Арабы. История. XVI–XXI вв. - Юджин Роган

Воодушевленный победами своих войск в Аль-Хурме, в августе 1918 года Ибн Сауд написал Хусейну высокомерное письмо. Саудитский правитель использовал титулы как способ утвердить географический раздел сфер влияния. Себя Ибн Сауд именовал «эмиром Неджда, аль-Хасы, Катифа и присоединенных территорий», а шерифа Хусейна называл только «эмиром Мекки», а не «королем всех арабских стран», коим тот провозгласил сам себя, и даже не «королем Хиджаза», которым его признали британцы. Он намеренно избегал упоминания Хиджаза, как если бы вопрос о суверенитете этой обширной провинции на побережье Красного моря еще не был решен.

Ибн Сауд подтвердил получение письма Хусейна от 7 мая, но с оговоркой, что «не все, о чем говорится в Вашем письме, соответствуют действительности». Он также признал факт давления со стороны британцев, требовавших от Саудитов пойти на примирение, поскольку военная кампания против османов достигла критической стадии и «спор был бы пагубен для всех», пояснял он. Тем не менее Ибн Сауд не мог оставить обвинения Хашимитов без ответа. «Почтенный эмир, безусловно, подозревает меня в причастности к случившемуся в Аль-Хурме», — писал он. Однако, по его словам, Хашимиты были сами виноваты в том, что губернатор перешел на сторону Саудитов и горожане последовали за ним. «Я сдерживал их, сколько было в моих силах, — продолжал он, — до тех пор пока ваша армия не атаковала город дважды… И далее свершилось то, что было предписано Всевышним», — заключал он, самодовольно намекая на сокрушительное поражение хашимитской армии от ихванов{10}.

Ибн Сауд предложил королю Хусейну заключить мир на основе статус-кво: Аль-Хурма останется под властью Саудитов, а Хусейн напишет губернатору Халиду письмо, чтобы заверить его в том, что между Саудитами и Хашимитами нет никаких разногласий. Ибн Сауд и Хусейн должны были сохранять мир между своими последователями, гарантируя соблюдение перемирия племенами Неджда и Хиджаза. Как стало ясно по прошествии времени, это было лучшее предложение из когда-либо полученных Хусейном от Саудитов, — взаимное признание границ и территорий и негласное согласие оставить Хиджаз под контролем Хашимитов.

Но Хусейн не стал даже рассматривать предложение Ибн Сауда; он вернул посланнику письмо нераспечатанным со словами: «Ибн Сауду нечего сказать нам, а нам нечего сказать ему». Вместо перемирия в августе 1918 года Хусейн отправил в Аль-Хурму еще один отряд, чтобы вернуть себе власть над оазисом. Командовать экспедицией он назначил одного из самых доверенных своих командиров шерифа Шакира Ибн Зайда. Король заверил Зайда, что выделенного ему количества солдат, верблюдов и военного снаряжения достаточно «для свершения великих дел»{11}. Но Саудиты без труда разгромили отряд Шакира Ибн Зайда, не дав ему даже дойти до оазиса.

Разгневанный и оскорбленный неоднократными поражениями от Саудитов, Хусейн приказал своему сыну эмиру Абдалле возглавить новый поход на Аль-Хурму. Абдалла не был готов к этой кампании. Он и его солдаты много месяцев осаждали Медину, пока в январе 1919 года командующий османским гарнизоном не сдал, наконец, город. Несколько лет войны с османами изнурили войска Абдаллы. Кроме того, он понимал, что ваххабиты были фанатиками. «Ваххабитские бойцы, — писал он, — не боятся смерти, поскольку верят в то, что, погибнув на поле боя, попадут в рай»{12}. Но Абдалла не мог не подчиниться воле отца и в мае 1919 года отправился сражаться с ваххабитами.

