Рома едет в Кремль - Алексей Богомолов

— Бандиты, Роман Львович, готовят нам встречу. Говорят, что перехватывать будут «в ста метрах от объекта». Я так понимаю, что тактика у них простая: опять перегородят путь (взрывать его им невыгодно, поскольку они сами передвигаются между захваченными станциями на каких-то дрезинах). А потом постараются нас каким-то образом выкурить из поезда. Так что надо все варианты предусмотреть. Кстати, командует ими какой-то «Шейх Джамшуд».

При слове «Джамшуд» Рогалик, которая, казалось, была достаточно далеко и не могла ничего слышать, вдруг встрепенулась и пошла в нашу сторону. Все-таки женские уши обладают удивительной способностью слышать то, что важно для их обладательниц. Или, во всяком случае, то, что они считают важным.

— Да хрен с теми, кто там ими командует, главное — без потерь добраться до относительно спокойного участка пути. А поэтому действовать нам надо решительно. Шурик, ты что-то говорил о каком-то «переднем бронефартуке»…

— Это, Роман Львович, такая штука, которую я только сейчас обнаружил. Броневой щит, причем заостренный. Мы сначала думали, что это просто дополнительная защита. А он, оказывается, при необходимости может опускаться перед кабиной практически на рельсы и сбрасывать с них всякие препятствия, если они серьезно не закреплены. Может также с помощью гидравлики выдвигаться на пару метров вперед, если есть подозрение, что лежащий на рельсах предмет взрывоопасен.

— Вот что, бойцы, — обратился я к личному составу, — сейчас все по местам, двигаемся в сторону «Усачевской». Шурик — на водительском месте, мы с Цаном наблюдаем за мониторами. Остальные — в боевой готовности. Вперед!

Наше взрывоопасное устройство видеоконтроля, управляемое Цаном, потихоньку двинулось с места. Китаец, внимательно глядя на дисплей компьютера, устанавливал необходимую дистанцию, и, когда «луноход» удалился на 400 метров, наш бронепоезд стал потихоньку втягиваться в тоннель.

Примерно через пятнадцать минут неспешного движения, когда впереди уже показался свет, свидетельствующий о том, что станция близко, мы с Цаном увидели на рельсах какое-то препятствие. Метрах в пяти от него наша тележка остановилась, и мы смогли детально рассмотреть бетонный блок, закрепленный на рельсах толстенными цепями. Я дал команду остановить поезд, а тележку отвести поближе к нам, и мы, позвав Шурика, стали думать, как нам прорываться дальше. Броневой щит спереди нам не помог бы — уж слишком мощными были цепи, крепившие блок. Взрывать его с помощью тележки было невозможно, поскольку вся сила взрыва уходила вверх и в стороны, чтобы не повредить рельсы.

— А что, если я подберусь к блоку и перекушу цепи? — спросил Шурик. — Тогда мы его сможем сдвинуть бронефартуком в сторону и двигаться дальше.

— Да тебя пристрелят тут же, не успеешь ты из поезда выйти, — ответил я. — Тут надо что-то поинтереснее придумывать. Рамиль, у тебя какие соображения по этому вопросу?

Подполковник, уступив место у пулемета Тыну, был рассудителен:

— Ты, Роман Львович, прав: Шурика нашего застрелят или захватят сразу. Судя по всему, или у них нет тяжелого вооружения, или они хотят получить поезд относительно целым. В ином случае нас давно бы взорвали либо расстреляли из гранатометов. Поэтому бандиты и хотят выманить нас наружу и перебить. Но, думаю, я смогу на время несколько успокоить их. Но действовать надо будет быстро.

Рамиль достал из своего рюкзака какую-то штуковину типа короткоствольного ружья и несколько цилиндров, размером с полукилограммовую консервную банку, похожих на гранаты. С одной стороны цилиндры имели что-то типа ручки, по диаметру соответствовавшей стволу «ружья», а с другой — металлическое донышко, которое было в круглых отверстиях.

