Преступный режим. "Либеральная тирания" Ельцина - Руслан Хасбулатов

Грачев: Я вас всегда поддерживал и поддерживаю. Но надо переговорить с членами коллегии...

Ельцин: Переговорите и через 10 минут позвоните мне и скажите, что поддерживаете своего главнокомандующего...

После этого он бросил трубку, а Грачев, бледный, мгно­венно вспотевший, обвел глазами присутствующих (более 20 человек — все руководство Минобороны, Генерального штаба, командующие округами). Нависла тяжелая тишина. Вдруг министр взорвался:

— Ну что молчите, слышали разговор с Президентом? Желающих говорить не находится?..

Все молчат...

Грачев: Так что мне сказать Ельцину? Коллегия выпол­нит приказ своего Президента, главнокомандующего?

1-й генерал: Смотря какой приказ. Армия не может вы­полнить не конституционный приказ... Это записано в За­коне об обороне.

Грачев: Президент ведь не приказывает расстреливать Верховный Совет.

2-й генерал: А что приказывает Ельцин? Что он намере­вается делать конкретно? И какая роль отведена нам — ар­мии? Это надо все выяснить. У нас слишком большой опыт во всех этих «передрягах» политиков. И всегда нас подстав­ляют.

Грачев: Этим займется Ерин. Нам надо твердо заявить о поддержке Ельцина и не допустить эксцессов в войсках. У Хасбулатова немало сторонников в армии, они могут вы­вести воинские подразделения на защиту Верховного Со­вета.

3-й генерал: Товарищ министр! Это невозможно. Кон­ституция, законы запрещают армии быть втянутыми в по­литические споры. Пусть Ельцин, наконец, договорится с Хасбулатовым — ведь не Хасбулатов же говорил об «арт­подготовке в августе и штурме в сентябре». Штурм! — Ка­кой штурм?

4-й генерал: Товарищи генералы, надо поддержать наше­го главнокомандующего. Зачем нам этот «болтающий пар­ламент?» Разве они не позорят нас обвинениями в корруп­ции — хоть генеральский мундир не носи. Сколько скан­далов они там, особенно Руцкой, затеяли только по нашей Западной группе войск. Болтуны!

1-й генерал: Болтуны не болтуны, но нарушать Конститу­цию опасно. Вы знаете, как протестует народ. Если на ули­цу по призыву Верховного Совета выйдет миллион человек, конец Ельцину и всем, его поддерживающим. Мы не можем рисковать армией.

Грачев: Никакого риска нет. Мы не будем вводить войска в Москву. Мы только поддержим Ельцина как главнокоман­дующего.

5-й генерал: Сегодня поддержим. А завтра, в соответст­вии с этой «поддержкой», Ельцин потребует расстрелять Верховный Совет... Тогда что?

Грачев вскакивает, начинает кричать...

Прошел час в таких спорах. Грачева поддержали два чле­на коллегии. Другие упорствовали, понимая, что здесь пах­нет заговором, изменой, нарушением Конституции. Грачев стал наседать.

Опять позвонил Ельцин: Ну что, Павел Сергеевич, ре­шили поддержать своего Президента?

Грачев: Обсуждаем, Борис Николаевич, думаем.

Ельцин: Не утруждайте себя лишними «думами». Прези­дент думает за вас всех. Принимайте решение, какое я вам сказал.

Грачев: Борис Николаевич, мы обсуждаем. Дело в том, что есть закон, запрещающий армии... Я же не могу штурмо­вать Верховный Совет!

Ельцин: Я лучше вас знаю «законы». Я не о законах го­ворю, как вы там не понимаете? Речь идет об очень важном государственном деле. И мне нужна ваша поддержка. Со­гласны вы поддержать меня, вашего Президента и главно­командующего или не согласны?

Грачев: Борис Николаевич, разрешите вам перезвонить через некоторое время...

Ельцин бросает трубку...

Грачев растерян... Опять повисла тишина...

Генерал: Единственный выход — объявить о нейтралите­те. Мы не будем ни на той, ни на другой стороне. Политики заварили кашу, а теперь хотят нас использовать. Вспомни­те Узбекистан, Тбилиси, Прибалтику, «август 1991 года»... А потом обвинят армию, как бывало уже не раз. Забыли?..

Голоса: Правильно!

Остановились на том, что армия будет «нейтральна» в конфликте «Президент—Законодатель».

Опять звонил Ельцин. Грачев дрожащей рукой, бледный, схватил трубку: Слушаю, Борис Николаевич.

Ельцин: Это я вас слушаю, Павел Сергеевич.

Грачев: Мы тут посовещались... Борис Николаевич!.. Ар­мия займет нейтральную позицию.

Пауза. Разговор прервался.

Все встали, разошлись, не глядя друг на друга. Тяжело...

После разговора с Кобецом я начал искать Грачева. Сооб­щили, что он у Президента. Звоню Президенту. Поднимает трубку помощник Ельцина, Виктор Илюшин. Прошу соеди­нить меня с Ельциным.

— Сейчас узнаю, Руслан Имранович.

Через минуту: У него, Руслан Имранович, Грачев.

Я: Грачев мне тоже нужен, попросите его задержаться, я выезжаю к Ельцину.

— Сейчас передам Борису Николаевичу, Руслан Имра­нович!

Через минуту: Руслан Имранович, у Ельцина важная встреча, запланированная. Просил передать, что он сам по­звонит вам относительно встречи/

— Тогда скажите Грачеву, чтобы приехал ко мне в Вер­ховный Совет.

— Обязательно передам.

Не приехал. Через час снова звоню Илюшину. Говорит, что передал Грачеву мою просьбу, когда он выходил от Ель­цина.

Звоню начальнику Генерального штаба Михаилу Колес­никову. Застал его на месте. Приглашаю к себе. Отвечает: «Буду через 30 минут».

Через 40 минут заходят генералы Михаил Колесников и Константин Кобец. Здороваемся, прошу рассказать, что за решение «о нейтралитете» принято коллегией Министерст­ва обороны и какими обстоятельствами оно вызвано.

Колесников сперва колебался, пытался утверждать, что и заседания-то коллегии не было — так, «обмен мнениями». Но узнав, что мне известны даже детали заседания, в целом повторил то, что мне уже было известно.

Я попросил Колесникова, со ссылкой на закон об оборо­не, где написано, что «руководство Вооруженными силами осуществляет Верховный Совет, Президент...», написать докладную записку относительно решения коллегии Мин­обороны «О нейтралитете» — что это за решение и что оно означает. Колесников колеблется, затем соглашается. Ге­нералы уходят. Через минут 15 Колесников возвращается. Делает дополнения к тому, что им было сказано. Выражает тревогу по поводу возможного развития событий.

Я отвечаю: «Не допустить возможности государствен­ного переворота — это вполне по силам руководству Воо­руженных сил. Если бы коллегия, вместо решения «о ней­тралитете» предупредила бы Ельцина о том, что армия, на стороне Закона и Конституции, на стороне народа, что она будет верна присяге, — Ельцин ни за что на свете не ре­шился бы на что-нибудь серьезное. Еще не поздно, Михаил Николаевич, от вас зависит — быть в России гражданской войне или не быть. Передайте это членам коллегии. Может быть, мне приехать сейчас к вам?»