Мольба Мариам - Джин П. Сэссон

Не желая верить тому, что мой старший сын действительно хотел причинить вред Маленькому Дюрану, я тоже рассмеялась:

— Дружок, это серьезное обвинение. Конечно же, твой брат и не думал тебя душить. А теперь извинись перед ним за то, что ты обвинил его в таком преступлении.

Большой Дюран посмотрел на своего маленького брата, потом перевел взгляд на меня и торжествующе улыбнулся.

Однако, когда я рассказала об этом Халиду, на него это произвело гораздо большее впечатление.

— Мариам, он плохо управляем. У него проблемы с психикой. — Однако при виде того, как я поникла, он поспешил утешить меня: — Я ни в чем не обвиняю Дюрана. Его отец бил его и оскорблял. Ничего удивительного, что у него нестабильная психика. Но я думаю, его надо показать врачу. Думаю, надо отвезти его в Виргинию. Найди там врача, и пусть он поможет твоему сыну.

Я промолчала, и Халид продолжил:

— Мы не можем рисковать жизнью нашего сына, Мариам.

— Я поеду с ним в Соединенные Штаты в июне, как мы и планировали. Я возьму обоих своих сыновей… — повторила я, — как мы и планировали.

— Нет, Мариам. Это слишком долго. За пять месяцев может многое произойти. Я не хочу, чтобы мой сын подвергался угрозе. Я не доверяю Большому Дюрану, Мариам. Мы не можем рисковать.

Я прикусила язык. Я не могла смириться с тем, что у моего старшего сына психические проблемы и он опасен. Я не хотела его ни в чем упрекать. Слишком много лет я искала его, чтобы теперь оттолкнуть.

— Послушай меня, Мариам, — настойчиво повторил Халид. — Твой сын ударил тебя. Он швыряется вещами. Он легко возбудим. Думаю, он может проявлять такую же агрессию, как его отец. Ты никогда не простишь себе, если что-нибудь случится с нашим сыном.

Было очевидно, что терпение Халида на исходе. Да и кто мог его обвинять в этом? И хотя я гнала от себя мысль о том, что Большой Дюран мог попробовать задушить своего младшего брата, было совершенно очевидно, что Халид придерживался другого мнения.

Но я не могла оставить своего младшего сына на такой длительный период времени, невозможно было оставить одного, чтобы заботиться о другом.

— Дай мне подумать, Халид. Позже вернемся к этому разговору.

Еще не решив, как поступить, я наняла для Дюрана преподавателя, чтобы тот подготовил его к поступлению в колледж.

— Нет-нет-нет, — заявил Дюран. — У меня каникулы.

— Твои каникулы давно закончились, Дюран, — воскликнула я. — И тебе пора приступить к занятиям!

— Ты не мать, — ухмыльнулся Дюран. — У тебя слишком начальственный тон. Может, ты думаешь, что сможешь заменить мне отца? Так ты ошибаешься.

Я не знала, что на это ответить, поэтому промолчала.

В тот же день я вновь застала его говорящим по телефону. И на этот раз без всякого смущения подслушала его разговор. Я осторожно проскользнула к двери его комнаты, так что все могла прекрасно слышать. Дюран говорил на пушту. Сердце подсказало мне, что он говорит со своим отцом и они что-то замышляют. Реплики Дюрана мало о чем говорили.

— Нет, пока нет, — отвечал он. — Я не хочу делать это сейчас. Нет. Нет. Она обещала достать мне американское свидетельство о рождении. Да. Она сказала, что сделает это. Не волнуйся. Я сделаю это после того, как получу все документы.

Кровь прилила к моей голове. Сделает что? Чего хотел мой бывший муж от моего сына?

Теперь уже и я начала волноваться. Неужто Каис настолько промыл ему мозги, что Дюран готов был причинить вред мне и моему младшему сыну?!

На следующий день мы сидели с Дюраном в саду, когда он внезапно сказал:

— Мне надо позвонить.

— Кому тебе надо позвонить, сын?

— Мне надо позвонить, — повторил Дюран и встал, наградив меня пронзительным взглядом.

Я последовала за ним.

Он набрал номер и начал говорить на пушту. Заметив меня, развернулся и вместе с телефонной трубкой двинулся в сад.

Но я настырно последовала за ним, повторяя:

— Если ты говоришь со своим отцом, Дюран, я хочу, чтобы ты немедленно повесил трубку.

Мой любимый сын обернулся и закричал:

— Придет день, и я вскрою тебе горло и буду смотреть на то, как ты истекаешь кровью! И тогда моя миссия будет выполнена!

Я бросилась прочь от моего любимого Дюрана. Куда делось мое нежное дитя? Что это было за чудовище, называвшее себя моим сыном?

Закончив беседу, Дюран спокойно вернулся в дом, словно это не он только что угрожал убить свою мать.

И все же материнская любовь непобедима: я вновь протянула к нему руки, отчаянно желая помочь своему сыну, который, как я знала, рос в самой ужасной атмосфере, после того как его отняли у его матери. Какие страдания ему пришлось вынести! Мое дитя подвергалось жестоким избиениям, мучилось от страха, а потом ему внушили, что его мать продала его: несомненно, все это и определяло его агрессивное поведение.

Я должна была спасти своего сына! Это была моя обязанность! Я попыталась объяснить ему, что всегда его любила и никогда его не бросала.

— Почему, сын мой, за что? — в отчаянии выкрикнула я. — Почему ты так ненавидишь свою мать? Ведь это твой отец похитил тебя у меня, когда ты был совсем крошкой. Ведь это он подвергал тебя побоям. Это он лгал тебе. А твой дед и я все это время тратили все свои деньги на то, чтобы найти тебя и вернуть домой.

Мой сын не ответил.

— И чего ты хочешь теперь, Дюран? Что может сделать тебя счастливым?

Он с невыразимой ненавистью посмотрел на меня, словно передавая мне все то, что испытывал ко мне Каис.

— Я приехал сюда, чтобы получить деньги, — ощерился он. — Много денег. — Он передернул плечами. — Я считал, что в Саудовской Аравии все миллионеры. Я ошибся. Тебе нечего дать мне. И я больше не хочу оставаться здесь, раз у вас нет денег.

— Я твоя мать. Я люблю тебя. Ради тебя я готова на многие жертвы. Я хочу, чтобы ты получил образование. Как ты можешь оставаться таким бесчувственным к матери, которая любит тебя сверх всякой меры?!

— Нет. Ты просто моя биологическая мать, — презрительно рассмеялся он. — И ты мне даже не нравишься. Ты слишком молода для того, чтобы быть моей матерью. Я ненавижу твои наряды и твой обольстительный вид. Ты совсем не похожа на мать. Ты — сексуальный объект, который сводит мужчин с ума. — Он двинулся прочь. — Я хочу иметь набожную мать, которая будет ходить в парандже. Я хочу иметь мать, которая будет сидеть дома, а не играть в теннис, заниматься йогой или плавать в бассейне. Я… — от возбуждения он начал заикаться, — я хочу быть таким же, как мой отец!

Я старалась хранить спокойствие, ничем не выдавая ужаса, завладевшего мной: я была вынуждена признать, что мой сын действительно страдает серьезными психическими нарушениями.