Изгнанница Муирвуда - Джефф Уилер

— Где я? — шепотом спросила она и потрогала стекло. Дома на противоположной стороне улицы были сложены из кирпича. По эту сторону стены были покрыты белой Штукатуркой, поверх которой тянулись темные деревянные балки. Улицы были неправдоподобно чисты, булыжник блестел словно его начистили щеткой, — странное дело для такого закоулка. Кое-где из труб тянулись в небо ленивые дымки.

Отвернувшись от окна, Майя оглядела комнату. Помимо кровати о четырех столбиках здесь имелась небольшая кушетка, на которой она нашла свое платье и мешок, а рядом, на полу — башмаки. По другую сторону кровати стоял угловой столик с двумя небольшими деревянными стульями. На столе стоял поднос с остатками ужина — остывшими куриными костями, огрызками спаржи, кожурой выжатых лаймов. Майя потерла живот, но голода не ощутила. На столе стояли два кубка. Две тарелки, два прибора.

Она не помнила, как ела эту пищу. Майя глядела на стол, и душой ее завладевала тревога, а в голове клубился туман. Она силилась вспомнить. Буря в горах. Пещера в снегу. Они с Джоном Тейтом перевалили через горы в Отландию и шли в Ростик, где будет ждать ее корабль… то есть нет, корабль ее мужа. За ними гнались. В горах они попали в ловушку. Майя вызвала лавину. Она вспомнила человека, который вытащил ее из снега. Лицо его осталось в памяти смутным пятном, но куртку с королевским гербом и отороченный мехом плащ она помнила ясно. Он говорил по-отландски. А потом наступила чернота. Бесчисленный вновь вышел на поверхность. Заломив руки, она гадала, сколько это длилось, сколько дней она провела без сознания, что стало с Джоном Тейтом и Аргусом. Выдержать удар лавины они могли едва ли, и, хоть Майя нимало не сомневалась в их умении выживать в любых условиях, ее не покидал страх за них.

Повинуясь вспыхнувшему желанию бежать, она повернулась и бросилась к двери. Дверь была заперта. Майя подергала за ручку, но дверь лишь дрогнула и снова замерла.

Значит, Майю заперли? Она поискала любые признаки, которые могли бы сказать о том, куда она попала. Быть может, это Ростик? Она помнила, как просила человека отвезти ее туда, хотя, конечно, на самом деле просьба эта исходила от совсем другого существа.

Между раздвинутых занавесок в комнату медленно вползал солнечный свет. Что же делать? Ждать, пока не придет тот человек?

Но зачем он ее запер?

Долго сдерживаемый страх прорвал плотину и хлынул наружу. Наверное, когда она заснула и не могла больше управлять чужой волей, тот человек одумался и пришел в себя. А если он побежал за дохту-мондарцами?

Эта мысль решила все. Надо бежать.

Майя вновь подергала дверную ручку. Дверь была крепка, и девушке недоставало сил справиться с нею. Что еще можно сделать? Ее взгляд упал на окно, и тут она вспомнила, как, стремясь повидаться с отцом, вылезла из чердачного окошка в поместье леди Шилтон. Майя бросилась к окну, и створки распахнулись, даже не скрипнув. Комнату наполнил аромат цветов, росших в ящике. Майя поглядела вниз, но рассудила, что прыгать не стоит — слишком высоко. Она метнулась к кровати, сдернула длинные полотнища полога и принялась связывать их углами. Две простыни довершили дело, и вот уже импровизированная веревка была привязана к одному из кроватных столбиков.

Снизу послышалось шевеление. От страха у Майи засосало в желудке. Застучали башмаки. Зазвучали неразборчивые голоса. Майя торопливо сунула в мешок второе платье, Дернула завязки, забросила мешок за спину, подтянула импровизированную веревку к окну и сбросила конец вниз. Проверив узлы на прочность, девушка вылезла на подоконник и стала быстро спускаться.

Солнце еще не успело проникнуть в узкий переулок, и воздух был холоден. Очутившись на земле, Майя зашагала по булыжной мостовой в ту сторону, где возвышалось здание в лесах. Оно выше прочих, с него можно будет хорошенько рассмотреть город. Майя натянула капюшон, чинно сложила руки и пошла как можно быстрее. Переулок был пуст.

