Последнее Евангелие - Дэвид Гиббинс

— Наркоманы согласны на любые условия дилеров, — прошептал Костас.

— В следующие после разговора с Клавдием годы Боудикка многое узнала о христианстве, — продолжал Джек. — Как всех наследников покоренных вождей, ее воспитывали по римским обычаям, обучали латыни, отправляли в Рим, возможно, на побережье Неаполитанского залива и в кумскую пещеру. Вернувшись на родину в Лондон, Боудикка могла услышать о моряках и солдатах, несущих новые идеи с Востока — поклонение Митре, Исиде, христианство. Потом ее начали готовить к роли верховной жрицы — британской сивиллы. Боудикка стала тринадцатым звеном секретной цепочки знаний, которая соединяла сивилл всей Римской империи. Вероятно, она видела в христианстве то же самое, что и Кумская Сивилла, — то, что приблизило ее к последователям Христа еще сильнее после восстания против римлян. Религия, вступившая на встречный курс Риму, который оскорбил Боудикку, изнасиловав ее дочерей. Религия открытого неповиновения. Поиск рая на земле — основная идея христианства — быстро нашел отклик в сердцах бриттов. Ведь их религиозные убеждения всегда гармонично вписывались окружении священников. Может быть, Боудикка и не кричала об этом, но для себя наверняка решила, что христианские идеи помогут ей и сохранению матриархата.

— Мы говорим сейчас о христианстве, не имеющем отношения к Римско-католической церкви? — уточнил Костас. — О кельтской церкви, церкви бриттов и пелагианстве, так ведь?

— Мне кажется, именно поэтому Кумская Сивилла убедила Клавдия привезти тайный документ в Лондон, — продолжал Костас. — Он преподнес своеобразный подарок первым христианам в Британии, который укрепил их веру и способность выдержать то, что происходило перед глазами Сивиллы на Флегрейских полях после приезда святого Павла.

— Ты имеешь в виду появление религии, которая позднее стала государственной в Риме? — спросил Костас, высморкавшись.

— Похоже, в документе, привезенном Клавдием из Иудеи, были слова — какие, можно только догадываться, — обнадежившие Сивиллу. Предположим, что Клавдий под гипнозом проговорился о документе. Сивилла тут же смекнула, что эта информация чрезвычайно ценная и ее необходимо спрятать в тайнике, сохранить истинную основу христианства. Она прекрасно понимала: Клавдия окружают люди, которые не остановятся ни перед чем, чтобы уничтожить манускрипт.

— К тому же Сивилла знала первых христианских священников. Ее пугало, что все они были мужчинами. Христианство пошло по тому же пути, что и другие культы, существовавшие тогда в Риме.

— Верно подмечено! — воскликнул Джек.

— Поэтому пророчица заявила Клавдию, что он не получит больше опиума, пока не выполнит ее просьбу.

Джек усмехнулся:

— Она-то знала, почему император приходил к ней вновь и вновь и что притупляло его боль. Возможно, Клавдий даже не догадывался об этом. Но каждый раз, оказавшись за дымовой завесой пещеры, он чувствовал себя лучше. Поэтому не мог отказать Сивилле. К тому же она могла предложить ему нечто реальное, что заставляло Клавдия возвращаться в пещеру к входу в потусторонний мир. Можно предположить, что, как и Энею из поэмы Вергилия, Сивилла пообещала Клавдию взять его с собой вниз повидаться с отцом и братом. Об этом император мечтал. Как и положено предсказательнице, Сивилла прекрасно разбиралась в психологии.

— А еще она знала, что Клавдий обожает загадки!

— Точно! Поэтому она передает ему пророчество на дубовых листьях. Клавдий принимает все за чистую монету и как одержимый пытается расшифровать тайное послание. Видимо, то, которое мы обнаружили в Риме, — Dies Irae. Проклятие и в то же время пророчество, дающее надежду. Клавдий знал, кто Андрасте и где ее могила. А Сивилла понимала, что ему это известно. Император записал предсказание, спрятал его в каменный цилиндр и поручил Плинию отвезти в Рим. А потом Клавдию оставалось только воплотить пророчество в жизнь — положить манускрипт на могилу Андрасте. И тогда Сивилла исполнит обещание — отведет Клавдия в потусторонний мир.

