Билоны - Кин Джаферд

— Меня зовут Иоанн. Пока Я никто. Никем и останусь, потому что принадлежу только одному БОГУ. Мы все перед НИМ навечно никто. Там, откуда Я иду, люди называют меня Креститель. Кто-то — ласково шутя, кто-то — с издевкой, считая юродивым; немало в наших краях и таких, кто смотрит на меня с нескрываемой злобой. Все они, наверное, правы по-своему, потому что другие. Они принадлежат своим страстям, поэтому их разум постоянно лжет БОГУ. Их души утеряли искренность веры в добро, с которым они должны начинать и заканчивать свой жизненный путь. Отец мой и мать такие же, как и все. Я ушел от них и от людей. Ушел вот с этим Крестом, который нашел и поднял с земли, как только научился ходить, а руки обрели способность держать, найденное моими глазами и принятое душой. Путь мой будет ни коротким, ни долгим. Ему длиться столько, сколько определил Создатель. Знаю только, что он вернет меня снова к людям. Вернет истинным Крестителем.

Заключительные слова отрока заставили Грифона, как козырьком, прикрыть крыльями глаза, потому что в них ударил слепящий свет Креста, который Иоанн держал перед собой. Последнее, что он увидел до окутавшей его темноты, как этот Крест отразился за спиной отрока. Отражение вновь приняло форму, стоящего на земле, держащегося за небо и опирающегося на отрока символа проклятия зла, а разум Фоша безостановочно, подобно летящим точно в цель стрелам, пронзали слова: «ВЕРА», «ПРЕДАННОСТЬ», «ИСКРЕННОСТЬ», «СТОЙКОСТЬ». Фоша коснулось дуновение испуга, которым страх перед мальчиком, повелевающим Крестом БОГА, означил свое приближение к разуму зверь-птицы.

— Не бойся. Ничего не бойся, — донесся до Грифона спокойный голос отрока. — С тобой ничего плохого не случится. Так всегда бывает со всеми, кому я говорю о своем предназначении. Я никогда не видел, что стоит за моей спиной. Мне и не надо смотреть. Все, что позади меня, всегда передо мной: в нем, в Кресте. За ним и иду. Только вперед, никогда не оглядываясь назад. Иду туда и к тому, где Спасение. Иду для того, чтобы подготовить к нему людей. Иду, чтобы помочь их заблудшему в грехах разуму вернуться к БОГУ. Большая беда, что их разум — это пустыня, по которой мой глас будет долго скитаться в одиночестве. Но она преодолима, потому что за мной идет Сильнейший меня, дух которого уже встал вместе с Крестом впереди меня.

Неожиданно, Иоанн замолчал. Как это обычно бывает с детьми, ему показалось, что огромный зверь, испуганно укрывший голову чешуйчатым оперением своих крыльев, не слышит его слова. Но дети всегда удивительно настойчивы в достижении цели. Он быстро придумал, как наилучшим образом довести, сказанное им, до разума Грифона. С ребячьей решимостью немедленно добиться своего, Иоанн взобрался на бархат огромных лап Грифона. Свободной рукой осторожно разогнул его переломившееся и провисшее от испуга лохматое ухо. Ему с легкостью удалось отомкнуть от зажмурившихся глаз зверя крылья. Он подцепил их Крестом, который стал единым целым с другой рукой и укрепил детский дух силой, способной преодолеть любое встретившееся препятствие. Игриво пощипывая еще дрожащее ухо Грифона, Иоанн утопил в нем, победоносно светящуюся проявленной отвагой, мордочку и зашептал: «Успокойся ты, наконец. Такой большой, красивый и совсем глупый. Почти, как только что родившееся добро — всех пугающееся и всего опасливо сторонящееся. Поверь, Крест беды не принесет. Наоборот, он отведет ее от тебя. В это надо просто поверить. Искренне. И обязательно возложить его на себя. Иначе ты не будешь достойным узнать, а может быть, и увидеть того, за сердцем которого примчался сюда. И еще скажу. Не взяв Креста своего, не обретешь от БОГА ни души, ни судьбы своей».

