Pulp - Борис Сапожников

— Перезаряжаюсь! — выкрикнула эльфийка, и мы с Чёрным Змеем проскочили мимо неё.

Следующая группа оказалась смешанной — матросы с карабинами и небесные пехотинцы с пистолет-пулемётами и дробовиками. Действовали они слаженно, явно отрабатывали этот манёвр не раз. По команде офицера матросы упали на колено, вскидывая карабины, а воздушная пехота открыла огонь поверх их голов.

Я рухнул на палубу, кожей ощущая, как пули проходят выше меня, и, используя инерцию собственного движения, покатился по металлу прямо под ноги матросам. Они явно были не так хорошо тренированы, как небесная пехота, и это давало мне шанс. Не поднимаясь, я принялся стрелять снизу вверх. Особенно не целился — враги стояли слишком плотно, и захочешь — не промахнёшься. Матросы падали, раненные в ноги, или вскакивали, перекрывая линию огня стоящим сзади небесным пехотинцам. Я перекатился ещё раз, оказавшись в самом центре хаоса, и пустил в дело нож.

Удары клинком и выстрелы в упор приканчивали одного врага за другим. Они были слишком близко друг к другу, чтобы что-то противопоставить мне. Я знал, что делать, они — нет. Поэтому я убивал, а они валились на палубу и на тела товарищей, поливая всё вокруг кровью.

Для Чёрного Змея и Серой Лисицы работы не осталось.

— Иногда я забываю, насколько ты эффективно и беспощадно умеешь драться, — произнесла Серая Лисица, глядя на меня.

Наверное, в тот момент, залитый кровью матросов и воздушных пехотинцев, я выглядел впечатляюще. Хотя и не люблю лишних эффектов, особенно когда рядом только свои — впечатление производить не на кого.

Мы бросились дальше по проходу, стремясь как можно скорее добраться до помещения магиков. Кто знает, быть может, именно сейчас — в этот самый момент — отчаявшийся капитан корабля отдаёт приказ спустить чудовище на урб в отместку за наше дерзкое нападение.

Остановили нас на кухне, которая тут, наверное, на флотский манер называлась камбузом. Хотя и небесный, но сторожевик был кораблём, а значит порядки тут флотские. С десяток матросов с карабинами и почти столько же воздушных пехотинцев устроили нам настоящую засаду. Будь они более опытными в этом деле и мы менее профессиональными, может статься, у них бы что и вышло. Однако мы знали о засаде ещё до того, как открыли двери камбуза. Слишком уж шумно вели себя внутри матросы с небесной пехотой. Но стоит отдать им должное, плотность огня они сумели обеспечить.

Пули из карабинов и уродливых пистолет-пулемётов звенели о металл переборок и палубы. Грохочущие дробовики разносили в клочья оставленную на столе и плите еду. На нас обрушился град керамических и стеклянных осколков.

Я нырнул за плиту, стараясь не угодить в горячую лужу какого-то супа, разливающегося по палубе из валяющейся тут же кастрюли. Враги палили густо, особенно из пистолет-пулемётов, но бестолково. Я перекатился по полу, выходя из укрытия, четырьмя выстрелами снял двух замешкавшихся матросов. Заметил Серую Лисицу, мелькающую среди не успевающих за её стремительными движениями небесных пехотинцев. Эльфийка сменила пистолеты на меч, и клинок его собирал обильную жатву. Чёрный Змей не отставал, стреляя на ходу, и пули его почти всегда находили врагов. Я присоединился к ним, обрывая жизни матросов и небесных пехотинцев.

Вот только они должны были задержать нас до подхода главных сил врага — и со своей задачей справились. Среди сидхе дураков не водилось, и кто бы ни командовал охраной магиков, он понял, куда мы направляемся. В двери камбуза одновременно вошли четверо высоких солдат в блестящей угловатой серебристой броне, украшенной рогами и шипами, глаза прикрывали багровые линзы. Они вскинули архаичные мушкеты, вот только вместо свинцовых шариков их стволы плюнули в нас красными лучами смерти.

