ХЗ. характер землянина - Оксана Демченко

– Посетить пантеон имеет право любой житель вселенной. Смотреть на срезы мозгов прилетают реже редкого. Добровольно образцы тканей тут не выдают даже соплеменникам и прямым потомкам, это святыня. Значит, мы изучим список посетителей за последние циклов сто. Если мозг не тот и список пуст, отправимся по второму адресу.

Бмыг сердито косился на орбитальный хлам и фыркал от злости, когда по борту катера с грохотом било очередное нечто «полезное». Но угроза порчи обшивки не отвлекала пыра от дел. Он добыл из ниши три букета с ярко-лиловыми лентами. Выдал пассажирам памятки посетителей пантеона и убедился, что костюмы обоих приобретают, согласно внесенным капитаном коррективам, нужные цвет и фактуру.

– Как себя вести? – осторожно уточнил Саид.

– Не реагировать на умников, – отозвался Бмыг. Вздохнул. – По мере сил не реагировать.

Катер сел. Люк раскрылся, в переходник сразу поперло снаружи нечто сыпучее, скомканное, звякающее – еще не запущенное на орбиту или же ссыпавшееся оттуда…

– Дурдом, – широко улыбнулся Саид, припомнив годное Симино словечко.

– А-ааа! – завизжали вдалеке, будто отзываясь на определение.

Скоро топот приблизился. Гуманоид ростом в полтора раза выше Саида мчался, нелепо складывая к самой груди колени тощих, как прутики, непропорционально длинных ног. Такими же тощими руками он размахивал во все стороны. Всклокоченные волосы летели за этой пародией на человека, будто старались отстать, отделиться от чужой спешки… По узкой спине гуманоида отчаянно лупил рюкзак, надутый гигантским пузырем.

– А-ааа! – обитатель планеты повторил боевой клич и затормозил, опираясь о хлам руками, спотыкаясь и падая на колени.

– Совершил открытие? – шёпотом предположил Ика. – Мы ощущаем в нем экстаз. Полное, исключительное счастье.

– Вряд ли, – Бмыг искоса глянул на Саида, раздавленного, пьяного от обилия и спутанности чужих мыслей. – Может, ключи нашел. Или носовой платок. Почему-то эти ребята запираю дома. Старая привычка. Вроде бы они опасаются, что мы начнем внеплановую уборку и оттуда тоже вычистим ценный хлам. Ика, не страдай. Это генетически наш прямой родич, человек, а вернее – энгон, отличия поднакопились… На спине у него не домик, а небольшая сумка с самым необходимым. Что в сумке, он не знает. Всегда так, понимаешь? Энгоны и прочие местные, кто явился и заселился в этот мир из-за сходства жизненных устремлений и из любви к хламу, живут ради открытий. Думают о большом. Бродят по уши в грязи, ценной и комфортно утоптанной.

Гуманоид сел на тощий зад и воззрился на Бмыга огромными небесно-лазоревыми глазищами.

– Уборка? – бледнея, шепнул гуманоид.

– Посещение пантеона, – Бмыг предъявил букет. Порылся в кармане и добыл платок. – Держи. Что еще надо?

– Карандаш бы, – тощий гигант порозовел крупными хрящастыми ушами. – мысль есть, а записать…

Он сбросил со спины рюкзак и стал остервенело копаться в его недрах, от усердия прикрывая глаза. – Ведь должен быть. Сейчас… Ага… Подержите.

Он неловко сунул Бмыгу комок попахивающей несвежим ткани. Затем всучил Ике диск, мигающий множеством лампочек и уронил на ногу Саиду молоток, обмотанный проволокой.

– Заменитель, – спокойно сообщил Бмыг, добывая пишущее устройство и бережно укладывая ком ткани в мусор близ голой пятки гуманоида.

– Да-да, – в лазоревых глазах вспыхнул восторг. – Ага!

