Миxаил Черниговский - Лев Демин

- Чтобы установить правильную сумму дани, которую я должен вносить в ханскую казну, необходимо знать хотя бы количество дворов, коими я владею на сегодняшний день.

- Разумеется. А что тебе мешает определить это количество?

- Я представляю себе прежнее число киевлян. Оно было внушительное. А сегодня в Киеве едва наберется полторы сотни жителей. Есть еще какие-то люди, осевшие в окрестностях Киева, а есть и люди бродячего образа жизни, не имеющие постоянного места жительства. Всех их установить трудно.

- Вот и устанавливай. Сколько тебе потребуется времени на это?

- Нужны терпение и время. А сколько - мудрено сказать заранее. Я предпочел бы отправиться в Орду, когда бы приблизительно знал, сколько подданных находится под моей властью.

- Какой тебе потребен срок, чтобы сосчитать всех своих подданных?

- Трудно ответить на сей вопрос. Я думаю, месяца два, чтобы получить самую приблизительную цифру.

- Два месяца - это слишком много, хватит тебе и одного. Даю тебе месяц сроку. Закончишь свою перепись к концу зимы и поезжай в Орду. Большую свиту с собой не бери, чтобы не обременять ордынскую администрацию. Будем надеяться, что великий хан отнесется к тебе благосклонно, только усердно исполняй все установленные при ханском дворе обычаи.

- Постараемся, господин мой.

- Если принимаешь мой совет, действуй. А я с моими людьми еду далее, в Брянск. Там, кажется, княжит твой сын.

- Мой сын Роман.

Михаил вздохнул с облегчением, услышав о предстоящем отъезде Кутая и его людей.

Ордынцы задержались еще на несколько дней. Напоследок они нещадно опустошили княжеский амбар. Не могли насытить их и обильные запасы дичи, добытой охотниками. Михаилу казалось, что люди из ханского отряда с особой жадностью набрасывались на пищу. Наконец долгожданный отъезд монголов во главе с Кутаем состоялся. Вслед за цепочкой всадников двигались несколько саней, груженных шатрами, утварью и всякой снедью.

Когда обоз ханских людей скрылся за горизонтом, скользя по льду Днепра, Михаил вместе с боярином Феодором подвергли ревизии содержимое амбаров и сенников. Они оказались опустошенными. Сено и овес были съедены ханскими лошадьми. Мало что осталось и от продовольственных запасов. Пришлось снарядить охотников за дичью и заняться рыбной ловлей, пробив в толще льда проруби. А для прокорма лошадей рубили ивовые кусты и камыши. Неважный корм, но другого не нашлось.

Несколько дней Михаил занимался подсчетом населения разоренного княжества. Он вызвал к себе городского старосту, который назвал ему число жителей, проживающих на развалинах Киева. В различные концы киевского удела князь разослал своих людей, поручив им привезти сведения о местных жителях. Собрали они данные весьма приблизительные. Остались невыявленными люди, укрывавшиеся по лесным балкам и урочищам. Все же набралась какая-то очень неточная, примерная цифра.

Получив эти данные, Михаил с женой собрались в дорогу, прихватив с собой священника княжеской церкви и боярина Феодора. Из дружинников князь взял с собой тех, которые сопровождали его в Венгрию, заменив двоих из них, не способных по возрасту пускаться в дальнюю поездку.

- Отправляемся в путь, - сказал князь Михаил жене и боярину Феодору.

- Куда мы собираемся? - спросила княгиня.

- Тебя, матушка, оставлю у Романа, сынка нашего, в Брянске, а я поеду в Орду, ханскую столицу. Коли суждено мне сложить там головушку, останься у Романчика. А Феодорушка, мой верный человек, будет моим спутником и разделит со мной все тяготы, какие могут произойти с нами.

Колонна всадников и несколько санных подвод медленно тронулись в путь по льду застывшего Днепра. Настроение у князя Михаила было подавленное, если не сказать удручающее. Он с тоской оглядывался на развалины Киева, окруженного полуразрушенной стеной, из-за которой возвышались купола Софийского собора, еще недавно признаваемого главным святилищем на Руси. Даже эти руины были ему дороги, привычны. Он задавал себе тревожный вопрос: неужели это расставание с дорогими для него местами последнее в его жизни?

Сердце охватила жгучая тревога. Что ожидает его в недалеком будущем в Орде? Вероятно, хан Батый станет донимать его, князя Михаила, всякими несуразными требованиями, противными его православной вере, нормам поведения. Если бы только это! Не припомнит ли хан, как он послал в Киев своих посланцев с требованием сдать город без боя? А князь Михаил, бывший в то время в Киеве, посовещавшись со своим окружением, приказал схватить ханских людей и умертвить. Сойдет ли ему такое с рук? Ведь хан Батый, говорят, человек злопамятный и мстительный.

Наконец, Михаил долго оттягивал посещение Сарая, несмотря на требование хана. А это могло быть истолковано как умышленное неповиновение ханской воле. К тому же и среди Рюриковичей, общавшихся с ханом, могли оказаться недоброжелатели Михаила. Одним из таких наиболее упорных недоброжелателей был князь Ярослав Всеволодович, когда-то княживший в Новгороде, а потом во Владимире. С давних времен Ярослав видел в Михаиле своего соперника из-за новгородского стола и при всяком удобном случае старался отомстить князю и оклеветать его в глазах хана.

Михаил Всеволодович долго оттягивал посещение ханской столицы, что истолковывалось в ханском окружении как проявление трусости.

Выехали с острова ранним утром, когда еще стояли сумерки. Тем не менее к отъезду каравана явился староста Максим, чтобы проводить князя. Его сопровождали с десяток горожан.

- Чем порадуешь напоследок? - спросил его Михаил.

- Устроили мы облаву на бродячих и одичавших псов, - ответил староста. - Десятка два перебили, остальные разбежались.

- Еще чего хорошего скажешь?

- Вчера к нам из леса пришел человек. "Надоело, - говорит, - по лесным дебрям скитаться. Примете меня?" - "Отчего же не принять", - отвечаю. Нашлась для него убогая лачужка.

- Кто таков этот человек?

- Трифон Балясников. Землепашец и к тому же плотник. Взяли его в наш круг.

- Много ли таких по окрестным лесам бродят?

- Сие одному Господу ведомо.

Михаил тепло распрощался с киевлянами, и его небольшой караван съехал с высокого берега на днепровский лед, направляясь к северу. На пути встретилось несколько одиноких выселков, как видно, обитаемых. В целом же местность казалась безлюдной. Лишь однажды повстречался вооруженный луком охотник на лыжах. Он двигался быстрым шагом по высокому берегу. Заметив на льду Днепра караван, приветливо помахал рукой.

Князь Михаил ехал во главе колонны, размышляя над недавним сном, вызвавшим тяжелые мысли. Во время сельского свадебного пира, участником которого ему довелось стать, Михаил Всеволодович, утомленный дорогой, а потом пиршеством, прилег отдохнуть и моментально уснул. Снились ему горькие и тяжкие события, которые могли ожидать его в Орде.

С этими мыслями Михаил со своим отрядом подходил к тому месту, где сливались вместе скованные льдом Днепр и его приток Десна.