, что преобладало в разговорах, которые позже вели между собой придворные об этом событии, – страх или, может быть, удивление. Все терялись в догадках, зачем мог понадобиться упырихе этот несчастный придурок.

Ответ пришел быстро, однако он не только ничего не объяснил, но еще больше запутал загадку…

В одну из ночей в комнату Родмина с криком ворвался его ученик Эрто.

– Мастер, в лаборатории творится что-то странное! – заорал он, срывая с мага одеяло.

– Что такое?! – Маг вскочил.

– Там кто-то есть, но дверь заперта!

– Ты вызвал стражу? – Родмин поспешно одевался.

– Да, мастер, но они боятся войти, да и ключей у них нет…

Они выбежали в коридор. Возле лаборатории они застали человек тридцать гвардейцев, а их командир сразу же подошел к Родмину:

– Сейчас все тихо, ваше благородие, но только что слышны были будто бы шаги…

Страшный шум не дал офицеру договорить. Раздался грохот, потом звон бьющегося стекла.

– Это шкаф с банками для ингредиентов, – пояснил маг, – кажется, его опрокинули.

Новый грохот, смешанный с пронзительным треском ломающегося дерева, едва их не оглушил.

– Стол?.. – удивился Родмин.

– Мастер, она там? – испуганно спросил Эрто.

– Похоже на то, дорогой мой…

– Входим? – По голосу офицера явно чувствовалось, что ему хотелось бы услышать отрицательный ответ.

Что-то сильно ударилось о дверь – они аж подскочили от испуга.

– Нет, – исполнил его желание Родмин, – но встаньте тут, на случай, если она выйдет…

Стражники деловито образовали ощетинившийся пиками забор, а маг и Эрто поспешно спрятались за ним.

Звуки бьющегося стекла и ломающегося дерева продолжали доноситься из-за дубовых дверей и стихли лишь за час до рассвета. Однако, прежде чем войти, они дождались восхода солнца, чтобы быть уверенными до конца…

Об оборудовании лаборатории нельзя было даже сказать, что оно уничтожено, – оно было попросту перемолото, и все обломки тщательно перемешаны. Не уцелел ни один кусок дерева величиной больше ладони. Обломки ровным слоем устилали весь пол, и над ними ничего не выступало. В воздухе ощущался запах, с которым до сих пор не приходилось сталкиваться никому. Запахи сала висельников и мандрагоры были едва лишь самыми скромными из его составляющих.

Родмин окинул затуманенным взглядом развороченную груду мусора, которая еще вчера вечером была его лабораторией.

– Зачем она это сделала? – удивился Эрто.

– Сперва отсюда много чего вынесли, – убежденно ответил маг, – и благодаря этому мы никогда не узнаем, что, собственно, пропало.

– Но как она сюда пробралась? – воскликнул командир гвардейцев.

– Видимо, где-то должен быть потайной ход, о котором я ничего не знал, – пробормотал маг.

Тщательно, пядь за пядью, они осмотрели все стены, проверяя даже самые мелкие трещины и царапины. Ничего обнаружить не удалось. Пламя свечи, перемещаемой вдоль стен, не дрогнуло ни в одном месте. Пришлось сдаться.

– Ничего не поделаешь, – махнул рукой Родмин. – Старые каменщики слишком хорошо знали свое дело.

– Мастер, – подал голос Эрто, – ты говорил, что что-то пропало…

– Да, ибо если бы она расколотила здесь все, обломков было бы больше. Так я думаю.

– Но как упыриха могла что-либо взять? Ведь у них нет пальцев? Разве когти годятся для того, чтобы хватать ими предметы?

– Ты прав, не годятся…

– Значит, все это забрал карлик?!

– Они были здесь вместе, и он сделал это по ее приказу.

– Упыриха, занимающаяся магией?! – Слушавший их офицер остолбенел.

– Похоже на то… – заметил Родмин. – Наверняка она похитила этого несчастного, чтобы он ей помогал. Такому легко навязать свою волю…

– Что она затевает?

Этот вопрос в течение ближайших дней задавали себе во дворце еще тысячи раз, а ответ на него, по понятным причинам, больше всего интересовал Редрена. По тем же причинам по его приказу Родмину пришлось провести много часов над усыпавшей пол лаборатории мешаниной магических ингредиентов и черепков, безуспешно пытаясь определить, чего же в ней недостает.

По мнению случайных прохожих и Эрто, который постоянно приносил магу пропитанные уксусом тампоны, чтобы облегчить ему дыхание, абсолютно ничего недостающего там не было…

Тем не менее в конце концов удалось, хотя бы примерно, определить, что именно было украдено, но знание это, полученное ценой потерянных волос, которые пришлось сбрить наголо, так как они слишком сильно пропитались вонью из лаборатории, мало чем могло помочь, ибо обладание похищенными предметами давало королеве слишком много возможностей…

Так что ясно было лишь одно – что ничем хорошим это не кончится, а об этом и так уже всем было известно.

Последовавшие события стали роковыми для барона Алидо ди Мерены, одного из многих постоянных жителей королевского дворца. Его жена, Калия, была среди тех женщин, которые в ту памятную ночь под влиянием превосходящего их силы страха и отсутствия реальной возможности бежать погрузились в собственные, существующие лишь в их воображении миры. Для посторонних они стали безразличными ко всему, безвольными куклами. Никакие слова до них не доходили – они существовали, подобно растениям в человеческом облике.

Барон Мерена, несмотря на совпадающие, и притом далекие от оптимизма, диагнозы медиков, все еще верил в возможность отвести злую судьбу и навещал жену часто, почти каждый вечер, с неугасающей надеждой, что когда-нибудь Калия в конце концов с ним заговорит.