Фош встрепенулся. Томная дрема спала с разума. Слова отрока разбудили в нем желание сразу и окончательно узнать всю правду о ком-то Сильнейшем из людей и о Кресте, который принес с собой ему — зверю Дьявола, посланнику бездушного мира — судьбу и душу. Он успокоился, впустив в свой разум веру, что Крест беды не принесет.

— Дай мне Крест, — попросил он отрока.

— Свой не дам, а твой уже на тебе, — ответил Иоанн. — Ты спал, когда Я своим Крестом выжег вцепившееся в твою грудь зло. Его выдавила из твоего разума сила, отторгнувшая тебя от не прощаемого БОГОМ греха. Ты остался жив только потому, что мой Крест оставил на тебе свою метку. Посмотри, как от него разлетается дым, сожженного в тебе зла и почувствуй тепло его отражения, навечно застывшего на твоей груди. Ты спросил меня: «Зачем Я здесь?» Не только для того, чтобы стать твоим Крестителем. Я пришел сказать тебе главное для твоей судьбы. Ты хотел проникнуть туда, куда не впустила тебя сила абсолютного добра. Мне неизвестно, откуда пришла эта сила, но я знаю, кого она защищает! Ты не стремись туда. Не надо. Твой Крест еще не привел тебя к искуплению, принесенного тобой к месту СОБЫТИЯ, греха. Я сам, твой крестный, расскажу тебе о том, кто для тебя до сих пор остается непознанным НЕЧТО.

Именно в этот момент над землей Галилеи, расчерчивая своей чернотой ясность прозрачной синевы неба, пронесся вихрь, который гнал впереди себя, устрашающий все живое, раскат грома. Это Дьявол, отбросив в сторону свое благодушие, ухватившись за колоны главного входа в антимир, рыком хозяина повелел «готовым на все»: «Смотреть и молчать!»

Фош не обратил внимания на раздавшийся гром. Его слух был полностью поглощен словами, которые мерно лились из уст Иоанна. Он терпеливо ждал те из них, которые навсегда определят его судьбу. Он дождался. Иоанн, прижав свой Крест к сердцу, что означало отсутствие в нем какой-либо лжи, начал свой рассказ о скрываемой СОБЫТИЕМ тайне.

— Узнал Я о нем и приветствовал его еще в чреве матери моей — Элишевы, когда встретила она благочестивую деву Марию. Под сердцем девы уже витал Святой Дух, ожидающий появление в ее чреве плода не от человека, а с Небес. Узнал Я его, потому что, как и он, тоже исполнился Духа Святого от чрева своей матери. Двое нас таких оказалось на Земле в одно время и в одном месте. Только Я шел в этот мир от семени человека — убеленного годами отца моего Захарии, а он — от разума Вселенной. Я был плодом людской плоти. Потому и вдохнул впервые воздух мира в срок, положенный человеку. Он же озарил собой мир во время, выбранное для него Небесным отцом. Провидение Божье развело нас во времени. Я пришел раньше, ибо мне предопределено раньше и уйти. Ему же назначено явиться нам только сейчас. И сразу Спасителем. Единственным и истинным. На все времена.

Родителями наречен он именем Йешуа. Вскоре люди добавят к нему га-Ноцри. Но знать его будет весь мир под именем Иисус Христос. Это имена от людей. И все они указывают на него как на Спасителя. Однако истинное имя…

Иоанн прервал свой рассказ, почувствовав, что Крест начал разворачиваться в его руке в сторону, откуда недавно, подобно левиафану Вселенной, пришел вместе с ним к месту СОБЫТИЯ. Вкрапленные в него слова отделились и, слившись в единый с небом пласт света, укрыли отрока и Грифона от окружающего их мира. Так Крест предупреждал Иоанна, что над ним нависла опасность. Наделенный особой духовной проницательностью, Креститель понял, откуда она нацелилась на него. Он не испугался, так как знал, что время для ее победы над его телом еще не пришло. А над духом, пока он с Крестом, властен только Бог и тот, о ком он рассказывал вот этому покорному чудищу. Отрок верил в Бога, Крест и в то, о чем взялся поведать, крещенному им зверю с неземным разумом. Ему оставалось сказать самое главное из им обещанного. И он сказал все до конца.