Вне закона - Валерий Махов

В последнее время они очень часто встречались и вчетвером, и вдвоем, если нужно было походить по магазинам. Мужики крепко сдружились, так как один был обязан жизнью другому. А женщины? Женщины ждали. И вот сегодня, сидя друг против друга в кафе, они долго болтали ни о чем, пока Лера наконец не решилась заговорить с Леной о сексе. Она начала издалека. О Марлен Дитрих, об Эдит Пиаф, о Фаине Раневской. Лена перебила Леру, взяла ее руку в свою, нежно погладила и, глядя в глаза, произнесла:

– Послушай, девочка. Я узнала однополую любовь в детском доме. Может, это и хорошо, я не знаю и не осуждаю. Только у нас девки прижимались друг к другу по ночам от холода и от чувства одиночества, подсознательно чувствуя, что это безопасно. Никто никуда ничего не засунет. А нежности и ласки, хоть и неумелой, подсмотренной и подслушанной, будет море. Нас, совсем еще маленьких, взрослые насиловали и извращали. А мы, лишенные родительской ласки и тепла, искали их по ночам друг у друга и, находя, думали, что это и есть любовь. Для нас, голодных и холодных сирот, после издевательств грубых взрослых извращенцев любое проявление теплоты, внимания, ласки уже было Любовью! Мне, девочка, и мужская любовь после детдома долго казалась наказанием. Меня Антон к жизни вернул. И любить научил. Дал тебе Бог мужа любящего – цени. Дал тебе Бог любимого мужчину – цени. Береги свое двойное счастье. Оберегай их друг от друга. Не обижай. Они любят тебя. И только от тебя одной будет зависеть, как долго продлится это твое двойное счастье.

– Ну хорошо, Лена, бог с ними, с Дитрих и Пиаф. Они далеко. А как же Раневская с Павлой Вульф? Как же Литвинова с Земфирой? – упиралась Лера.

– Ну, насчет Литвиновой и Земфиры – это, по-моему, рекламный трюк, а вот про Раневскую великую могу свое мнение тебе высказать, – спокойно поглаживая нервно дрожащую руку Леры, говорила Лена. – Фаина Георгиевна росла умным, но некрасивым, в отличие от своей сестры, ребенком. Сестра была красавицей, а Фаина – гадким утенком. На первом своем свидании с гимназистом она застала на лавочке другую девочку, которая тоже ждала ее принца в великолепной фуражке с необыкновенной красоты кокардой. Фаина камнями и кулаками отбивала свое право на это сокровище. Уступив на поле боя, потеряв гимназиста, но не потеряв себя, она прокричала пророчески: «Вас Бог накажет!». И, будучи взрослой, влюбилась в одного провинциального актера, который сказал, что придет вечером к ней в гости. Она сделала прическу, накрыла стол, надела лучшее платье, а он пришел пьяный с другой женщиной и попросил посидеть на лестнице, пока он в ее квартире проведет время со своей подругой. Я не знаю, Лера, была ли Раневская лесбиянкой, но если и была, то родилось в ней это чувство на холодных ступеньках той лестничной площадки, где любимица Качалова и Ахматовой горько рыдала о своей женской доле.

Не гневи Бога, девочка. Живи в радости от сознания, что ты любишь и любима. Дорожи своим счастьем и борись за него. Не дай тебе Бог идти к своему счастью так, как шла я. И Господь наградит тебя долголетием и покоем. Счастье – это как можно дольше и спокойнее прожить с тем, кого любишь и кто любит тебя. А эротические изыски – это все чушь. Если любишь, то оргазм уже от сознания этого. – Лена улыбнулась и спросила: – Вот скажи, я все это время гладила твою руку. Что ты при этом ощущала?

– Не знаю. Было как-то спокойно, – медленно, с расстановкой ответила Лера.

– Вот видишь, мое прикосновение не возбуждает тебя, а успокаивает. А если бы тебя гладил твой Андрей?

– У меня б по ногам текло, – опустив глаза, ответила Лера. И вдруг обе громко рассмеялись.

– Я не могу быть истиной в последней инстанции. Ты мне тоже с первой встречи очень понравилась. Но я слишком дорого заплатила за свое сегодняшнее счастье и не хочу им рисковать. И тебе, пока мы дружим, такого шанса не дам! – закончила Лена.

Девчонки крепко, по-мужски, пожали друг другу руки, и Лера почувствовала такую легкость, что закружилась голова.

Андрей договорился с Антоном о встрече, и она состоялась в офисе Антона. Потапов, в кабинете которого проходило совещание, глядя на Андрея, грустно сказал:

– Знал я твоего отца, Андрей. Хороший опер был. Погиб по-глупому. Ты, если из конторы попрут, давай к нам.

Андрей, Антон и Лена почему-то громко рассмеялись.

– Чего ржете? – беззлобно поинтересовался Потапов.

– Да мы недавно ему уже от вашего имени делали такое предложение.

Неловкую паузу своим появлением разрядила Лера:

– Простите за опоздание. Пробки.

– Познакомьтесь, Валерий Иванович, это Валерия Черноротова. Независимый адвокат. И наша недавняя заказчица.

– Постой, а Эдуарда Игоревича Черноротова не родственница будешь? – спросил Потапов, глядя почему-то на Андрея.

– Первой линии родня, – тоже глядя на Андрея, ответила Лера.

– Однако мне пора, – заторопился Потапов. – Надеюсь, в делах своих сами разберетесь, – без всякой надежды в голосе пробурчал он на прощание. – До встречи.

Все попрощались, и Антон, проводив бывшего шефа до двери и закрыв за ним входную дверь на ключ, сразу же начал совещание.

– Я так понял, что ваша профессорша опять начала грядки свои расчищать и кровью поливать обильно? – спросил Антон.

– Да, Антон Януарьевич, менты за последнюю неделю с ног сбились, из министерства комиссию прислать обещали. А это, как известно, оргвыводы и кадровая ротация. А все только пригрелись. Думали, хоть до Нового года спокойно доработаем, – заговорил Андрей. – Самое худшее в этой ситуации, что в мою версию о том, что порошок изготовляют у нас, никто не верит и во внимание не принимает. Отправляют дурацкие запросы по всему пути следования поезда, где наркоту обнаружили, а это уйма городов. Неделями ждут отчетов, чтобы отписаться потом о проделанной работе. Все только и делают, что создают видимость активной работы, а на самом деле «катают» генерала. Терминатор два раза ничего не повторяет, он мужик жесткий. А в это время кровавая Мери, как мы между собой назвали Нину Борисовну, работает в три смены. – Андрей вздохнул.

– У тебя, Андрей, есть какие-то идеи. Я ведь понимаю, что ты не советоваться с нами пришел, а за практической помощью, – сказал Антон.

– Абсолютно верно, – встряла до того молчавшая Лера. – Мы хотим поездить за нашими фигурантами и отследить всех членов этой организации.

– Больше всего нас интересует «здоровенный дебил». Это, наверное, и есть исполнитель. Ни сама Нина Борисовна, ни ее подручный Тумановский под это описание не подходят, – закончила Лена.

– Ну, раз все могут высказаться, – чуть обиженно произнесла Лера, – то я так скажу. Лене и Антону, поскольку они не государевы слуги, нужно установить наблюдение за Ниной Борисовной и Тумановским. А дальше действовать по ситуации. Как по мне, то необходимо выследить исполнителя, взять в плен и допросить с пристрастием.

– А потом? – дрожащим голосом спросила Лена.