Маленькое счастье Клары - Анна Лерн

— Без прихода я смогу прожить, а вот смотреть на женщину, которой мог бы обладать, но испугался непонятно чего — для меня страшнее всего, — чеканя каждое слово, сказал Адриан, и у меня защемило сердце от такого неприкрытого благородства. — Вы понимаете меня?

— Даже больше, чем вы себе представляете, но не факт, что принц даст свое разрешение на брак, даже если вы откажетесь от прихода, — Филиппу было тяжело говорить это, но мужчина должен был знать все нюансы. — Лисбет — вдова ландграфа и наследница земель, а вы — сын священника. Я прошу прощения, что мне приходится напоминать об этом.

— Я все понимаю, — ответил он все с тем же с ледяным спокойствием, но я чувствовала, что в его душе бушует пожар. — А что говорит Лисбет?

— Может вам стоит поговорить с ней? — предложила я, заручившись до этого согласием мужа. — Приезжайте к нам завтра на ужин.

— Благодарю вас за приглашение и почту за честь посетить ваше поместье, — вежливо ответил Адриан, и мне стало жаль его — в его глазах, так откровенно читалась растерянность.

А это время, в «Темном ручье» тоже велся неприятный разговор, участницами которого, были Лисбет и фрау Гертруда.

— Ты в своем уме? — женщина, нахмурившись, смотрела на свою дочь. — Брак с пастором??? Наследнице такого огромного состояния, не пристало даже думать о таком!

— Что? — Лисбет изумленно уставилась на мать и от гнева ее брови сошлись на переносице. — Вы слышите себя, матушка???

— А что я не так сказала? — фрау Гертруда поджала губы, не сводя с дочери упертого взгляда. — Вы — неровня. Кто он, а кто ты! Опомнись, дочка!

— Господи… Все, что случилось с нами, вас ничему не научило… — девушка выглядела шокированной словами матери. — Я подумала, что теперь все изменится, но нет… Вы все так же жаждете власти и денег.

Фрау Гертруда вспыхнула и опустила глаза, но в душе она искренне не понимала, как можно хотеть замуж за деревенского пастора! Они могли бы жить роскошной жизнью, покупать наряды и драгоценности… А потом, возможно, у дочери появился бы жених из высшего общества и…

— Матушка, — полный обиды голос Лисбет, вывел ее из сладких грез. — Я чуть не погибла от рук этого ужасного человека, погнавшись за богатством. Адриан спас меня, рискуя своей жизнью! Мое сердце принадлежит ему и чтобы вы не говорили, я выйду за него замуж. Слава Богу, вы больше не имеете надо мной власти.

Фрау Гертруда вскинула на дочь глаза и поняла, что никакие увещевания не заставят ее сделать по-другому. Тяжело вздохнув, она вытерла сухие глаза платком и процедила;

— Что ж, это твое дело. Поступай, как знаешь, только смотри, чтобы потом пожалеть не пришлось. Жизнь с пастором…

— Жизнь с любимым человеком! — прервала ее рассуждения Лисбет и резко поднялась. — Вы можете почувствовать разницу??? Или ваше сердце кусок льда?!

Сдерживая, непрошенные слезы, девушка покинула комнату матери и спустилась вниз, желая найти Хенни и посидеть с ней у огня. Ей хотелось иметь такой дом, хотелось уюта, так умело созданного Кларой, а особенно ей хотелось тепла супружеских отношений и ласкового, доброго мужа.

После визита в дом Якоба де Класа, мы прошлись по главной улице деревни, любуясь красочными видами. Природа уже пробудилась к теплоте весенней жизни и оттаявшая почва, впитала влагу зимних снегов. Кое-где зеленела травка, а на стволах вишневых деревьев появились янтарные капли смолы. Громко щебетала невидимая птаха, и на душе было невероятно хорошо и спокойно.

Мы завернули к каналу, и граф показал мне большое деревянное здание, стоявшее на его берегу.

— Посмотрите, дорогая, раньше это была мельница, а теперь можно сделать из нее мыловарню. Помещение внутри нее очень большое, здесь перерабатывали зерно в огромных объемах, но после смерти мельника, здание пришло в упадок. Лопасти сняли и перенесли на другую мельницу, поменьше, а эта осталась в распоряжении мышей и птиц.

— Можно посмотреть, что внутри? — я с интересом слушала его, разглядывая потемневшее от времени строение.

— Конечно, пойдемте. — Филипп провел меня по узкому мостику через канал, и мы оказались возле заброшенной мельницы, вокруг которой разросся ивняк и осока.

Не смотря на то, что она была старой, само здание оказалось крепким и добротным — внутри уже ничего не осталось, лишь прелая солома да полусгнивший ларь для муки, напоминали о том, что здесь раньше было. Легкий запах мышиного помета щекотал ноздри и я подумала, что нужно будет обязательно завести кошку, а то и двух.

Два окна пропускали достаточно света и в лучах весеннего солнца по углам плясали пылинки. Они кружились, взмывали вверх, чтобы снова медленно опуститься, сталкивались и вновь разлетались, напоминая детство и бабушкин чердак. Я улыбнулась своим воспоминаниям и с интересом посмотрела на лестницу, ведущую наверх.

— Для чего она? — спросила я Филиппа и он объяснил:

— Эта лестница ведет на верхний ярус мельницы, где находится загрузочный ящик для зерна. Под ним раньше располагались жернова, вращаемые приводом от водяного колеса.

— Там можно хранить уже готовое мыло и складывать его для просушки, — сказала я, сразу же переполняясь идеями. — А возле канала удобно будет расположить чаны для варки. Под стенами я бы поставила длинные столы, на которых работницы будут штамповать бруски и упаковывать их…

— Это значит, вы согласны? — рассмеялся Филипп, наблюдая за мной. — Ваши глаза горят как две свечи.

— Да! Мне очень нравится здесь! — воскликнула я и добавила, со всей нежностью, на которую была способна: — Вы такой замечательный супруг… Заботливый, мудрый…

— Чего вы еще хотите, неугомонная супруга? — он поправил локон, выбившийся из моей прически. — Желайте, ведь я не в силах вам отказать.

— Когда родится дитя, мне бы хотелось иметь свой экипаж, чтобы ездить в деревню. Легкую, симпатичную коляску… Я могла бы сама управлять ею…

— Графиня! — муж покачал головой, не переставая смеяться. — Нет. Этого я вам не позволю, и не просите.

Посмотрим. Я хитро улыбалась, глядя на него. Идея ведь замечательная!

Оказалось, что черная башня ван Дильцев хранила страшные тайны. И открылись они во всех своих ужасающих подробностях.

Там нашлись все пропавшие женщины, а сваленные в кучу, вещи исчезнувшей баронессы, лишь подтвердили слухи, что к этому причастен Леопольд. Принц был в шоке и когда после суда Филипп попросил об аудиенции, не смог сдержать своих чувств.

— Граф, вы даже не представляете, насколько я поражен и расстроен! Какая же это мерзость! Мне с трудом удалось высидеть процесс до конца! Кстати, спешу вас поздравить с приговором, который вынесли в вашу с бароном пользу. И с тем, что теперь Полин носит фамилию своего отца.

— Благодарю вас. Для девочки это важно, ведь незаконнорожденной куда сложнее, чем дочери ландграфа. — Филипп поклонился Генриху и сказал: — Но сейчас я хотел бы поговорить с вами о супруге покойного Леопольда ван Дильца.