1001 вопрос про ЭТО - Владимир Шахиджанян

Когда я впервые заинтересовалась мальчиками?Пожалуй, в четыре года. Помню, в детском саду нравился мальчик не просто кактоварищ, нет, я его выделяла из всех, именно как мальчика, с ним былоинтереснее, чем с девочками. Я старалась во время прогулки оказываться с нимрядом.

Причем инициативу, насколько помню, проявлялавсегда сама. Держала его за руку, просила раскачивать на качелях. Отлично помнюпервый поцелуй. Я понимала, что ему хочется меня поцеловать, но для меня быловажно, чтобы он попросил на это разрешение, поуговаривал меня.

Представляете, тихий час, почти все дети спят.Мальчики и девочки в одной комнате. Воспитательницы не было, мы тихо лежали, иона ушла. А я то открываю, то прикрываю глаза. И посматриваю на него, как бызову. Он подошел. Впрочем, нет, он не подошел, а перебежал через всю спальню."Можно?" - спросил. Я кивнула. Чмокнул в щеку и убежал обратно.

Кто-то спал, кто-то нет, мне стало интересно(это я, конечно, теперь понимаю) проверить реакцию других. Некоторые смотрели свыпученными глазами на меня, на него и явно восхищались его подвигом. Девочка,лежавшая рядом со мной, мне точно завидовала, я почувствовала это, показала ейязык и отвернулась.

В детском саду впервые увидела мальчика голым.У нас был общий душ - мы вместе мылись. Я с интересом разглядывала, какустроены мальчики, но ничего при этом не ощущала и ни капельки не смущалась.

К нам приходил в гости дядя Юра, самыйкрасивый из всех мужчин, которых я видела: усы, нос с горбинкой, небольшаябородка. Он часто усаживал меня, пятилетнюю, на колени, и я всем теломприжималась к нему. Мне казалось, он меня любит.

Когда мне исполнилось шесть лет, у меняпоявилась сестра. Но мне больше хотелось брата. Мне казалось, я бы любила егосильнее.

Я дружила с братом, но двоюродным. Он старшеменя года на четыре и, конечно, как мальчик не интересовал - слишком взрослый.Ему девять, мне пять большая разница.

В памяти остались наши совместные игры. Онлюбил со мной возиться. Подойдет, обхватит, повалит на пол. И я вродевырываюсь, но не так, чтобы вырваться, а наоборот, хочу продлить удовольствие.Он в это время меня руками как бы поглаживал: ягодицы, промежность и дажепытался залезть несколько раз рукой в трусы, вроде бы случайно. Ему этонравилось, я чувствовала. И мне нравилось. Потому вырывалась как можно дольше.

Помню, однажды взрослые вошли в комнату, а мыот возни раскраснелись и, как я теперь понимаю, смутились.

Но я сделала вид, что ничего особенного непроисходит. "Что вы тут делаете?" - спросила не то мама, не тородственница, бывшая в гостях. "Ничего, - ответил он, - играем. А что,нельзя?" И он так посмотрел на спрашивавшую, что смутилась она."Играйте, только тихо", - сказали нам и вышли из комнаты. Я перваяподбежала к нему, и мы снова стали возиться.

Мне никто не объяснял, как и откуда появиласьсестра, а я не спрашивала. Помню маму с большим животом, потом она куда-тоисчезла, и родилась сестра.

Никогда не заставала родителей в интимныхсценах. Впрочем... однажды утром зазвонил телефон. Стояло жаркое лето, я спалана балконе. Отец подбежал к телефону голый, только вокруг бедер намотанакакая-то меховая штука. Я с удовольствием его рассматривала. Мне нравилось, чтоон красивый, высокий. Хотелось, чтобы он подольше говорил по телефону. Но онбыстро, нервно поговорил и убежал.

Маленькой любила перебегать из своей комнаты вкомнату родителей и плюхаться на кровать к папе и маме. Мама вставала и уходилаготовить завтрак. А я усаживалась отцу на грудь и прыгала. Чувствовала, ему этотоже нравится. Так я делала в четыре годика, в пять, в шесть лет и даже в семь.Но однажды отец сказал: "Нельзя", и я обиделась.

Меня привлекал запах отца: носом водила по егощеке, по груди.

Во втором классе гуляла во дворе смальчиком-третьеклассником (жили мы тогда в Венгрии), и вдруг он спрашивает:"А ты знаешь, как делают детей?" Мне не хотелось признаваться, чтоничего не знаю, и я сказала: "Знаю. А ты?" - "И я знаю".

"Расскажи!" - попросила я его.

"Нет, расскажи ты!" Но я настояла насвоем, и он рассказал, что у девочек и у мальчиков есть "переднееместо". "Переднее место" мальчика проникает в "переднееместо" девочки, после чего, если туда пописать, через несколько месяцевмогут появиться дети, которые выходят через попку.

Женское "переднее место", объяснялон, раздвигается, а мужское вставляется в то место, которое раздвинулось и гдеесть щелочка.

Меня это потрясло. Несколько дней потом янаблюдала за мужчинами и женщинами, пытаясь понять, как они делают детей.Больше всего интересовал вопрос: неужели все этим занимаются? Мне казалось этонеестественным и чуть-чуть постыдным. Видимо, от того, что так об"этом" рассказал мальчик.

Во втором же классе другой мальчик объяснилсямне в любви, написал записочку, и я стала с ним кокетничать: смотреть,улыбаться, задирать его. Нравилось чувствовать свою власть над ним. Хотелось,чтобы он подошел и попросил разрешения поцеловать, так, как это случилоськогда-то в детском саду. А он все медлил и медлил. Наконец я добилась своего."Ты что-то хочешь?" - спросила его. "Да".

- "Ну, что ты хочешь?" Он долго непризнавался, потом сказал, что хотел бы меня обнять и поцеловать. Я почему-тоотказала. То, как он обиделся, отошел, надулся, меня позабавило. Это как быподняло меня в собственных глазах. Я поняла, что нравлюсь мальчикам.

Я начала экспериментировать, приближая к себето одних мальчиков, то других. Как только им хотелось меня потрогать,поцеловать, делала вид, что ничего не понимаю, и переставала с ними дружить.

А в третьем классе мне самой очень сильнопонравился мальчик. Он подошел ко мне и, покраснев, попросил разрешенияпоцеловать. Я сказала: "Попробуй!" Он чмокнул в щечку. Но я-топонимала, что не он одержал победу, а я, я добилась своего, хотя ничего отпоцелуя не ощутила.

В четвертом классе все девочки обсуждали,откуда появляются дети.

Одни полагали, что дети рождаются именно так,как они и рождаются на самом деле, а другие говорили, что этого быть не может,мол, есть специальные больницы, где выращивают детей, показывают им родителей итак далее.

О том, что я все знаю, никому не говорила. Тобыла моя тайна, и всех остальных подруг и одноклассниц я презирала за ихразговоры.