Она понимала, что впереди у нее множество испытаний. Она не говорила по-отландски и не знала, где находится. Стоит ей открыть рот, и в ней тотчас же признают чужачку. А поскольку королевства то и дело грызутся между собой, то стоит кому-нибудь узнать в ней принцессу, как за ней немедленно начнут охотиться ради выкупа. Ну, а если она не сумеет спрятать клеймо, тогда — верная смерть.

Дойдя до конца улицы, Майя свернула, миновала пару извилистых переулков и наконец вышла к лесам. Что-то знакомое виделось ей в этом месте. Она никогда не бывала в Отландии, но чувство было такое, словно теперь она узнавала нечто виденное во сне. В переплетении лесов перед ней вставало аббатство — да-да, это было именно аббатство. Широко раскрытыми глазами Майя смотрела на поднимающиеся к небу стены, на каменные блоки, покоившиеся один поверх другого. Тут и там торчали длинные деревянные ваги, висели веревки и блоки, чуть поодаль сгрудились деревянные бочонки и ящики. Слышно было, как мычат быки — их держали неподалеку в чистых стойлах, из которых был тщательно убран навоз. В этом городе явно уважали порядок.

Длинная, тонкая, высокая башня аббатства возвышалась над городом, словно воткнутое в землю копье. Майя обошла ее по кругу, любуясь зданием. Незаконченное, в ее воображении оно достроилось и увенчалось высоким тонким шпилем, пронзающим облака. В других королевствах аббатства строили иначе, но здешнее, островерхое, бесстрашное, походило на меч, воздетый в небо над самым сердцем города.

Решив, что наверху сориентироваться будет проще, Майя подошла к лесам и полезла. Оставляя позади площадку за площадкой, она поднималась до тех пор, пока не оказалась выше самых низких крыш. Передохнув, она снова стала карабкаться вверх. Наконец и крыши особняков повыше остались внизу. Ветер трепал край ее плаща, однако Майя все время двигалась, и потому ей не было холодно. Сверху город являл собой странное и необычное зрелище. В толчее островерхих крыш едва можно было разглядеть улицы, а сами крыши уходили вверх так стремительно, что сверху казались узкими штрихами, подобием травинки.

Держась за опору лесов, Майя медленно поворачивалась, удивленно приоткрыв рот, вбирая в себя открывавшуюся ей панораму. В городе обнаружилось еще три аббатства, тоже недостроенных, с такими же островерхими крышами. Оглядевшись, Майя быстро поняла, что находится на острове, окруженном рекой. Остров представлял собой некое подобие кривобокого круга, каждая пядь земли в котором была замощена и застроена домами. В отличие от острова, на котором стояло аббатство Дохту, местность здесь была Довольно ровная. Было ясно: отландцы торопливо строят город, который мог бы посоперничать с тем, что окружал древнее аббатство Дагомеи. Остров был обнесен высокой стеной; на противоположном берегу реки высились укрепления с прорезанными в них бойницами и отходившим от реки неровным рвом. Майя поняла, что у города два водных рубежа: река, что вилась с северной стороны среди зеленых холмов в пятнышках деревьев, и близкое море. Это — северная часть Отландии, поняла Майя, и поразилась своему открытию.

«Я в Ростике».

Она рассматривала прихотливо вьющиеся укрепления и видела, что они выстроены совсем недавно. Как будто все королевство явилось к этой речной излучине, движимое стремлением воздвигнуть стену, которая будет защищать рубеж и одновременно исполнять роль торгового форпоста. А вот и доки! От города их отделяли стены, но над зубчатым краем можно было разглядеть мачты пришвартованных кораблей. И над этими мостами, стенами, богатыми домами и общественными зданиями возвышались по меньшей мере семь башен и крепость, которая смотрела в устье реки, на север. Возле крепости кораблей было еще больше — сотни судов, настоящая армада. Трудно было поверить, что на всем белом свете найдется столько кораблей; мысль же о том, что все они могут встать на якорь в одной, пусть даже исполинской бухте, и вовсе казалась немыслимой.