Лукавый Шаолинь - Алина Воронина

— Понимаешь, Маш, дело не только в моем тренере. Рукопашка не заладилась у меня с самого начала. Я родилась слабой и неуклюжей. Да тут еще Бранимир с его жестокими методами. А ведь он так и не открыл тайну, зачем так стремится сделать из меня бойца. К какой войне готовит? В общем, это стало моим наваждением. Я была готова на все, лишь бы добиться успеха в рукопашке. И в то же время я испытывала к боевым искусствам отвращение. Понимаешь, оно стало причиной моих ссор с любимым человеком. Добавь сюда и ревность к мертвой Елене. Бран утверждает, что она была рукопашником от бога. И еще — это так больно, когда тебя выгоняют из клуба. У меня такое уже было в «Бастионе», впрочем, это неважно. Важно другое: я должна любыми способами получить пояс — любыми! Я буду трудиться, как лошадь, спать со своим тренером, дам взятку инструктору. Я Родину продам ради пояса.

— Эля, — неожиданно сказала Маша. — Хочешь бесплатный совет? Бери флейту, собирай своих ролевиков, и идите все в лес. Забудь о боевых искусствах! Выйди из игры. Прости Бранимира. Все еще можно изменить. Еще не поздно остановиться! Неизвестно, что готовит нам будущее. И лучше бы тебе развивать свои способности — вплотную заняться светлыми зонами.

— Ты так ничего и не поняла.

Мне не хотелось оскорблять Машу, но я уже не могла удержаться:

— Отвали от меня, лесбиянка отмороженная. В твоих советах никто не нуждается.

— Мало того, что ты грубиянка, так еще и глупа, — холодно сказала подруга, — объясняю на пальцах. Знаешь, что такое гармония, девочка? Гармония — это хорошо. А ее отсутствие — плохо. Заниматься нелюбимым делом — нельзя, если, конечно, ты не мазохистка. И хочешь еще совет?

— Нет, замолчи.

— Мужика себе найди. Брутального.

Я молча положила трубку. В глубине души я была не так уж несогласна с Машей. После разрыва со Бранимиром мне мучительно хотелось любви. Но уже тогда у меня хватило ума не привязываться к своим одноклубникам, хотя я искренне восхищалась ими.

Вьетнамское боевое искусство — такое загадочное и таинственное. Черный дракон на белом фоне… Поиски Шаолиня — лукавого, потому что он то приближается к ищущему, то отдаляется. В детстве я, начитавшись фентези, считала дракона злой силой. Именно Тьма была мне нужна, чтобы отомстить бывшему жениху.

Путь воина хорош только для чистых сердцем, как бы избито это ни звучало. К сожалению, в тот момент мне не хватило благородства, чтобы отказаться от своих планов. Все разговоры о самосовершенствовании души я пропускала мимо ушей и занималась боевыми искусствами лишь по инерции. Тренировки отвлекали, помогали не думать о Бране. Но я по-прежнему мечтала о мести.

Неуверенность, зажатость чувствовалась в каждом моем движении.

— Что с тобой? — как-то спросил меня Влад. — Расслабься, здесь тебя никто не обидит. Ты боишься, что у тебя ничего не получится? Ну, не получится, и что? Мир от этого не перевернется.

Я не верила своим ушам, насколько его слова противоречили мнению Бранимира. Я стала повторять технику, украдкой наблюдая за инструктором. И не могла отвести от него глаз — не было человека, более гармоничного и совершенного. Влад по праву носил желтый пояс. А я все больше осваивалась в новом коллективе. Мне настолько нравились идеи ушу, что иногда я даже забывала о своем неистовом стремлении к мести. Но лишь ненадолго.

Поздней весной я полюбила приходить в Заповедный лес. Повторяла технику, играла на флейте и просто мечтала. В основном о Бране. Наверное, я его все еще любила. Мечтала, что он увидит, каким воином я стала, попросит прощения. И, чем черт не шутит, мы снова будем вместе.

Флейта убаюкивала, и я дремала на мягкой траве. Просыпалась обычно от ощущения, что на меня кто-то смотрит. Но старалась не придавать этому значения. Да, я находилась на территории, которая испокон веков принадлежала поутри. Но верила, что лесные жители не причинят мне зла. Древние Хранители Равновесия слишком далеки от обычной несчастной девчонки.

В одну из таких прогулок я и встретила Машу. Крепко обняла ее, не помня себя от радости, а подруга как-то отстраненно поцеловала меня в губы. Она с грустью рассказала, что клуб разваливается, что Бранимир окончательно озверел, но, к счастью, редко появляется на тренировках. А я с восторгом описывала ей свои занятия в школе «Воинский путь к Шаолиню».

— Сначала мы собираемся вокруг тренера в кружок. Разговариваем на философские темы. Например, о том, каким должен быть настоящий воин. Что такое Шаолинь в широком понимании. Ты думаешь, это китайский монастырь? Ошибаешься. Или же рассуждаем, каким образом попасть под тень черного дракона. Для этого надо наложить на себя разные ограничения. И тогда станешь равнодушным и счастливым. Потом всю тренировку учим технику. Я же во шинь и занимаюсь отдельно от всех. Мне объясняют инструкторы — Влад и Тимур. И у меня все получается!

Ну, в том, что все, я преувеличила. К ушу у меня способностей было еще меньше, чем к славяно-горицкой борьбе или фехтованию. И я оставалась такой же неуклюжей. Но ни Тимур, ни Влад на меня не кричали. Они по десять раз терпеливо повторяли мне одно и то же. Видимо, для инструкторов мое обучение было еще одним методом самосовершенствования. И я тешила себя надеждой, что что-то могу. Что когда-нибудь обязательно стану воином.

Маша слушала, растянувшись на траве. Неожиданно она крепко меня обняла. Я не понимала, как расценивать этот жест. Но отстраняться совсем не хотелось. Рука Маши была маленькой и теплой.

А потом я вспомнила, что она из «Радомира», что она спала с Браном и явно знала о поутри и Гриндерсе гораздо больше, чем говорила. Я резко поднялась на ноги.

— Эля, — мягко сказала Маша, — ты все еще его любишь.

— Люблю.

Мне захотелось плакать, но потом я подумала, что сегодня пойду на тренировки. Меня больше никто не выгонит, не оттолкнет, как прокаженную. Я буду своей среди своих. Тренировки стали моим анальгином и моим наркотиком. Я готова была перегрызть горло любому за Васильича и Влада. Даже Маше. И может быть, Бранимиру.

«Воин должен быть свободен, — говорил Васильич, — лоялен ко всем. Обидели — улыбайся. Больно — смейся. Вот в чем сила».

«Необходимо беспрестанно самосовершенствоваться. Изживать в себе пороки — похоть, зависть, обидчивость, агрессивность. И, главное, гордость, — говорил Никита. — Васильич, когда мы были во шинь, нас унижал, постоянно выгонял с тренировок, мучил, лишь бы уничтожить в нас гордость. В ней — корень всех бед».

«Главное в воине — его моральные качества и внутренняя чистота, — говорил Влад, — на каждого из нас после Посвящения налагается ограничение, чтобы укрепить дух. Одним — не есть мяса, другим — пить лишь воду и зеленый чай. Кому-то — откзаться от секса, а кому-то — не любить. Все воины аскеты по своей сути. Ограничения делают нас лучше. И приближает нас к Шаолиню».

— А где он, Шаолинь? — спрашивала я, сидя на траве со скрещенными ногами.