Российский анархизм в XX веке - Дмитрий Рублев

Матросом, который вел переговоры с Каринским и Переверзевым, а затем первым бросил гранату в солдат, был Анатолий Железняков. «Один из руководителей в морской куртке с интеллигентным лицом», – так описывает его Половцов. «Наконец, из боковой галереи появляется для переговоров высокий представительный матрос – Железняков. Переверзев требует, как генерал-прокурор, немедленно открыть двери. Железняков вступает в пререкания, говорит о свободах и правах народа на дома и земли. Складная речь его течет быстро, слов не подыскивает; держит себя непринужденно. По внешности – совсем не татуированная физиономия бульдога; напротив – высоко закинутая голова с правильными чертами лица при открытом вороте даже импонирует», – вспоминал Никитин.

Погибшим был Аснин, один из лидеров ПФАК. Шлиома Аронов Аснин родился приблизительно в 1884 г., в местечке Игнатовка Киевской губ. В 1902 г. он был осужден за кражу со взломом на 2 года и 6 месяцев тюремного заключения и с 19 сентября того же года отбывал наказание в Киевском тюремном замке. 13 сентября 1903 г. за другое раскрытое преступление такого же рода он был осужден Киевским окружным судом еще на 2 года и 6 месяцев тюрьмы. По данным документов из следственного дела Аснина, в тюрьме он вел себя дерзко. Так, однажды во время перевода в темный карцер он матом поносил Николая II, его семью, а также Бога, законы, тюремное начальство. По данным на 1913 г., в период его второго каторжного срока, отбываемого в Шлиссельбурге, также по уголовному делу, он уже относил себя к анархистам. По словам политкаторжанина Симоновича, политические считали его своим товарищем. Аснин по-прежнему вел себя смело по отношению к тюремному начальству. Более того, в борьбе за права заключенных против тюремной администрации он служил «примером своей стойкостью». Так, Шлиома был среди четырех каторжан, отказавшихся встать во время исполнения молитвы певческим хором, за что был наказан тридцатью сутками карцера. После освобождения, вновь отказавшийся встать во время молитвы, Аснин был опять отправлен в карцер на 30 суток. В тюрьме он освоил специальность парикмахера, брил и стриг заключенных, и использовал свою работу, чтобы передавать информацию и новости между камерами.

Сведений о криминальной деятельности с его стороны после освобождения из тюрьмы весной 1917 г. нет. Поэтому на тот момент вряд ли можно рассматривать Аснина как представителя преступного мира. Татуировки, обнаруженные на его теле, вызвали своего рода сенсацию и были использованы для контрпропаганды против анархистов и большевиков, критиковавших власти за карательную операцию на даче Дурново. На сохранившихся фотографиях трупа Аснина из следственного дела о событиях 19 июня 1917 г. действительно видны татуировки. Правда, из них хорошо просматривается только одна – на спине, с изображением полового члена и соответствующей матерной надписью из трех букв над ним. Смерть Аснина не оставила равнодушной товарищей по организации. Половцов в воспоминаниях приводит реакцию Железнякова, крикнувшего в лицо Переверзеву: «Товарищ министр, вы – убийца».

Арестованы были 60 чел., среди которых, помимо упомянутого Железнякова, оказались известные активисты анархистского движения Абрам Гефен, Зеев-Вульф Гордин, Мария Никифорова и Федор Моченовский. Как подтверждает Суханов, солдаты подвергли дачу разгрому: «Солдаты же, ворвавшись в дачу, произвели в ней разгром, перебили окна, переломали мебель и арестовали человек шестьдесят… Я лично, бывший на даче часов за тридцать до этих событий, могу удостоверить, что анархисты содержали ее в полнейшем порядке». Следы разгрома дачи солдатами видны на фотографиях, которые мы помещаем в иллюстративном приложении к книге. На стороне анархистов действовали милиционеры Выборгской стороны, состоявшие из местных рабочих. Так, подрайонный комиссар милиции Цыганков подписал резолюцию рабочих Выборгского района, выразившую готовность оказать ПФАК активную поддержку в случае выселения. Когда же правительственные войска заняли позиции около дачи Дурново, милиционеры «заявили, что не допустят принятия репрессивных мер против анархистов».