Гуманоид на корточках переполз к катеру и принялся азартно заполнять надписями борт. Бмыг тяжело вздохнул, отобрал у Ики диск и зашвырнул в кучу мусора. Жестом велел не отставать и побежал прочь, гневным шепотом рассуждая, как теперь быть с обшивкой: может, на ней формула особо удачного вечного двигателя? Так не вырезать же! Придется скопировать и поставить на видном месте. Чтоб не сразу завалили мусором…

– Мы сказали бы, что они больны, – прошептал Ика, улыбаясь и заглядывая в лицо Саиду. Он мчался рядом, не прилагая усилий и оставаясь на полшага впереди. – Но мы в восторге! Они до того иные, что мы ощущаем… обратное сходство. Мы иная сторона их болезни. Мы ничего не открываем для науки ума, но гармонизируем себя, отношения и среду обитания. Если нас поселить по соседству, может быть, станет лучше? Они не сочтут нас угрозой или оружием, а империя нас полагает тем и другим сразу. Они аморальны, но просто оттого, что все желают проверить. Мы слишком моральны, но лишь по причине настройки на движения души. Они…

Бмыг резко остановился и протянул руку, ощупывая воздух. Саид был готов поклясться, что там – пустота, но воздух пошел рябью и постепенно позволил рассмотреть стену-невидимку.

– Будет трудно, – пообещал Бмыг. – Морфа на голову. Я говорил, в их пантеон редко наведываются. Еще шаг, и узнаете, почему.

Сжав зубы и жмурясь, Бмыг сделал шаг и растворился в пустоте. Саид заставил себя идти следом. Он ощущал за спиной дижение Ики и его любопытство. Теплый ветерок на коже вмиг поменял направление и остыл. Нога ступила на ровное основание, гулкое эхо отозвалось и полетело вдаль.

Череп, если верить ощущениям, сделался огромным, заполнил собою вселенную – и наполнился сомном нездешних голосов. Сухих, как трение осенних листьев. Далеких, как умершая давным-давно галактика, чей свет сеется, сеется, унося в бесконечность призрак жизни.

– Свет в каждом, искра, – расцвела мысль.

– Изнежился! – рявкнуло во весь вселенски огромный череп. – Веду к цели. Направляю.

Саид, не помня себя, плыл сквозь хаос мыслей, как сквозь ураган, ранящий каждым обломком, всякой песчинкой, вовлеченной в могучий поток. Он налегал на бурю всем весом и продирался, а буря рвала пологи с сознания и выветривала, выстужала душу. Наконец, впереди возникло подобие утеса. Саид прильнул, отдышался, все еще не чуя себя, но хотя бы веря: он еще существует. Утес пульсировал упорядоченностью. Хаос урагана обтекал его, чтобы добровольно признать своим центром и позволить отстроить структуру, непостижимую никому из живых, лишних тут, гостей.

Тьма обморока густела. Мир распадался в шелесте мертвых мыслей, колючими льдинками бьющихся о лампаду жизни… Ика держал лампаду и сам был светом. Ика улыбался.

– Вдох-выдох! – скомандовал Бмыг, подкрепив приказ ударом по грудине.

Конечно, от удара приключился выдох. Саид закашлялся и открыл глаза. Сперва вокруг было темно, затем звездочки понеслись веселым хороводом. Мурашки в онемевшей руке добавили впечатлений. Еще усилие – вдох.

– Ика, я больше не стану сомневаться, стоит ли вас полагать наилучшим спутником телепата, – тихо извинился Саид.

– Время идет, – напомнил Бмыг. – Что по делу?

– Доу не стоит быть внутри пантеона мертвых, – укорил пыра Ика. – Но мы прочли: он видел сходство. Можем оценить как высокое. Точнее сам он не ответит сегодня. Добавим, мы выявили там, в мертвом вихре, след живого. Мы умеем. Мы тонко различаем следы по обрывкам растраченных эмоций и сил души. Гуманоид. Мужчина. Пришел под влиянием внешнего указания. Себя не помнил. Сознание было сильно повреждено в пантеоне. Раса… затрудняемся гарантировать, но скорее всего клон-копия истинного человека. Мы наблюдали очень похожее. К нам прибывал такой гость, чтобы лгать. Давно.