— Вот он, звездный час, — пробормотал Костас.

— Когда дело дошло до выполнения обещанного, в последние мгновения перед наступлением ада на земле Клавдий стоял у бесконечной пропасти на Флегрейских полях, закрыв глаза. И думал только об отце и брате, изображения которых мы нашли в его комнате в Геркулануме. Эти образы навсегда запечатлелись в памяти старого императора. В последние годы он думал только о них.

— Джек, по-моему, ты нашел очередную родственную душу! — воскликнул Костас. — Первой была душа короля викингов Харальда Сурового. И вот теперь душа римского императора Клавдия.

— Странно, я чувствую то же самое, что и на островке к северу от Ньюфаундленда, где мы искали иудейскую менору, — сказал Джек, закрывая книгу. — Харальд заставил нас отправиться в удивительное путешествие на поиски его сокровища — туда, куда даже во сне не приснится. И теперь происходит нечто подобное. Только, по-моему, Клавдий бросил нас. Он помог найти подсказки. И за это ему огромное спасибо. Но я, увы, никак не пойму, куда идти дальше!

— Кстати, о родственных душах. Вот идет моя! — Костас, шмыгая носом, показал на человека, пробирающегося к ним. — Может, он знает ответ на твой вопрос.

Женщина чуть не упала, когда ее вытащили из машины и подтолкнули к скале. Хотя глаза были завязаны, она прекрасно понимала, где находится. Резкий специфичный запах сразу же ударил в нос, когда открыли дверцу машины. От высокого содержания серы в воздухе щипало язык. Теплый поток воздуха, словно из топки, поднимался снизу. Чувствовалось, что впереди обрыв. Все понятно. Они сделают это или наверху, или опустят ее вниз. Сколько раз она бывала здесь! Еще в детстве ее приводили сюда, чтобы закалить характер. Тут она слышала мольбы, видела ужас, панику, полную потерю самоконтроля, а иногда холодное спокойствие, покорность, тщетность сопротивления.

Чья-то рука развернула ее влево и подтолкнула к дорожке в скале, ведущей вниз. Значит, это произойдет не наверху. Не хотят рисковать. Рука остановила ее. Повязку грубо сорвали с глаз. Женщина, сильно прищурившись, смотрела в темноту. За спиной по ту сторону залива возвышался Везувий, но стоит только оглянуться, чтобы посмотреть на него в последний раз, сразу же получишь удар по голове, и повязку снова наденут. Ее и сняли-то только потому, что так проще спускаться вниз на дно кратера. Хоть бы глаза не завязывали до конца. Единственное, чего она боялась, — что все произойдет в темноте и она не почувствует разницы между слепотой и смертью.

Женщина смотрела вперед, лишь изредка опуская глаза, когда спотыкалась. Руки были замотаны скотчем за спиной. Наконец добрались до самого низа. Один человек, судя по шагам, остановился чуть раньше. Будет следить, чтобы не появились ненужные свидетели. Она знала всю процедуру до мелочей. Когда-то давным-давно ей самой приходилось делать то же самое, когда ее еще только пытались внедрить в семью, пока не придумали для нее задание получше. Вспомнилось собеседование и мрачный человек из Рима, которого она никогда больше не видела и не разговаривала с ним. После случались редкие телефонные звонки, инструкции, иногда угрозы, вполне реальные — в этом она не сомневалась. Так ей досталась эта работа в Неаполе. Затем передышка на несколько лет. И вдруг произошло землетрясение, и кошмар вернулся. Снова телефонные звонки по ночам, угрозы… А ведь у нее дочь! Весь ее мир — работа в институте, археологические исследования — полетел к черту! Из головы не шли те дни, когда она была свободна. Увы, их уже не вернуть. Джек… С ним заставили расстаться. Всего два дня назад удалось увидеть его и шепнуть ему пару слов. Сколько нужно было всего рассказать! Но теперь только дочь сможет узнать правду, да и то через три года, когда станет совершеннолетней. Топот глухо отдавался в кратере. Женщину подтолкнули вперед, но вскоре опять остановили, чтобы завязать глаза.