Хэрсиры, будь они неладны! Тяжёлая пехота сидхе, что-то вроде элиты для их людских подразделений. И что самое неприятное, их доспехам наши пистолеты нанесут урона меньше, чем слону дробина. Оставалось только пытаться проскочить между лучами смерти, посылаемыми их мушкетами, и подобраться к ним вплотную, чтобы сойтись врукопашную. Но кроме хэрсиров в камбуз ворвались ещё десятка два матросов и небесных пехотинцев.

Вот теперь нас прижали по-настоящему. Мы отстреливались, пытались прорваться к хэрсирам, полосующим камбуз лучами смерти, однако всякий раз у нас на пути вставали матросы или небесная пехота. Они с каким-то бездумным фанатизмом кидались на нас, напоминая обдирателей, и гибли под выстрелами и ударами. Но всегда давали тяжёлым бойцам время сменить позицию и обстрелять нас лучами смерти снова и снова. Переборки и палуба были сделаны из какого-то сплава, который не пробивался оружием хэрсиров — красные лучи просто гасли, попадая в них.

И всё же мы были слишком хорошими бойцами, чтобы они сумели одолеть нас!

Первого хэрсира сразила Серая Лисица. Никто просто не ожидал, что она заскочит прямо на раскалённую плиту, которую не подумали погасить. Эльфийка легко оттолкнулась от её поверхности, взмыла в воздух, попросту перелетев разделявших её и хэрсира врагов. Удар она нанесла ещё в воздухе — клинок её меча вошёл между топорщащимся шипами наплечником и кирасой. Когда она приземлилась на палубу, припав на одно колено, истекающий кровью хэрсир с лязгом рухнул рядом.

Со вторым справился я, вспомнив, как проделывал похожий трюк с обдирателями, да и прежде в траншеях тоже. Когда на меня налетела пара небесных пехотинцев со щитами, я не стал разрывать дистанцию, удивив их. Я врезался плечом в ближайшего, оказавшись вплотную к ним. Прежде чем оба вскинули дробовики, успел всадить одному в забрало шлема сразу четыре пули — надо было прикончить его наверняка и экономить боеприпасы, могло потом себе дороже выйти. Второй попытался-таки навести на меня дробовик, но я отбил ствол в сторону ударом ноги и всадил врагу нож под мышку открывшейся руки. Пока небесный пехотинец не опомнился, я рванул его на себя, разворачивая спиной. Теперь он прикрывал меня от своих же товарищей и, что куда важнее, от хэрсира.

Тяжёлый пехотинец ни секунды не колебался — лучи смерти ударили в щит и тело прикрывающего меня врага, и не смогли пробить их. Металл щита и брони раскалился докрасна, солдат-лигист орал от боли, бился в моей хватке, но я держал его крепко. Понимал, от этого зависит моя жизнь. А стоило небесному пехотинцу обвиснуть у меня в руках мёртвым грузом, я толкнул его прямо на хэрсира. Тот отступил на полшага, вскинул мушкет, вот только я оказался быстрее. Тяжёлая броня не способствует проворству.

Я врезался в хэрсира всем весом — он покачнулся, но устоял на ногах. Отшвырнув мушкет, он вскинул правую руку. Из латной перчатки вырос длинный, чуть изогнутый клинок. Враг парировал им удар моего ножа, тут же попытался достать меня, но доспех делал его слишком медлительным. Я полоснул его под мышкой, по запястью, присев, прошёлся по сухожилию под коленом. Как бы ни был хорош доспех, в нём всегда есть уязвимые места, главное, видеть их и бить туда.

Хэрсир упал на колено, словно склоняясь передо мной. Краем глаза я заметил, что в мою сторону несутся несколько матросов, паля на бегу из карабинов. Их перехватил Чёрный Змей. Двое повалились на палубу, сражённые меткими выстрелами, остальные поспешили найти укрытие, чтобы не разделить их судьбу.