Золотая муха - Иоанна Хмелевская

— Пожалуй, плесну тебе еще.

Может, глоток виски поможет ей перескочить с этого «завтра», на котором ее заклинило.

Аня послушно выпила и только потом спохватилась:

— Пожалуйста, теперь уже разбавляй, ладно? Боюсь, без виски мне не обойтись.

— Тогда давай сразу и разбавим.

Бегом кинулась я в кухню, принесла минералку и лед, хотя со льдом не все прошло гладко. Корытце выскользнуло из рук, и кусочки льда рассыпались по полу. Быстренько собрала их, ничего, при низкой температуре бактерии не страшны.

— А на завтра Идуся назначила бридж, — без понуканий начала Аня. — И поскольку сегодня я приняла за завтра, отправилась к ней на этот бридж уже сегодня. Очень волновалась, сама понимаешь. Ох, не умею я о драматических событиях рассказывать, надо бы нагнетать, но, думаю, достаточно будет и голого факта. Знаешь, где Идуся живет? За Мокотовским фортом, в фешенебельном районе, там еще такие виллы на четыре семьи. Подхожу я, значит, к ее вилле, еще не свернула на дорожку, но дверь ее уже вижу, и... кто бы, ты думала, из этой двери выходит?

— Кто?!

— Этот твой, бывший...

— Драгоценный?

— Если тебе нравится так его называть...

— Не придирайся, каждый может ошибиться.

— Может, — не стала возражать Аня. — Выходит, значит, из ее дома этот твой Драгоценный... Нет, чтобы быть точной, он еще в дверях был, а Идуся с ним прощалась, ее я хорошо разглядела. Вышел он, значит, а я так и застыла за живой изгородью, как памятник. А знаешь, почему? Очень уж нежно она с ним прощалась.

Я тоже была потрясена.

— Господи! Вот, оказывается, кто этот ее новый таинственный, любовник! А он тебя заметил?

— Надеюсь, нет. Очень хотелось бы надеяться. Думаю, если бы заметил, обязательно поздоровался бы и хоть издали поклонился. А он сразу удалился в противоположном направлении.

И бедная Аня с облегчением перевела дух. Наверное, точно так же, как в тот момент, когда Драгоценный, не заметив ее, потопал в другую сторону.

И тут в дверь позвонил Костик. Молча впустила я любимого, пытаясь осмыслить услышанное. Видимо, усиленная умственная работа отразилась на моем внешнем виде, потому что Костик встревоженно поинтересовался, что случилось.

Так же молча ткнув пальцем на дверь в комнату, я отправилась в кухню за дополнительной посудой. Принесла очень большой стакан, очень маленькую рюмку, банку пива и наполовину опустошенную упаковку изюма. Зачем изюм — сама не знаю.

Мое молчание еще больше встревожило Костика, и он поспешил в комнату, ожидая увидеть там нечто ужасное, возможно вавельского дракона , привидение или чей-то труп, и был приятно разочарован, увидев Аню. Поскольку я упорно молчала, заговорила Аня, бросив в свой бокал два кубика льда. Бокалом я из приличия называю просто граненый стакан, который неизвестно каким образом оказался на столе.

— Так вот, — повествовала Аня, явно войдя во вкус, — только когда Драгоценный скрылся из виду, меня отпустило. Еще подумала — не иначе как я первая, остальные придут вовремя, неприлично являться раньше назначенного. Даже на часы посмотрела, но все равно не поняла, сколько времени, слишком была взволнована. Подошла к двери и тут отмочила такое, чего никогда в жизни не делала. Наверняка это твое дурное влияние, Иоанна, я уже давно заметила, ты... не обижайся, но я набираюсь от тебя дурных манер. В общем, я не позвонила, не постучала, а просто нажала на ручку — и дверь открылась! Оказалась незапертой. Я и вошла!..

Ужас законопослушной судьихи был столь велик, что я, не могла ей не посочувствовать. Для бедняжки это был настоящий моральный шок, вон, до сих пор не оправилась.

— И что? — как можно деликатнее поинтересовалась я, воздержавшись от комментариев.

Тем временем Костик, окинув стол взглядом, воспользовался наступившей паузой и смешал в большом стакане виски с минералкой. Мне налил в маленькую рюмочку. Бросил себе два куска льда, попытался и в мою рюмку впихнуть. Аня все не могла прийти в себя, а потому накинулась на изюм.

— И я вошла! — трагическим шепотом повторила она. — Квартира Идуси на первом этаже. И дверь тоже нараспашку. И я опять вошла, хотя, кажется, слегка постучала по косяку, совсем не стучать было свыше моих сил! Конечно же, она не услышала. Квартира у нее большая, вся в коврах, и все двери раскрыты настежь, из прихожей я видела — Идуся в спальне. Стоит спиной ко мне, посередине комнаты, прямо под люстрой, и что-то рассматривает. И я... нет, это была не я, не могла я так поступить! Неслышно по коврам подошла к ней, даже старалась не дышать, можно сказать подкралась. А она стоит неподвижно, словно изваяние, и что-то рассматривает. И когда я поняла, что рассматривает, вообще перестала соображать. Идуся держала в руке жутко большой янтарь и... и...

Костик молча налил в стакан виски и пододвинул Ане. Та дико глянула на напиток, вроде бы посомневалась, но схватила и снова опорожнила одним духом.

— Да! — твердо закончила она. — Я оказалась за спиной Идуси и все отлично разглядела. Это был янтарь с золотой мухой.

Мы с Костиком уже ожидали нечто подобное, и я с радостью подумала: «она» — это Идуся, а вовсе не я.

— Пожалуйста, никому не рассказывайте, — сгорая от стыда, попросила Аня. — Не переживу, если узнают. Чтобы я позволила себе такую... такую бесцеремонность! И это еще не все. Но в самом страшном я уже призналась, сейчас расскажу остальное.

Тут я не выдержала, ведь и мне было о чем рассказать. Получилось так, что обе заговорили одновременно и одновременно же замолчали, но не замолчал Костик. Нет, так не пойдет. Сначала надо сказать Ане, что мы отнюдь не осуждаем ее, напротив, восхищаемся ею и боготворим, нечего так угрызаться, с кем не бывает, и очень просим рассказывать дальше.

Аню вроде бы немного отпустило, она перестала каяться и продолжила рассказ.

Идуся наконец оторвалась от янтаря, заметила Аню, но нисколечко не испугалась. Вздрогнула просто от неожиданности и уронила янтарь на ковер. Аня вежливо подняла, извинилась относительно перепутанных дней и, взяв себя в руки, проявила умеренный интерес. Идуся, совсем успокоившись, принялась просвещать темную приятельницу.

— И скажу вам, Мои дорогие, ради такой мухи я еще и не то готова совершить! — с несвойственным ей энтузиазмом выкрикивала Аня. Возможно, под воздействием виски. — В янтаре не разбираюсь совершенно, но от такого и последний дурак обалдеет! Говорю вам — действительно золотая! Громадная, раза в три больше современных мух, а какое туловище, какие ножки, все блестит золотом... а крылышки! Нет, описать словами невозможно, это надо видеть! Вроде бы черное, а отливает золотом! Глаз не оторвешь. И очень четко просматривается, не обязательно на свет...

— Неужели ее ошлифовали? — испугалась я.