Один неверный шаг - Харлан Кобен

Нога в ботинке ударила его между лопатками. Майрон повалился ничком. Он чувствовал, как становится трудно дышать. Затем его принялись ощупывать и быстро разоружили.

– Уин, – повторил он.

– Старайся, старайся. – Над ним стоял Сэм. Он держал телефон Майрона. – Но я уже его отключил.

Двое других парней подхватили Майрона под руки и быстро поволокли через фойе и дальше по коридору. У него было ощущение, что его тело отбили молотком. Впереди шествовал Сэм. Он открыл дверь, и два охранника швырнули Майрона вперед, как мешок с картошкой. Он начал скатываться по ступенькам, но умудрился задержаться, не долетев до конца лестницы.

Сэм вошел за ним. И закрыл за собой дверь.

– Давай с этим покончим, – сказал Сэм.

Майрону удалось сесть. Подвал, догадался он. Он сидел на ступеньках подвала.

Сэм подошел к нему и, протянув руку, помог подняться на ноги. Они спустились вниз.

– Эта часть подвала не имеет окон и герметична, – сообщил Сэм. Как будто демонстрировал ему дом. – Так что войти или выйти можно только через дверь. Усек?

Майрон кивнул.

– У дверей двое моих людей. Они профессионалы, не такие задницы, как Марио. Так что никто в эти двери не войдет. Понял?

Майрон снова кивнул.

Сэм достал сигарету.

– И последнее. Мы видели, как твой дружок вылез из багажника. Я припрятал там двух снайперов, ветеранов войны в Персидском заливе. Если твой приятель приблизится к дому, он покойник. На всех окнах сигнализация. И везде установлены детекторы движения. Я поддерживаю радиосвязь со всеми четырьмя охранниками на разных частотах. – Он показал Майрону какую-то навороченную портативную рацию.

– Разные частоты, – повторил Майрон. – Это надо же.

– Я все это говорю не для того, чтобы произвести на тебя впечатление, а чтобы ты понял: пытаться бежать бесполезно. Так ты уяснил?

Еще один кивок.

Они уже дошли до винного погреба. Сильно пахло деревом и, надо прямо сказать, хорошо выдержанным «шардоне». Там Майрон увидел Артура. Его лицо напоминало туго обтянутый кожей череп. Чанс тоже присутствовал. Он пил красное вино, поднимая бокал и изучая цвет. Чанс изо всех сил старался казаться спокойным.

Майрон оглядел винный погреб. На полках – много бутылок, все слегка наклонены вперед, чтобы пробка постоянно смачивалась. Огромный термометр. Несколько деревянных бочек, в основном для выпендрежа. Никаких окон. Никаких дверей. Никаких других заметных входов-выходов. В центре стоял массивный стол красного дерева.

На столе ничего не было, кроме сверкающего секатора.

Майрон оглянулся на Сэма. Тот улыбнулся. Он все еще держал пистолет.

– Считай, что я испугался, – сказал Майрон.

Сэм пожал плечами.

– Где Бренда? – настойчиво спросил Артур.

– Не знаю, – сказал Майрон.

– А Анита? Где она?

– Об этом вам лучше спросить Чанса, – посоветовал Майрон.

– Что?

– Он сошел с ума. – Чанс резко выпрямился.

Артур встал.

– Вы отсюда не выйдете, пока я не решу, что вы ничего не скрываете.

– Ладно, – согласился Майрон. – Тогда давайте начнем, Артур. Видите ли, я все неправильно понимал. То есть все улики были налицо. Жучки на телефонах, поставленные давным-давно. Ваш острый интерес к этому делу. Нападение на Аниту за три недели до смерти вашей жены. Проникновение в квартиру Хораса только из-за писем Аниты. Таинственный звонок, когда Бренде приказали связаться по телефону с матерью. Изуродованные Сэмом парнишки. Стипендии. Но знаете, что мне наконец открыло глаза?

Чанс собирался что-то сказать, но Артур жестом велел ему замолчать.

– Что? – спросил он.

– Время самоубийства Элизабет, – пояснил Майрон.

– Не понимаю.

– Время самоубийства, – повторил Майрон. – И, что еще важнее, попытки вашей семьи изменить его. Зачем Элизабет убивать себя в шесть тридцать утра, как раз в тот момент, когда Анита пришла на работу? Совпадение? Возможно. Но к чему тогда так стараться скрыть точное время? Элизабет вполне могла спрыгнуть не в шесть тридцать утра, а в полночь. Так зачем же хлопотать понапрасну?

– Просветите меня, – попросил Артур, сохраняя полное спокойствие.

– Дело в том, что она выбрала это время не случайно, – сказал Майрон. – Ваша жена покончила с собой именно в этот момент по вполне ясной причине. Она хотела, чтобы Анита Слотер видела ее падение.

Чанс не смог сдержаться.

– Чушь собачья.

– Элизабет была в депрессии, – продолжил Майрон, глядя прямо на Артура. – Я в этом не сомневаюсь. И верю, что когда-то вы ее любили. Но это было очень давно. Вы говорили, что она сильно изменилась за последние годы. Я в это тоже верю. Но за три недели до ее самоубийства на Аниту напали. Я думал, ее избил кто-то из вас. Потом решил, что это дело рук Хораса. Но она в основном была поцарапана. Глубокие царапины на лице. Словно кошка поработала. – Майрон смотрел на Артура, и тот съеживался прямо у него на глазах, будто съедаемый воспоминаниями.

– На Аниту напала ваша жена, – заявил Майрон. – А три недели спустя, все еще находясь в подавленном состоянии, Элизабет покончила с собой у нее на глазах. Потому что Анита была любовницей ее мужа. Это ведь оказалось последней соломинкой Элизабет, верно, Артур? Что случилось? Она вас накрыла? Вам стало казаться, что жена уже не в своем уме, и вы забыли об осторожности?

– По правде сказать, да. – Артур откашлялся. – Именно так все и случилось. Но какое это имеет отношение к настоящему?

– Как долго продолжался ваш роман с Анитой?

– Не понимаю, зачем вам это знать.

Майрон долго смотрел на него.

– Вы – очень порочный человек, – произнес он, наконец. – Такой же, как ваш отец. Вы многое от него взяли. Вы причиняете людям страдания. Даже убиваете людей. Но в тот раз это была не просто прихоть, верно? Вы ведь любили ее, Артур?

Брэдфорд промолчал. Но что-то стало ломаться за спокойным фасадом.

– Не знаю, как все случилось, – продолжил Майрон. – Может быть, Анита хотела бросить Хораса. Или вы ее об этом просили. Это неважно. Она решила убежать и начать все с начала. Расскажите, какие вы строили планы? Собирались купить ей квартиру? Дом за городом? Ведь, разумеется, никто из Брэдфордов не мог жениться на чернокожей служанке из Ньюарка.

Артур издал какой-то звук, наполовину насмешливый, наполовину жалкий.

– Разумеется, – признал он.

– И что случилось?

Сэм отошел на несколько шагов, переводя взгляд с Майрона на дверь. Он что-то время от времени шептал в рацию. Чанс сидел, замерев, ощущая одновременно нервозность и спокойствие. Он нервничал, поскольку ему не нравилось, что все вылезло на свет белый. Спокойствие же придавала уверенность: ничто не просочится за стены подвала. Возможно, Чанс был прав.