Император Единства - Владимир Марков-Бабкин

– Ты не понимаешь. Когда все это начнется, случится паника. Пусть и не сразу. Но когда она случится, тысячи богомольцев устремятся на остров. Ты их чем и как собираешься сдерживать? Будешь топить суда с паломниками?

– Хм…

Под этим углом я как-то не рассматривал вопрос. Видимо, зря.

– Ну, ладно, надо подумать. Я не готов в этой части тебе ответить. Но решение мы найдем обязательно. Твое пребывание в убежище – это не вопрос нашего желания или наших чувств. Уверен, что Ною и его семье не слишком нравилось задание построить Ковчег, как и Моисею вряд ли импонировала идея таскаться по пустыне с евреями сорок лет. Лично мне бы не понравилось.

– Я понимаю. – Маша промокнула губы многострадальной салфеткой. – Но в этом вопросе врать я не стану. Это богохульство. Возможно, твоему Суворину это и безразлично, но не мне.

Ох уж мне эти заморочки. Но выхода нет. Надо думать.

– Хорошо, это отдельный вопрос. Но в части «Дневника» у тебя есть возражения?

– «Частный дневник императрицы», – царица проговорила это с каким-то смакованием гурмана, который пробует новое для себя кушанье. – Суворин представил мне целый список тех, кто мог бы стенографировать, редактировать и доводить до ума мою диктовку. Но уверен ли ты, что народу это будет интересно?

– Уверен. Ты – икона стиля.

Маша поморщилась.

– Я не икона. Не опошляй святые символы.

Чертыхнувшись про себя, я поискал более нейтральное определение, которое не будет оскорблять чувства верующих, особенно той из них, кто сейчас пьет чай со мной на террасе.

– Извини, обмолвился. Разумеется, ты не икона. Но ты точно образец для подражания. На тебя равняются многие, тебе верят, на тебя надеются. Твое слово значимо. Значимо, понимаешь?

Жена кивнула.

– Да, я понимаю. Но…

– Женский взгляд необходим. Такого уровня подачи еще не было. Это даже с коммерческой стороны весьма перспективный проект, что уж говорить про пропагандистский эффект. Натали прекрасная кандидатура, в том числе и на перспективу. А уж Суворин точно даст огня этой затее. Мы порвем весь мир на британский флаг.

Маша подняла брови:

– Почему на британский флаг?

Я запнулся.

– Ну, он ведь такой… эмм…

Показываю руками какие-то разрозненные лохмотья, отчего жена лишь рассмеялась. Хорошо хоть про нацистский флаг она ничего не знает. А может, к ее счастью, и не узнает никогда. Как и все человечество.

Но напряжение спало, и я смог вновь вернуться к проекту «Дневник».

– Женский взгляд сможет дать дополнительный толчок изменениям в нашем обществе. Роль женщин в Единстве и во всем мире должна быть значительно больше, чем сейчас. Разве ты с этим не согласна?

Императрица кивнула.

– Согласна.

Еще бы она не была согласна, прекрасно зная обо всех движениях и течениях за равноправие женщин в Европе и в ее родной Италии. А там, в мире, извините, даже на выборы женщин не допускали, не говоря уж о чем-то более серьезном. Неслучайно в Единство сейчас потянулись женщины и прочие суфражистки из Европы и США, которые записываются добровольцами в нашу армию и в особенности в авиацию. У Галанчиковой там уже практически аншлаг. Жаль только, машин в полку мало.

– Газета будет расходиться, как горячие пирожки в ярмарочный день. На тебя будут буквально… – я прикусил язык, который едва не сболтнул слово «молиться», – равняться, за тобой будут следовать, и ты станешь главным… – ищу замену слову «имиджмейкером», – двигателем всех изменений в общественной жизни всего мира. Ежедневная женская газета, которая к тому же будет переводиться на основные языки Европы, это возможность взломать лед консерватизма и мужского шовинизма, дать женщинам шанс на настоящую равноправную жизнь…

Наша с Сувориным затея была довольно дерзкой. Женская газета под редактурой (официально) камер-фрейлины Иволгиной, которая к тому же еще и станет (официально) владелицей этого издания, должна будет транслировать в общественное мнение новые идеи, новые подходы и новый женский взгляд на происходящее вокруг, в том числе взгляд на вопросы войны и мира, на общественные реформы, на переселение в «землю возможностей» Ромею и, конечно же, на вопросы подготовки к грядущей пандемии, где личное слово императрицы должно было сыграть свою весомую роль.

Нет, Маша была не против и все понимала, но связывать себя обязательствами регулярной публикации «Частного дневника императрицы» как-то не очень хотела. Это был новый формат, и у нее были определенные сомнения насчет того, а не скажется ли это «хождение в народ» на ее популярности. Одно дело «благословенная императрица» где-то там, в эмпиреях, а другое – что императрица вдруг тоже оказывается человек. Но там, где ту же Аликс вообще невозможно было представить, моя Маша все же была куда более прогрессивной. Возможно, тут играл роль возраст, быть может, в отличие от хмурого германского орднунга, наследница эпохи Возрождения была более гибкой и менее зацикленной в догмах, но по факту мы обсуждали уже частности, хотя обсуждение это было весьма и весьма непростым. Ведь мне нужно было не просто согласие, а ее вдохновенное участие в этом проекте.

– Опять же, твой дневник поможет нам подготовиться к пандемии и пройти ее с наименьшими потерями. Тебя будут слушать и будут делать так, как ты говоришь. А в нашей консервативно-деревенской стране это очень важно. Иначе все наши потуги с ИСС и остальным Минспасом ничего нам не дадут.

Ромея. Константинополь. 19 сентября (2 октября) 1917 года

Инженер-капитан Маршин с шумом втянул в легкие воздух. Да, кто бы мог подумать, что ему доведется в своей жизни вдохнуть свежий ветер русского Царьграда? Ну, а то, что он формально ромейский, разве это что-то меняет? Пусть пока в Константинополе подавляющее большинство состоит из местных греков, но русских тут становится с каждым днем все больше и больше. Сотни и тысячи переселенцев прибывают каждый день.

И не только русских.

Сегодня вместе с ним прибыли из-за океана триста шестьдесят семь американцев. Цифра вроде и небольшая, но качество этого товара было выше всяческих похвал! Инженеры, техники, специалисты. Немало было и младших компаньонов из числа тех американских фирм, которые захотели открыть свои филиалы и производства в Ромее. И это было лишь началом потока.

Вернее, началом послужили первые прибывшие во главе с Теслой, которого, кстати сказать, уговорить на переезд в «дикие края Азии» было совсем непросто. Благо полученный из Москвы карт-бланш позволял Александру Тимофеевичу торговаться в весьма широких рамках. Что ж, пост ректора Императорского Константинопольского университета, практически неограниченное финансирование исследований, да еще и плюс к тому возможность создавать свои коммерческие предприятия – все это было весьма лакомым кушем даже для такого амбициозного человека, каким был Никола Тесла. Приняв предложение императора, он развернул свои амбиции на полную. Его «Электрическая Ромея» захватила своими масштабами даже воображение самого Маршина.