Акция властей вызвала в тот же день массовые волнения в Выборгском районе. Вокруг дачи Дурново собрался огромный митинг рабочих. «Не только в парке собралось много народу, но толпа уже запрудила прилегающие улицы. […] Митинг принимает грандиозные размеры; ораторы сменяют друг друга, объявляют „смерть палачам“ и все остальное, что полагается из того же репертуара», – вспоминал Никитин. Находившийся на даче караул солдат лейб-гвардии Семеновского полка был окружен толпой, осыпавшей их ругательствами. Рабочими был вытащен из автомобиля и избит до потери сознания адъютант Половцова, корнет Скосырев, присланный для распространения прокламаций, оправдывающих действия властей. «Во избежание совершенно ненужного кровопролития» солдатам приказали покинуть дачу Дурново. ПФАК выпустила листовку по случаю антианархистской операции и гибели Аснина, утверждая, что он «убит подло, зверски, рукой казака по наущения Правительства». Фактически воззвание призывало к свержению Временного правительства: «Это последнее преступление Временного Правительства, как и все его другие кровавые деяния, не должны пройти ему безвозмездно. Русский революционный пролетариат, русские революционные полки должны раз навсегда положить конец его кроваво-злодейскому пиру. […] Пусть будет услышан наш могучий протест, пусть ваша революционная сила сметет с лица земли это гнусно-мерзкое Правительство». 19 июня забастовали 4 завода, где ПФАК пользовалась большим влиянием. Утром 20 июня сочувствовавшие анархистам милиционеры завода «Розенкранц» начали вести агитацию за выступление в воинских частях. Тогда же двое анархистов выступили на образовавшемся митинге солдат 1-го пулеметного полка, призывая их выйти на улицу, чему воспрепятствовали прибывшие на место представители ПК РСДРП(б).

Прибывшей для расследовании обстоятельств гибели Аснина комиссии исполкома Петросовета рабочие не дали увезти тело, потребовав, чтобы вскрытие производилось здесь же, под их присмотром. Перед дачей Дурново прошел массовый митинг протеста против решения Временного правительства. Делегация бастующих отправилась в Петросовет, потребовав прекратить попытки выселения. Действия правительственных войск вызвали протесты со стороны депутатов Всероссийского съезда Советов. Возмущение наблюдалось среди солдат и матросов Петрограда и Кронштадта. Аснину анархисты устроили торжественные похороны, поставив над его могилой плакат: «Смерть палачам Переверзеву и Половцову». Как свидетельствует Суханов, в Петросовете делегаты бастующих выразили возмущение произошедшим, обвинив власти в совершении «бессмысленного убийства» и расправе над анархистами, «которые никогда не пролили ни капли крови и не пролили ее даже теперь, защищаясь от солдатского разгрома». Как видим, невырванные запалы бомб действительно сыграли на руку героям нашей книги. Время теперь работало на них. По всей России анархисты призвали трудящихся к социальной революции.

Конфликт вокруг дачи Дурново стал спусковым крючком к событиям, вылившимся в вооруженные антиправительственные демонстрации в Петрограде 3–4 июля 1917 г. По оценке историка К.А. Тарасова, в это время анархисты-коммунисты «оставались единственной политической силой, решительно выступавшей за свержение правительства». Уже 2 (15) июля вернувшиеся на дачу Дурново анархисты провели тайное совещание, постановившее организовать массовое выступление против Временного правительства, перерастающее в вооруженное восстание. Его главной силой должны были стать солдаты 1-го пулеметного полка, возглавляемые прапорщиком А.Я. Семашко, большевиком, весьма близким по своим взглядам к анархистам. Являя собой яркий пример того, как низовые активисты РСДРП(б) могут втянуться в анархистское движение, он постоянно координировал с ПФАК свою работу. Поскольку в первой половине июня «Временный революционный комитет становился центром консолидации протестного движения в Петрограде», руководители ПК РСДРП(б) открыто высказывали опасение, что анархисты окончательно перехватят у них влияние на воинские части и предприятия. Существовала и угроза перехода радикально настроенных большевистских активистов, особенно солдат, в ряды ПФАК, которой большевики, по оценке Тарасова, в той ситуации «уступили место консолидирующего центра».