— Это, — сказал подполковник, — то, чего они вряд ли ожидают: белые — это гранаты с «Черемухой» в смеси с вытяжкой из перца и еще какой-то гадостью. А черные — мощная дымовая завеса. Если у них нет противогазов (а я, зная бандитов, не думаю, чтобы они были такими запасливыми), то у нас будет по крайней мере минут десять — пятнадцать. Сначала запускаем пару «черемух», у противника начинается паника. Даже если противогазы у кого-то есть, то надеть их они не успеют. А затем заполняем тоннель дымом. Это метров на двести — триста. Шурик в противогазе выбирается наружу и работает, затем мы сбрасываем с путей препятствие и двигаемся дальше.

— А наш «луноход»? — спросил я. — Он-то у нас впереди. Ломать его жалко. Да и взорваться может…

Тут Шурик, внимательно слушавший Расула, сказал:

— А с этим проблем не будет. По бокам бронефартука есть специальные лапы, типа как на подъемниках, их можно выдвинуть, опустить под тележку, а потом поднять над фартуком. А когда препятствие будет сдвинуто и мы поедем дальше, тележку снова опустим на рельсы. Думаю, что получится. И мы их еще одной штукой ошарашим. Видели динамики у нас на крыше? Думаю, хорошая и громкая музыка перед «черемухой» их немного взволнует.

Действовать надо было быстро, поэтому я скомандовал Цану подогнать нашего «разведчика» вплотную к поезду, Рамилю занять свое место в бронированной башенке, а Шурику с Тыну под прикрытием пулемета проследить за погрузкой «лунохода». Ну а поскольку надежды на полную герметичность поезда не было, то все бойцы должны были приготовить противогазы. И тут выяснилось, что у Веры Григорьевны противогаза-то и нет. Дробовик она с собой взяла, а вот о средствах защиты не подумала. На помощь пришла ее подруга, Рогалик:

— Да их тут в кладовке десятка полтора лежит, выбирай не хочу! Пойдем, Григорьевна, оденем тебя по полной форме!

Пока мы готовились к «газовой атаке», Шурик и Тыну без происшествий загрузили на выдвинутые вперед мощные лапы нашу видеотележку и возвратились внутрь поезда. Все было готово к прорыву, и я дал команду двигаться вперед.

Как только мы остановились метров за двадцать перед новым препятствием, по лобовому бронестеклу защелкали пули. Более того, слева раздался какой-то визжащий звук, и Жоржик, наблюдавший за обстановкой через окно столовой, крикнул:

— Они, по-моему, хотят наш поезд разрезать. У них там такая штучка, не знаю, как называется, но ею обычно железные двери вскрывают…

Мы поняли, что бандиты решили просто прорезать дыру в обшивке поезда болгаркой и проникнуть внутрь. Поэтому действовать надо было без промедления. Цан нажал на кнопку магнитофона, и тоннель огласился многократно усиленными звуками государственного гимна СССР. Пораженные бандиты даже прекратили попытки прорезать нашу броню. По моей команде все надели противогазы, а Рамиль выпустил одну за другой две гранаты, обычно использующиеся для разгона демонстраций. Все впереди окуталось облаками белого дыма, через который мы видели, как из щелей в стенах и технологических выемок стали выскакивать люди и бежать от нашего поезда. Подполковник приник к пулемету, делая панику еще более массовой, а затем выпустил еще одну гранату с «черемухой» назад и по одной дымовой гранате в каждом направлении. Вокруг нас все почернело, и даже мощные фары поезда освещали путь лишь на два-три метра. Цан включил «Пелену» и собственное устройство блокирования радиосигналов, и мы неторопливо двинулись вперед. Через минуту Шурик уже вылез через нижний эвакуационный люк и, пригнувшись, подбежал к препятствию. Через обрывки дыма я видел, как он своими щипцами перекусывает толстенные цепи, а затем делает Цану, занявшему место у рычагов управления, знаки опустить бронефартук и двигаться дальше.