Полумесяц разящий - Клайв Касслер

Софи уже покачала было головой, но задумалась.

— Да, людей у нас не хватает. На операцию пойду только я и Сэм, так что твоя помощь не помешает. Только на этот раз без героизма, ладно?

— Буду просто молчать и смотреть, обещаю, — с улыбкой ответил Дирк.

Они встали, в последний раз оглядели высохшую котловину купальни. Софи внезапно расхотелось уходить, хотя она и не понимала почему. Взяв за руку Дирка, она медленно пошла назад, с сердцем, в котором бурлил вихрь эмоций.

«Оттоманская Звезда» медленно вошла в израильский порт Хайфа. Старая грузовая посудина пришвартовалась у дальнего западного причала, подальше от суеты. Груза было немного, и за пару часов турецкие моряки могли бы выгрузить его весь, но у них был четкий приказ тянуть с разгрузкой до позднего вечера.

Предъявив на таможенном контроле поддельные паспорта, Мария и один из янычаров взяли напрокат машину и выехали из Хайфы. Изображая семейную чету на отдыхе, они без проблем проехали по сельской местности, но попасть с такой же легкостью в Иерусалим у них бы не вышло. Мария выбрала кружной путь, чтобы не заезжать на Западный Берег Иордана и не проходить проверки на постах, где у них без труда нашли бы пистолеты в поясных сумках, пачки денег и две пары очков ночного видения.

Мария прекрасно понимала, что провезти в Иерусалим двадцать пять килограмов октогена — задача другого уровня, потому и связалась с Заккаром и его сообщниками среди «Мулов». Те легко могли справиться с таким делом за соответствующую цену. Араб-контрабандист в деталях описал Марии, что взрывчатку перевезут сначала на машине, потом на себе, пешком, а в какой-то точке даже провезут, привязав к животам овец, чтобы нигде не попасться сотрудникам израильских спецслужб.

Но это была лишь половина дела. Турчанка должна была сделать другую, причем сама. Воспользовавшись туристической картой, они въехали в Иерусалим, проехали мимо Старого Города и свернули в один из новых кварталов в западной части города. Увидев недавно открывшийся отель «Уолдорф-Астория», они припарковали машину на улице и прошли еще квартал пешком. Оказавшись среди маленьких магазинчиков, торгующих товарами для туристов, они нашли небольшую чайную, с занавесками из бисера на окне, и вошли внутрь.

Мария увидела, как сидевший в углу полутемной чайной бородатый мужчина встал и улыбнулся ей, обнажив золотые зубы. Мария, в сопровождении янычара, подошла к нему.

— Аль-Хатиб? — спросила она.

— К вашим услугам, — ответил палестинец, слегка поклонившись. — Присядете?

Мария кивнула и села за столик. Янычар остался стоять позади нее. Аль-Хатиб сел напротив и налил им по чашке чая. Мария заметила сильный загар и мозолистые руки, выдающие опытного грабителя древностей, кем он и являлся.

— Добро пожаловать в Иерусалим, — вместо тоста сказал палестинец.

— Благодарю, — ответила Мария, оглядывая чайную, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.

— Ты выполнил то дело, для которого тебя наняли? — тихо спросила она.

— Да, с легкостью, — ответил палестинец, снова улыбнувшись. — Акведук именно там, где вы указали. Изумительное подтверждение исторических сведений. Можно спросить, откуда они у вас?

Настал черед Марии улыбаться.

— Как ты знаешь, нынешняя стена вокруг Старого Города была возведена по указу Сулеймана Великолепного, в начале шестнадцатого века. Его инженеры провели детальные исследования, указав все, что будет мешать работам. На картах, полученных нами в Турции, они есть, в том числе заброшенные акведуки и прочие сооружения эпохи Ирода, которые считались разрушенными или ненайденными.

— Какое открытие! Когда-нибудь я с удовольствием займусь этим поподробнее, — азартно ответил Аль-Хатиб.

— Боюсь, что на этот раз я не взяла с собой карту, — солгала Мария. — У моей семьи большая коллекция предметов османского периода, и карты представляют собой часть отдельной коллекции.

Она не стала упоминать, что все эти документы были украдены из музея в Анкаре.

— Ценные исторические документы, понимаю… А можно спросить о цели раскопок?

Мария не стала отвечать на его вопрос.

— Ты расширил вход в акведук? — спросила она.

— Да, именно так, как вы просили. Потихоньку расширил вход и прокопал внутрь еще метр-два. Вход хорошо замаскирован растущим вокруг кустарником.

— Отлично, — ответила Мария и, сунув руку в поясную сумку, достала конверт с израильскими банкнотами. Когда она подвинула его по столу к Аль-Хатибу, у того расширились глаза.

— Тут премия за долгую работу, — сказала она.

— Премного благодарен, — смущенно пробормотал палестинец, поспешно убирая конверт в карман.

Мария допила чай.

— А теперь отведи нас на место, — сказала она.

Аль-Хатиб нерешительно посмотрел на часы.

— Скоро начнет темнеть, но этой ночью будет ярко светить луна, — сказал он, но, увидев холодный и непреклонный взгляд Марии, пошел на попятный: — Хорошо, хорошо, как пожелаете. У вас есть машина?

Расплатившись по счету, он пошел вместе с ними по улице к арендованной машине. Следуя указаниям Аль-Хатиба, Мария повела машину к югу Старого Города, а затем свернула к северу, в сторону долины Кедрон. Палестинец показал на край старого мусульманского кладбища. Мария оставила машину позади полуразрушенного склада.

Солнце клонилось к закату, тени укрыли улицу. Янычар достал из багажника кирку и мешок с гирляндами лампочек. Затем он и Мария следом за палестинцем перелезли через низенькую каменную ограду кладбища и пошли. В этот поздний час на нем никого не было, но они все равно старались держаться западного края, подальше от мечети в центре и объездной дороги с востока. Янычар тщательно прятал кирку, убрав рабочую часть под мышку и держа ее за ручку.

На востоке от них вздымалась Масличная Гора, на которой находилось большое еврейское кладбище, несколько церквей и сады. На западе, на холме, возвышалась каменная стена Старого Города. Позади нее была Храмовая Гора, где теперь находился комплекс Аль-Харам Аш-Шариф, Святилище Верных. Посреди возвышался Купол Скалы, огромное сооружение поверх скалы, на которой, по преданию, Авраам готовился принести в жертву единственного сына. В исламе эта гора также считалась отправной точкой Ночного Путешествия Мухаммеда на небеса, о котором свидетельствовал отпечаток его ступни на скале. Мария едва могла разглядеть верх золотого купола мусульманской святыни, цветом похожей на коричневый мрамор в угасающих лучах закатного солнца.

Аль-Хатиб дошел до простенького могильного камня эмира, умершего в шестнадцатом веке, а затем свернул налево. Дойдя до места, где могильные камни стояли в беспорядке, он принялся карабкаться по скалистому склону, поднимающемуся к стенам Старого Города. Порывшись в сумке, Мария достала фонарь, но не стала его включать. Спотыкаясь о камни и кустарник, она карабкалась следом за Аль-Хатибом, пока они не оказались на более ровном участке. Аль-Хатиб замедлил шаг.