Посольский город - Чайна Мьевилль

— Думаешь, они бы закрыли его, если бы могли?

— Не знаю, да мне теперь всё равно. Но Кел ни за что этого не сделает. Ты видела, что происходило, когда говорили ЭзКел. Если МагДа понадобится что-нибудь из того, что знаешь ты, пожалуйста, скажи им. Нам надо держать их в курсе. Они не дуры и наверняка знают, из какого источника ты получаешь информацию, но ни за что не спросят. И у них точно есть план. Они столько времени проводят в лаборатории Саутель. Ты когда-нибудь видела, как они говорят с ней?

Когда я оказалась в городе снова, то уже не в составе официальной группы и не по делам комитета. Я была с Бреном, и мы пошли, чтобы снова встретиться с его друзьями: с ИллСиб, тайным послом наоборот.

Наши воздуходелательные машины так ослабли, что приходилось надевать эоли даже на улицах, которые прежде были частью Послограда. Мы с Бреном старательно избегали объективов осокамер, хотя я не переживала: ну увидят нас из города, ну пойдут сплетни, подумаешь, сплетней больше, сплетней меньше, не всё ли равно. Мы нашли убежище в руинах. С балкона квартиры, где раньше жили дети (я наступала на обломки игрушек), мы видели, как ЭзКел снова прогуливались в толпе ариекаев, которые слушали и повиновались их командам.

— В следующий раз они отправятся в город, — сказала Сиб. Я не слышала, как ИллСиб вошли. — Итак… — Сиб показала в окно на ЭзКела. — У этого Язык работает иначе. — Надо было назвать его ОгМа, а не ЭзКел, — сказал Брен. Мы смотрели на него, ожидая объяснений. — Так звали одного бога, — сказал он, — который занимался примерно тем же самым.

ИллСиб были вооружены биомеханическими пистолетами. У нас с Бреном было оружие погрубее. ИллСиб ориентировались в городе несравнимо лучше тех спотыкавшихся ситинавтов, с которыми я делала вылазки раньше. Они безошибочно выбирали путь туда, где кирпичная кладка в руинах превратилась в биоматериал. Воздух менялся по мере того, как мы шли. Я ощущала его течения, они были не такими, как ветер в Послограде. Мы оказались в месте, полном новых звуков. Мелкие зверьки шмыгали под ногами. Ариекаи на улицах не останавливались при виде нас, но многие поднимали глаза-кораллы и смотрели. Попадались небольшие озерца, над которыми висели гроздья пузырчато-водорослеобразных полипов, ронявших капли реагента в жидкость. Я дивилась: что это — неужели часть городской застройки?

Прямая, широкая улица, обсаженная костномозговыми деревьями, вела в Послоград. Какой-то ариекай рядом с нами напугал меня, твердя один и тот же вопрос: что мы делаем? Я подняла пистолет, но ИллСиб заговорили.

— Я ИллСиб, — сказали они. — А это… — тут они произнесли какое-то слово, не похожее на наши имена. — Они идут со мной. Я иду домой. Кох тайкох/уреш, — сказали ИллСиб, переставив ударение во фразе, отчего она стала более личной. «Я, идущий домой», — сказали они, и я подумала, неужели и у ариекаев путь домой — такая же могучая штука, как у нас.

— Они нас знают, — сказала Илл. — Сейчас много таких, кто вообще ничего не помнит, но когда встречаешь тех, кто может говорить, то всё в порядке.

— Хотя, — добавила Сиб, — думаю, что могли сложиться и новые союзы. И у некоторых из них могут оказаться причины…

— … чтобы не дать нам пройти.

Надо сказать, что в Языке, который мы слышали по дороге, не всегда был смысл. Попадались носители, вернее, их развалины, которые перебирали фразы в ностальгии по смыслу. Наконец ИллСиб вывели нас на забросанную мусором площадку. Я открыла рот. Там нас ждал человек. Он стоял, прислонившись к металлической колонне, которая изгибалась над его головой, точно уличный фонарь. Казалось, его перенесли сюда с какого-нибудь старинного плоскостного изображения города на Терре.

Илл, Сиб, Брен и он перешёптывались, кивая. Так, чтобы я не слышала. Человек никого мне не напоминал. Он был непримечательный, темнокожий, в старой одежде, его лицо прикрывала эоли такого типа, который не был мне знаком. Я ничего не могла о нём сказать. Он ушёл с ИллСиб, а Брен вернулся ко мне.

— А это ещё что за чёрт? — спросила я. — Он что, разделённый?

— Нет, — сказал Брен. И пожал плечами. — Не думаю. Может быть, его брат умер, хотя я сомневаюсь. Просто они друг другу не нравились. — Конечно, я уже знала о том, что существует антимир изгоев: взбунтовавшихся разделённых, разжалованных служителей, дурных послов; но, увидев его в действительности, я была ошеломлена. Как же они жили в дни всеобщего коллапса, пока не пришёл бог-наркотик Второй?

— Ты ещё видишься с кем-нибудь из сравнений? — спросил Брен.

— Господи, — сказала я. — А что? Да нет, в общем. Встретила как-то Дариуса в баре, сто лет назад. Обоим стало неловко. Конечно, Послоград слишком мал, чтобы мы могли вообще не встречаться, но разговаривать с ними я не разговариваю.

— Ты знаешь, чем они занимаются?

— По-моему, никаких «они» уже нет, Брен. Группа… распалась. После того, что случилось. Может, кое-кто ещё встречается… Но той тусовки давно нет. После Хассера.

Да и как ты теперь себе это представляешь? Они же никому не нужны, в том числе и тем, кто их произносит. Язык… — Я расхохоталась. — Он же не такой, как был.

Вернулись ИллСиб, стряхивая гниющую материю города со своей одежды.

— Это верно, — сказал Брен. — А вот насчёт того, что всем плевать, ты ошибаешься. Ты не знаешь, куда мы идём: нас особо просили привести тебя.

— Что? — Я и не думала, что вся эта конспирация из-за меня, что я была заданием, которое надлежало выполнить. ИллСиб довели меня до какого-то аналога подвала и провели внутрь, туда, где в свете биоламп сидели ариекаи.

— Ависа Беннер Чо, — сказали ИллСиб. Они произнесли моё имя синхронно, с одинаковым подъёмом, так, что два их голоса я услышала как один.

В комнате пахло ариекаями. Их было несколько. Они бормотали, обмениваясь словами и мыслями. Один из них подошёл ко мне из полутьмы и произнёс приветствие. ИллСиб назвали мне его имя. Я взглянула на его спинное крыло.

— Господи Иисусе, — сказала я. — Мы встречались.

Передо мной стоял близкий друг Сурль/Теш-Эчера, лучшего лжеца в истории Ариеки. Это был тот самый ариекай, которого я когда-то прозвала Испанской Танцовщицей.

— Он помнит?..

— Конечно, помнит, Ависа, — сказал Брен. — Иначе зачем ты здесь?

Брен и ИллСиб передали ариекаям кучку чипов. Те быстро разобрали их, дрожанием пальцев и крыльев выдавая возбуждение.

— ЭзКел знают, что вы их записываете? — сказала я.

— Надеюсь, что нет, — ответил Брен. — Ты заметила? Они ведут себя так же, как Эз, когда он был частью ЭзРа — не дают нам себя записывать, чтобы остаться незаменимыми.

— Но вы их записали.

— Это всего лишь публичные выступления, — сказал он. — Они ведь не могут запретить людям записывать их, да и зачем? Они считают, что слово произнесённое, ушедшее в город, услышанное Хозяевами утрачивает ценность.