Последняя хашимитская кампания против Саудитов началась с небольшой победы. В мае 1919 года по пути в Аль-Хурму эмир Абдалла захватил оазис Тураба, также присягнувший на верность Ибн Сауду. Но вместо того чтобы заручиться доброй волей 3000 жителей оазиса, Абдалла позволил своим войскам разграбить мятежный город. Вероятно, на примере Турабы он хотел показать другим пограничным оазисам, что их ожидает суровая кара, если они решат перейти на сторону Саудитов. Однако поведение хашимитских войск только укрепило лояльность местного населения Ибн Сауду. Пока эмир Абдалла находился в Турабе, горожане отправили Ибн Сауду послание с просьбой о помощи. Сам Абдалла тоже написал саудитскому правителю письмо, попытавшись использовать завоевание оазиса для заключения мира на благоприятных для Хашимитов условиях.

Но Саудитов больше не интересовал мир. Одержанные прежде победы над войсками Хашимитов вселили в них уверенность в превосходстве над силами эмира Абдаллы. Ночью около 4000 ихванских бойцов с трех сторон окружили хашимитские позиции в Турабе и на рассвете атаковали их, почти полностью уничтожив войско Абдаллы. По свидетельству самого эмира, из 1350 его солдат в живых остались всего 153. «Мне чудом удалось спастись», — позже вспоминал он. Абдалла и его двоюродный брат шериф Шакир Бен Зайд прорезали заднюю стенку палатки и, получив множество ранений, сумели скрыться{13}.

Это сражение имело самые серьезные последствия. Оно показало, что ваххабиты стали доминирующей силой на Аравийском полуострове и что дни Хашимитов в Хиджазе сочтены. Как писал в своих мемуарах эмир Абдалла, «поражение в этой битве породило серьезную тревогу относительно судьбы нашего движения, нашей страны и самого нашего короля». Действительно, у Хусейна, казалось, начали развиваться признаки психического расстройства. «Вернувшись в штаб-квартиру, я нашел своего отца в болезненном и нервном состоянии, — писал Абдалла. — Он постоянно пребывал в плохом настроении, стал забывчив и подозрителен. Он утратил прежнюю живость ума и здравомыслие»{14}.

Результат битвы при Турабе стал неожиданностью и для британцев, которые, как выяснилось, серьезно недооценивали боевую мощь Ибн Сауда. В их планы не входило, чтобы их саудитский союзник взял верх над их же хашимитским союзником, тем самым нарушив баланс сил на Аравийском полуострове. В июле 1918 года британский резидент в Джидде (главный колониальный администратор, подчинявшийся Индийской политической службе) отправил Ибн Сауду письмо с требованием немедленно вывести войска из оазисов Тураба и Аль-Хурма, которые должны стать нейтральными зонами, пока обе стороны не договорятся о взаимных границах. «Если по получении моего письма вы не уведете войска, — предупредил британский резидент, — правительство Его Величества будет считать заключенный с вами договор утратившим силу и предпримет все необходимые шаги, чтобы положить конец вашим враждебным действиям»{15}. Ибн Сауд подчинился этому требованию и приказал своим войскам отступить в Эр-Рияд.

Чтобы восстановить баланс сил в Аравии, британцам также требовалось формализовать свои отношения с Хашимитами в Хиджазе. В переписке шерифа Хусейна с сэром Генри Макмагоном стороны договорились о заключении военного союза, но это не было официальным соглашением наподобие тех, которые Великобритания заключила с правителями Персидского залива, включая Ибн Сауда. Без официального договора Британия не имела легитимных оснований защищать своего хашимитского союзника от Саудитов. Между тем Британия предпочитала видеть на Аравийском полуострове множество небольших государств, уравновешивающих и сдерживающих друг друга, нежели одну доминирующую силу, которая распространила бы свое влияние на весь полуостров от Персидского залива до Красного моря. Таким образом, в британских интересах было сохранить Хашимитов в качестве силы, способной ограничивать могущество государства Саудитов.