По обе стороны фронтира - Алексей Волков

Еще одной причиной был возврат пленных. Тех, кому не повезло при встрече с отрядом бледнолицых. Все они благополучно вернулись к родным кочевьям, и, что странно, в отличие от сбежавшего Медведя, были просто отпущены на свободу. С наказом – больше в Тешас с налетчиками не соваться. Про другие земли не прозвучало ни слова, следовательно, даже из благодарности можно было в этом году выполнить просьбу неприятелей и напасть где-нибудь в ином месте.

Даже в Нью-Мексико, с которым команчей традиционно связывали дела торговые.

Медведь бы не стал захватывать Кюхельбекера. Судьба высокого бледнолицего была предрешена. Просто с первого удара его не убили, а лишь оглушили. Затем осмотрели седельные сумки, сразу пришли к выводу, что где-то должны быть еще люди, вот и решили узнать все подробнее.

И, что весьма важно, для получения ку достаточно первым ударить противника. Даже просто дотронуться до него. Остался ли он в живых, или нет – никого не волнует. А раз ку получено, какой смысл убивать, раз не будет за убийство ни почестей, ни славы?

С пленным не повезло. Надо было захватывать второго, только тот оказался воином, и взять его живым было весьма нелегко. А этот… Нескладный, явно плохо видящий, совсем не ориентирующийся на местности… Толку от него!

С другой стороны, известие, что где-то расположилась целая сотня воинов бледнолицых, тех, кого называют казаками, стоило гораздо больше сведений о какой-то мелкой группе. Ввязываться в открытый бой у Орла не было резона. Ему всего-то требовались скальпы. Любые потери играли против вождя. Значит, требовалось быть как можно осторожнее. Лучше всего действовать мелкими группами с расчетом, чтобы в случае опасности они могли немедленно уйти. Сегодняшние события показали – казаки опасны, даже захваченные врасплох. Надо объезжать их, по возможности, подальше, а нападать на тех бледнолицых, которые заняты мирным трудом. Как неловкий пленник.

Кюхля сам не ведал, что утром ему повезло второй раз. Вождь думал накануне убить его перед походом, только в суете сборов, распределения, кому и куда двигаться, и прочем позабыл о спящем в стороне пленнике.

Благо, выступали, как всегда, до рассвета.

Край Великих Равнин

Кто-то должен оставаться в лагере, когда большинство воинов его покидает. Нет смысла таскать с собой при налете все имущество, запасы провианта, уже захваченную добычу… Да мало ли что еще? Главное – всегда имеются вещи, которые лучше оставить в некоем месте, где устроена стоянка отряда.

На сей раз охранять имущество выпало Черному Медведю, Быстрому Коню и еще двоим воинам. Обидно торчать на месте, когда остальные совершают подвиги. И ничего не поделаешь. Зато вчера повезло и были заработаны ку. Может, духи будут благосклонны завтра: дабы не было обид, в лагере Орел оставлял людей поочередно.

В отличие от команчей, Кюхельбекер проснулся сравнительно поздно. Солнце уже успело вылезти из-за горизонта и даже чуть прогреть остывший за ночь воздух. Долгий сон пошел на пользу Вильгельму. Бил озноб от предутренней прохлады, тело ныло с непривычки спать прямо на земле, зато голова почти не болела, и даже тошнота куда-то прошла.

Настроения не прибавилось. В памяти отложилась гибель Африкана, собственное унижение, плен… Было обидно, горько, досадно, немного страшно.

Как и накануне, Кюхлю никто не охранял. Индейцы занимались какими-то своими делами. По близорукости своей и отсутствию пенсне Кюхля не мог понять, какими именно? Имей он пенсне, тоже далеко не факт, что сумел бы разобраться в творимой процедуре.

Медведь старательно наносил очередное ку на свой персональный, специально для подобных случаев созданный шест. Он первым коснулся врага, и теперь на любом празднике мог гордо выкрикивать про самый чтимый индейцами подвиг.

Вообще, последние месяцы были на редкость удачными для репутации юноши. Спасение товарища, бегство из плена на чужом коне, захват ружья, теперь вот это…

Количество ку возросло настолько быстро, что впору подумать, не возглавить ли самому какой-нибудь поход? Для начала – из самых молодых. Когда-то ведь надо начинать! Раньше Медведь особо про это не думал, но вчера вечером впервые вдруг представил себя в роли вождя. Тогда и Тростинка пойдет за него с радостью.

Вождь в первую очередь – это человек уважаемый. Кому же не хочется уважения?

Шестом Медведь любовался долго. Быстрый Конь ведь постарше, в чем-то поопытнее, да только по количеству ку уже далеко позади.

Затем пришел черед трофеям. Каждую мелочь требовалось осмотреть, решить, нужна ли она? Скажем, пистолет явно пригодится. Охотиться с ним не станешь, далеко он не бьет, просто в бою случаются различные ситуации, и порою может понадобиться и он.

Дольше всего Медведь вертел в руках пенсне. Он помнил, что пленник пытался поднести прозрачные стеклышки к глазам. Для чего? Медведь попробовал, и мир расплылся, стал нечетким. Даже голова закружилась.

– Такие стекла носят бледнолицые с плохим зрением, – подсказал наблюдавший чуть в стороне Быстрый Конь.

Уж он-то достаточно часто общался с жителями Нью-Мексико или же с заезжими на Равнины торговцами, и не только понимал их речь, но и знал кое-что из обычаев и манер соседей.

Знания порою могут пригодиться. Особенно в торговле или в войне.

– Зачем?

– Говорят, тогда они видят лучше.

– Да? Посмотри! – Медведь протянул пенсне.

Напарник посмотрел и мотнул головой. Ему показалось, будто он стал слепнуть.

– Что? Лучше? – прекрасно понял Медведь.

– Может, помогает лишь тем, кто иначе не видит? – выдал догадку Конь.

– Разве так бывает? Кто слепой, начинает видеть. Кто зрячий – перестает, – высказал резонные сомнения Медведь.

– Но если слепые в стеклах видят еще хуже, тогда они не видят вообще ничего. И стекла носить не станут.

Звучало здраво. Кто же будет ухудшать себе зрение? Но почему стекла действовали столь избирательно? Или они помогали только хозяину, а другим старались навредить? Вдруг это некий колдовской предмет, настроенный духами исключительно на конкретного человека, а другим несущий зло?

Догадку требовалось проверить. Пленник видел плохо, это было заметно сразу. Постоянно пытался прищурить глаза, явно не видел того, что происходило в отдалении.

– Пойдем.

Команчи дружно поднялись и направились к прохаживающемуся пленнику. Кюхля заметил их приближение, остановился, стал ждать.

– Зачем это? – спросил по-испански Быстрый Конь, демонстрируя пенсне.

– Чтобы лучше видеть, – на том же языке машинально ответил Кюхля.

Торжествующий взгляд Коня был красноречивее любых слов.

Он перевел фразу пленника, а затем все-таки уточнил:

– Почему я вижу в них плохо?

– Пенсне помогает только тем, у кого плохое зрение, – слегка улыбнулся Кюхельбекер.