Вышедший из ночи - Елена Элари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Согласна. Только сохраните мне жизнь и помогите уйти от Рыцарей ночи!
«Что ж, да будет так, — улыбнулась Карнэ. — Но до Нижнего мира я не поведу тебя, и после того, как ты останешься одна, если тело твоё не выдержит, и ты умрёшь, то это будет не моя вина».
— Согласна, — повторила Офелия, и тьма поглотила её.
Казалось, что даже солнце стало тусклым. Часть Северного леса, где находилось пристанище Рыцарей ночи, погрузилось в густую, всепоглощающую тишину. Ведьма, побледневшая, с залитым кровью лицом, с израненными руками, поднялась с земли. Никто не решился встать на её пути, остановить или окликнуть Офелию. В её глазах, которые полностью затянула чернота, горела демоническая злоба. Сейчас Офелия полностью себе не принадлежала и все понимали это.
Свободу или проклятие обрела ведьма, но она, наконец, ушла.
Глава тридцать шестая
Земля, до конца не потерявшая за ночь накопленное днём тепло, стала горящей, и её лесные запахи, попавшие в заключение ветвей деревьев, обернулись для Роук мучением. Сухие сосновые иглы, прошлогодняя листва, старый мох, дикие травы, всё вокруг словно душило её.
Она очнулась и в первое мгновение подумала, что в битве лишилась глаз, настолько сильную боль она ощутила, когда разомкнула веки, но оказалось, что это всего лишь солнечный свет лезвием резанул ей глаза. Роук лежала на животе и приподнять голову, чтобы отвернуться от солнца, у неё не было сил.
Она видела, как по её руке ползают муравьи. Грязные пальцы подрагивали, словно Роук хотела зацепиться за мягкую лесную землю. Порывистое дыхание сопровождалось свистом в груди, а во рту у Роук стоял тошнотворный вкус крови. Своя кровь казалась ей горько-солёной, пахнувшей ржавчиной.
— Ай… — она попыталась подняться, опёрлась на дрожащие руки и упала. — Больно, — сорвалось с её губ. Голос прозвучал жалобно.
Роук скосила глаза, посмотрела на ногу, которая насквозь была пронзена стрелой.
Потянувшись к стреле, Роук сдержала крик. От раны в спине каждое движение отдавалось ей резкой болью.
Наконец Роук удалось сесть и взяться за стрелу в ноге и медленно вытащить её из раны. Ногу залила кровь, и Роук чуть не вытошнило от боли.
Когда она откинула от себя стрелу, то несколько минут просто пыталась отдышаться. И вот Роук приготовилась к самому сложному, завела за спину руку, пальцы её сомкнулись на стреле, торчащей в лопатке, и Роук зарыдала. Так, заливаясь слезами, она буквально выдрала с себя длинную, напитавшуюся кровью, деревяшку. Выдрала и закашлялась. На пружинистую ото мха землю упали красные капли, Роук испугалась, что задохнется от наполняющей её лёгкие крови, но всё обошлось, и через какое-то время ей стало лучше. Она вновь попыталась подняться, и на этот раз у неё это получилось.
— Господин! — оступившись и упав на колени, крикнула Роук. — Господин, помогите мне, — она растёрла по лицу слёзы, всхлипнула, и уже совсем жалобно проговорила: — Вэриат, пожалуйста…
Но никто за ней не пришёл, никто не спешил на помощь. Роук пришлось встать и медленно пойти в сторону замка.
— Но вы ведь знаете, что мне плохо…
Взгляд её остекленел. Она представила, как Дианрит поведала властителю тьмы о случившемся в лесу, а он ответил: «Но сейчас же жизни Роук ничего не угрожает, до Чёрного озера она к завтрашнему утру должна дойти, раны её успеют затянуться? Раз так, значит, сама справится». И, по правде говоря, Роук почти ни в чём не ошиблась, Вэриат действительно выслушал лесного духа, а затем, ничего не сказав, покинул зал Дианрит, но в его мыслях были примерно те же слова, о которых подумала его слуга.
***
А в замке спокойно и тихо.
Это было длинное и светлое помещение, жаркое, наверное, во всём замке не было больше такого душного и тёплого места.
Ра, подобрав под себя ноги, сидела за высоким столом и наблюдала, как повар своими пальцами-когтями перебирал какие-то корешки.
На кухню, когда он работал, Ра старалась заходить только перед тем, как он уходил, потому что иначе был риск оказаться зажаренной или сваренной в каком-нибудь блюде, такая бурная и спешная работа там разворачивалась. Но сегодня было тихо.
— Приготовишь мне в дорогу тыквенный напиток? — спросила Ра и потянулась к одному из скрюченных, резко пахнувших корешков.
— Ты единственная, кто здесь любит овощи, — повар легонько хлопнул её по руке и покачал головой, Ра догадалась, что корешки лучше не трогать.
— Я всё удивляюсь, как то, что ты готовишь, можно не любить?
— Здесь в основном питаются мясом, — ответил повар, и Ра отвернулась к решетчатому окну.
— Знаешь, — сказала она, — если после этих слов вспоминать, среди кого я нахожусь, становится жутко.
Повар усмехнулся и стал нарезать корешки. Стук ножа по разделочной доске звучал монотонно и успокаивающе.
Ра захотелось спать, она вышла из-за стола, с надеждой посмотрела на огромную тыкву под подоконником и с мыслями о фруктово-тыквенном соке ушла к себе в комнату.
«Уже завтра я отправлюсь к Дайон. Во что же превратилась моя жизнь? Всё так стремительно поменялось… Почему-то очень грустно. И странно. А ещё горько, но как-то счастливо, пусть и страшно. Но я рада, ведь чувствую себя живой. Да, очень важно чувствовать себя живой».
Ра дотронулась до камня от кошмаров и закрыла глаза. Она знала, что всё равно не заснёт, но сейчас ей было приятно лежать и слушать своё дыхание, треск в камине и завывание ветра за окном, а приоткрыв глаза, видеть небо и облака, белые, пушистые, принимающие различные формы, то похожие на крылья, то на драконьи клыки, то на клочья старой пряжи…
— Эльма, ты становишься мне дорога, — обратилась Ра к Духу, но подумала о самом замке.
«Не понимаю, это сон? Но ведь мне не могут сейчас сниться кошмары, посылаемые Карнэ», — Ра обнаружила себя у зеркального коридора. Судя по всему, был уже вечер, и где-то за спиной девушки полыхал факел.
«Я же не сплю!», — она хотела уйти, но что-то мешало ей.
С ужасом Ра поняла, что не отражается в зеркалах, но видит, как они, отражая друг друга, образуют бесконечный чёрный коридор.
«Я не сплю, это явь! — Ра больно ущипнула себя. — Не понимаю».
На этот раз дверь в зал Лесного духа была заперта, девушка знала это.
«Просто знаю…
